Правовая тематика, освещаемая отечественными СМИ в основном касается конкретных фактов нарушений закона со стороны госорганов и судов. А вот о нарушениях основополагающего принципа верховенства права со стороны законодательного органа при принятии тех или иных законов говорится мало.
«НАЧИНАЯ С ПЕРВЫХ ЛЕТ НЕЗАВИСИМОСТИ АРМЕНИИ, Национальное Собрание принимало и продолжает принимать множество норм законов, которые, во-первых, в силу своего существования уже нарушают основополагающие права и свободы человека и гражданина, и во-вторых, призваны обслуживать интересы отдельных элитных субъектов права или группы лиц», — говорит адвокат Артур ГРИГОРЯН в интервью «ГА».
По словам нашего собеседника, долгое время обсуждалась тема обеспечения равенства сторон в судебном процессе, что в целом являлось положительной тенденцией, так как данное право защищено как статьей 63 действующей Конституции, так и статьей 6 Европейской конвенции по правам человека. В связи с этим неоднократно говорилось о предоставлении возможности каждой из сторон запрашивать и представлять суду заключения эксперта в противовес норме, в соответствии с которой только суд был правомочен назначать экспертизу по делу.
«Все это привело к тому, что в Гражданско-процессуальном кодексе (ГПК), принятом 9 февраля 2018 года появилась статья 91, которая гласит, что заключение эксперта, представленное лицом, участвующем в деле, по своему доказательному значению равносильно заключению эксперта, выданного на основании соответствующего решения суда с условием, если данный эксперт явится в суд и письменно подтвердит свое заключение, будучи предупрежденным об уголовной ответственности за дачу заведомо подложного заключения. При этом пункт 1 статья 44 ГПК устанавливает, что в качестве эксперта может выступать любое дееспособное физическое лицо, имеющее соответствующее образование, умение или опыт, а в случаях, предусмотренных законом, также квалификацию (разрешение, лицензию и т.д.)», — отмечает Артур Григорян.
Таким образом получается, что любое лицо, имеющее диплом психолога и некоторый опыт работы в данной области, в силу статьи 91 ГПК уже является экспертом по умолчанию.
«Область психологии затронута не случайно. Именно на примере этой сферы я намерен вкратце проанализировать ситуацию, которая создалась на практике применения статьи 91 ГПК судами, — рассказывает адвокат. — В Армении, особенно в последнее десятилетие, открылось множество психологических центров, например, ООО «Жест», ООО «Айг», ООО «Зартонк» и т.д. Все они являются коммерческими организациями. Следует отметить, что психологические экспертизы по большей части могут играть решающую роль в спорах, связанных с опекой и воспитанием детей, а также обеспечением регулярных контактов между детьми, их родителями и родственниками.
Как правило, в ходе судебного разбирательства подобных дел выясняется, что дети фактически проживают с одной из сторон, которая в силу своего нежелания разрешить контакты детей с отдельно от них проживающим родителем или родственниками, свободно может обратиться в подобные коммерческие организации с целью заполучить их письменное заключение о том, что подобные контакты могут нанести вред психике детей, то есть, они нежелательны исходя из «лучших интересов ребенка».
Естественно, родитель-заказчик заключает контракт с определенной фирмой, которая в данных обстоятельствах становится исполнителем, выплачивает этой фирме сумму по контракту, а последняя в порядке исполнения своих обязательств выдает запрошенное заключение. Получается, что родитель-заказчик, который вместе с тем является стороной в судебном процессе, одновременно клиент коммерческой компании, давшей угодное ему заключение. Почему угодное? Потому что исходя из национального менталитета и существующих обычаев делового оборота, можем с уверенностью констатировать, то ни один армянин не заплатит фирме за то, чтобы получить нежелательное ему заключение.
Как говорится, картина маслом. В силу статьи 91 ГПК суд, просто-напросто легализует заключение субъекта, который не может считаться независимым и беспристрастным. И так как после легализации суд обязан оценить данное заключение и опираться на него при вынесении решения по существу, в данных обстоятельствах мы имеем дело с нарушением пункта 1 статьи 6 Евроконвенции в контексте равноправия и состязательности сторон»
А. Григорян отметил, что Евросуд неоднократно подчеркивал, что отсутствие нейтралитета эксперта ввиду его положения и роли в судопроизводстве может нарушить равновесие сторон в пользу одной из них и во вред другой. Кроме того, эксперт может сыграть решающую роль в процессе и, соответственно, определить решение суда (например, «Ивон против Франции» от 24 апреля 2003 года).
«Абсурдна также ситуация с предупреждением эксперта о даче заведомо подложного заключения после того, как это заключение уже дано, то есть очевидно, что никаких правовых последствий это предупреждение вызвать не может. И скажу вам, лично у меня уже давно имеется стойкое убеждение, что законодательная власть настырно добивается увеличения решений Евросуда против Армении»,- заявил в завершение беседы Артур Григорян.
