— Зелени в Ереване стало меньше. Но даже то, что есть, недостойно цивилизованного города: обкромсанные сады и парки, изуродованные обрезкой деревья…
— Травмы деревьям, после которых многие уже не смогут оправиться, наносит именно глубокая обрезка. Специалисты из мэрии, в частности главный дендролог Сурен Максапетян, называют этот хамский процесс омоложением. Но о каком омоложении может идти речь, если ереванские платаны в свои 40 лет все еще переживают период младенчества — деревья эти живут тысячу и более лет, и такая обрезка для них смерти подобна. Из-за глубокой обрезки уже погибли платаны и клены на улице Абовяна, однако это не остановило ретивых «озеленителей», они продолжают подвергать деревья опасной обрезке, проявляя при этом чудеса неграмотности. Общеизвестно, что деревья на подходе к зиме слабеют, но их, словно нарочно, обрезают перед самым наступлением холодов, не обрабатывают место среза, не закрывают рану смолой, препятствующей потере деревом влаги, сока. Когда-то на пересечении улиц Московской и Туманяна кроны платанов смыкались, образуя зеленый тоннель. Даже в самый знойный день здесь была тень. Сегодня многих деревьев уж нет, погибли в результате все той же неграмотной обрезки.
— Какие породы деревьев больше всего подходят для ереванского климата?
— Платаны, тополя, хвойные… Тополя великолепно очищают воздух, недаром не только улица Абовяна, но и вся Араратская долина были некогда засажены огромными пирамидальными тополями. Однако нынешние озеленители возомнили себя умнее предков. И под предлогом того, что пух тополя вызывает у людей аллергию, уничтожили их. Но, позвольте, кто обязывает сажать женские особи (тополь двудомное растение), высаживайте мужские экземпляры — никакого пуха не будет. Гораздо более злостным аллергеном является ильм, мелколистный карагач, но именно ему сегодня отдается предпочтение. Между тем ильм — растение, подверженное болезням, часто покрывается тлей, которая выпускает капающий сладкий сок: идешь по улице — ноги к асфальту липнут. Крона ильма рыхлая, тени не дает, ее необходимо постоянно опрыскивать, что требует больших расходов на реактивы, да и обломать ему ветви способен самый легкий ветер. Специалисты-дендрологи, приезжая в Ереван, удивляются: «Почему сажаете ильм? Ведь он ничего не дает ни уму, ни сердцу». Тем не менее внять советам ученых наши озеленители не желают. Я предлагала посадить между ильмами платаны и тополя, дождаться, когда они подрастут (платаны растут очень быстро), и вырубить ильмы. Никакой реакции…
В количественном соотношении в Ереване сегодня лидирует айлант — карантинный сорняк, забредший к нам из Юго-Восточной Азии. Женская особь айланта невероятно плодовита. Разлетаясь, семена заполоняют все вокруг. Посмотрите на Пушкинский склон, когда-то там был изумительный дерн и разные виды деревьев, теперь сплошной айлант, все остальные растения погибли. Я много раз обращалась к городским властям, взывала к совести, разъясняла, советовала, но… В результате мы имеем то, что имеем, — нет больше вековых дубов и вязов, сосен и елей, почти не осталось туи, можжевельника… А ведь вечнозеленые, да еще в условиях Еревана, растут медленно, и трогать их — святотатство.
Когда-то к югу от площади шла роскошная аллея вечнозеленых кустов и деревьев — бульвар был знаменит еще с николаевских времен. Сегодня там не осталось ничего. Погибла и аллея на улице Абовяна — исчезли многоэтажные ярусы зеленых насаждений. Дерн, небольшие, красиво цветущие кустики спиреи, вейгелы, японской айвы, золотистой форзиции, чередующиеся с более высокими кустами и деревьями, поглощали углекислый газ, вырабатывали кислород. Не просто легче дышалось, ходить было приятно. Знойный климат Еревана требует как можно больше зелени, мы же вырубаем деревья, чтобы втиснуть между домами многоэтажки, нарушая при этом еще и строительные нормы.
В период, когда мэром был Григорий Асратян, он настойчиво высаживал на пр. Саят-Новы кусты роз «глория дей». Их крали, он снова сажал, и так продолжалось очень долго. Ему говорили: напрасный труд, а он: крадут — значит сажают во дворах, это хорошо, Ереван станет городом роз. По-государственному мыслил, любил свой город. К сожалению, сказать так о нынешних властях язык не поворачивается. Девять или десять министров экологии поменялись за период независимости Армении, и каждый оставил о себе плохую память. Айвазян несколько лет назад изуродовал роскошную аллею 40-летних серебристых елей в Джрвежском дендрарии, четыре посадил у кафе своей супруги, остальные были реализованы. Доставали их из почвы безграмотно, без земляного кома, к тому же летом, поэтому все они высохли.
.jpg)
— Специалисты утверждают, что каждый метр любого негрунтового покрытия (асфальт, бетон, металлическая крыша) отражает солнечное излучение в 12 раз больше, чем земля или зелень. Так что каждый квадратный метр грунта в Ереване жизненно важен.
— Мы живем в условиях резко континентального климата вкупе с горным ультрафиолетовым излучением, однако спрятаться под сенью сильно изреженных деревьев не удастся даже на территории скверов — все они оккупированы кафе, присесть за столик можно, лишь заказав как минимум чашечку кофе. Отдыху препятствует и громкая музыка. А уж о том, чтобы поваляться на зеленой траве, как это делают за рубежом, и мечтать не приходится. И не только потому, что у нас это не принято, просто травки в зеленых зонах почти не осталось, земля вся забетонирована.
— Считается, что основной ущерб зеленому убранству города был нанесен в 90-х годах.
— Тогда действительно было вырублено немало деревьев, но вырубки тех лет не идут ни в какое сравнение с «раковой опухолью», безжалостно поглотившей общественные зеленые насаждения в годы, когда энергокризис был уже далеко позади. Толстосумы уничтожают деревья, кусты, землю, а власти идут навстречу могущественным застройщикам. Примеров тому множество. Возьмем хотя бы парк Победы. В той его части, что примыкает к улице Бабаяна, место деревьев заняли особняки. Парк съежился как шагреневая кожа. Угроблен и английский парк «Комайги», он застроен посольствами и гостиницей. За последние годы в Ереване был обновлен лишь Пушкинский сад, он у нас теперь Японский. Как и должно быть в Японском саду, там только вода, камни и несколько «скульптур» из трупов высохших деревьев. В нашем варианте его дополняют еще айланты. По-своему сад, конечно, красив, но тени в нем днем с огнем не сыскать. Да и в размерах он тоже уменьшился, часть его передана фирме «Евростан».
— Те, кто это сделал, вероятно, считают, что в Ереване достаточно зеленых островков?
— Единственный зеленый массив столицы — это Ботанический сад. Но и его территория (80 гектаров) не дает нуворишам покоя — на нее зарятся все, у кого толстый кошель. Растащить ее по кусочкам мечтают многие, предлоги самые разные, в том числе и развитие системы частных кафе, которые якобы послужат наилучшей охраной для сада. Знают, что финансирование скудное, платить сторожам из нашего бюджета не можем. Но едва мы подняли вопрос об увеличении финансирования на содержание сада, мэрия сразу же предложила взять его на свой баланс. Политика давно апробированная — завладеть, а потом отнять. Когда наученные горьким опытом мы отказались, нам посоветовали построить …колесо обозрения, оно, мол, все окупит. А куда его ставить, это колесо? Может, в отдел армянской флоры, знаменитой своими редкостными растениями?! Мы и так уже потеряли отдел кавказской флоры — на ее месте теперь ресторан. Институт ботаники завален судебными делами (слишком много претендентов на сад), вместо того чтобы заниматься наукой, мы вынуждены судиться. Приходится постоянно доказывать важность научной, образовательной, рекреационной, оздоровительной функции этого последнего очага зеленой зоны Еревана. Да и правительство, как видно, забыло свои обязательства по Международной конвенции, направленной на сохранение биоразнообразия.
Не могу не сказать несколько слов и о решении правительства изъять из списков памятников архитектуры Летний зал кинотеатра «Москва». Летний зал, гениально вписанный в тупичок между зданиями архитектором Спартаком Кнтехцяном, справедливо считается оригинальным произведением армянского зодчества 60-х годов. А его собираются разрушить лишь потому, что на это место посягнул Святой Эчмиадзин. Он, видите ли, возжелал, прости меня Господи, отстроить там церковь. Неужели нельзя найти другого места, тем более что вместить в этот тупичок церковь, соответствующую размерам некогда разрушенного здесь храма, невозможно — территория тогда была много больше. Летний зал давно уже перестал быть просто кинотеатром, он превратился в летний филармонический зал. На его сцене часто выступают музыкальные коллективы, собирающие большую аудиторию. А теперь безбожники-священнослужители собираются на первом этаже планируемого ими здания устроить зал для встреч (с кем или с чем?) и лишь второй отвести под церковь. И грешить, и замаливать грехи можно будет не выходя за ворота?!