«НАЧИНАЯ С ПЕРВЫХ ЛЕТ НЕЗАВИСИМОСТИ АРМЕНИИ, Национальное Собрание принимало и продолжает принимать множество норм законов, которые, во-первых, в силу своего существования уже нарушают основополагающие права и свободы человека и гражданина, и во-вторых, призваны обслуживать интересы отдельных элитных субъектов права или группы лиц», — говорит адвокат Артур ГРИГОРЯН в интервью «ГА».
По словам нашего собеседника, долгое время обсуждалась тема обеспечения равенства сторон в судебном процессе, что в целом являлось положительной тенденцией, так как данное право защищено как статьей 63 действующей Конституции, так и статьей 6 Европейской конвенции по правам человека. В связи с этим неоднократно говорилось о предоставлении возможности каждой из сторон запрашивать и представлять суду заключения эксперта в противовес норме, в соответствии с которой только суд был правомочен назначать экспертизу по делу.
«Все это привело к тому, что в Гражданско-процессуальном кодексе (ГПК), принятом 9 февраля 2018 года появилась статья 91, которая гласит, что заключение эксперта, представленное лицом, участвующем в деле, по своему доказательному значению равносильно заключению эксперта, выданного на основании соответствующего решения суда с условием, если данный эксперт явится в суд и письменно подтвердит свое заключение, будучи предупрежденным об уголовной ответственности за дачу заведомо подложного заключения. При этом пункт 1 статья 44 ГПК устанавливает, что в качестве эксперта может выступать любое дееспособное физическое лицо, имеющее соответствующее образование, умение или опыт, а в случаях, предусмотренных законом, также квалификацию (разрешение, лицензию и т.д.)», — отмечает Артур Григорян.
Таким образом получается, что любое лицо, имеющее диплом психолога и некоторый опыт работы в данной области, в силу статьи 91 ГПК уже является экспертом по умолчанию.
«Область психологии затронута не случайно. Именно на примере этой сферы я намерен вкратце проанализировать ситуацию, которая создалась на практике применения статьи 91 ГПК судами, — рассказывает адвокат. — В Армении, особенно в последнее десятилетие, открылось множество психологических центров, например, ООО «Жест», ООО «Айг», ООО «Зартонк» и т.д. Все они являются коммерческими организациями. Следует отметить, что психологические экспертизы по большей части могут играть решающую роль в спорах, связанных с опекой и воспитанием детей, а также обеспечением регулярных контактов между детьми, их родителями и родственниками.
Как правило, в ходе судебного разбирательства подобных дел выясняется, что дети фактически проживают с одной из сторон, которая в силу своего нежелания разрешить контакты детей с отдельно от них проживающим родителем или родственниками, свободно может обратиться в подобные коммерческие организации с целью заполучить их письменное заключение о том, что подобные контакты могут нанести вред психике детей, то есть, они нежелательны исходя из «лучших интересов ребенка».
Естественно, родитель-заказчик заключает контракт с определенной фирмой, которая в данных обстоятельствах становится исполнителем, выплачивает этой фирме сумму по контракту, а последняя в порядке исполнения своих обязательств выдает запрошенное заключение. Получается, что родитель-заказчик, который вместе с тем является стороной в судебном процессе, одновременно клиент коммерческой компании, давшей угодное ему заключение. Почему угодное? Потому что исходя из национального менталитета и существующих обычаев делового оборота, можем с уверенностью констатировать, то ни один армянин не заплатит фирме за то, чтобы получить нежелательное ему заключение.
Как говорится, картина маслом. В силу статьи 91 ГПК суд, просто-напросто легализует заключение субъекта, который не может считаться независимым и беспристрастным. И так как после легализации суд обязан оценить данное заключение и опираться на него при вынесении решения по существу, в данных обстоятельствах мы имеем дело с нарушением пункта 1 статьи 6 Евроконвенции в контексте равноправия и состязательности сторон»
А. Григорян отметил, что Евросуд неоднократно подчеркивал, что отсутствие нейтралитета эксперта ввиду его положения и роли в судопроизводстве может нарушить равновесие сторон в пользу одной из них и во вред другой. Кроме того, эксперт может сыграть решающую роль в процессе и, соответственно, определить решение суда (например, «Ивон против Франции» от 24 апреля 2003 года).
«Абсурдна также ситуация с предупреждением эксперта о даче заведомо подложного заключения после того, как это заключение уже дано, то есть очевидно, что никаких правовых последствий это предупреждение вызвать не может. И скажу вам, лично у меня уже давно имеется стойкое убеждение, что законодательная власть настырно добивается увеличения решений Евросуда против Армении»,- заявил в завершение беседы Артур Григорян.
