В Перми, которая за последние годы успела снискать славу одного из самых культурных центров России, Артура ГУКАСЯНА назвали варягом. Президент Ереванского международного фестиваля исполнительских искусств HighFest был приглашен в город в качестве специалиста международного класса для организации в рамках знаменитого уже фестиваля «Белые ночи» в Перми специального проекта. «Пермь-STREET» Гукасяна стал не только одной из ярких составных большого фестиваля. Он дал повод задуматься — а может, и мы можем?
— Артур, помнится, в прошлом году на HighFest приезжала официальная делегация из Перми, были встречи в Минкульте, шла речь о подписании договора о взаимном сотрудничестве. Чем-нибудь хорошим это кончилось?
— Кончилось как всегда. Пермь устала проявлять инициативу. Они все предлагали, предлагали, потом увидели, что на каком-то уровне дело тормозится, устали и махнули рукой.
— Жаль. А что за фестиваль делал в Перми ты?
— С 1 по 24 июня они закатили там очередной огромный фестиваль «Белые ночи», который изначально хотели делать по-настоящему хорошо. У меня с ними уже крепкий контакт, и мне предложили формат уличных спектаклей. Я изначально настаивал на том, что программа должна быть очень сильная. Они приехали сюда, увидели HighFest, спросили про наш бюджет… Ну и поняли, что если с нашими деньгами можно делать такой фестиваль, то с их финансированием можно просто горы свернуть. Я поехал туда, встретился с командой. Это ребята, которые делают известные фестивали «Текстура», «Большая перемена», «Пространство режиссуры», люди, которые умеют это делать. Мы провели семинары с директорами всех подфестивалей, которые будут проходить во время масштабных «Белых ночей» в Перми. Чего они только не напридумали! Кроме тех форм и жанров, которые как бы ассоциируются с арт-форматом, фестиваль «Картония», соревнования байкинга, уличный баскетбол и все в таком плане.
— И как смотрелся среди такой пестроты твой проект?
— Для того чтобы подчеркнуть, насколько уличный театр безграничен, мы взяли слоган Limitless — «безграничный». Концептуально ударные большие спектакли были поставлены на начало и конец и много разноформатных посередине. Начали с «Ле Пластизьен Волан» — это французы, спектакль «Ловец луны». Огромные надувные фигуры, наполненные гелием, все летает, с них свисают актеры, которые сверху, из-под облаков, говорят тексты. Это потрясающая вещь! Я радовался как ребенок. Закрывались «Антагоном» из Германии, который был на HighFest-е. Были барабанщики, которые водили за собой тысячи людей, клоуны из Португалии, люди на ходулях. Были актеры театра «АРТиШок», которые ходили по улицам в костюмах-ужастиках и говорили: «Красота спасет мир». Кстати, из Еревана в Пермь приехал театр «Мигр» Цолака-Млке Галстяна и был принят очень хорошо.
— Со дня основания HighFest-а — а скорее, и раньше — ты мечтаешь, чтобы Ереван стал вот таким фестивальным городом…
— На строительство в Перми фестивального городка они потратили 120 миллионов рублей — 4 млн долларов. Воздвигли сценические площадки — в основном легкие конструкции. Скажем, там есть улица дождя — в полчаса раз там идет дождь. Есть какие-то восточные шатры, детские площадки, где детей одевают в латы и они выходят на поединки. Есть город песчаных скульптур, и людей учат, как делать эти песчаные скульптуры. Ты с утра можешь оставить ребенка и идти гулять — участвуешь во всем, интегрируешься в эту среду, радуешься. Причем никаких федеральных денег. Просто был губернатор Черкунов, который понимал значение всего этого. И это бесило Москву настолько, что его убрали. Это катастрофа! Я бывал в Перми много раз, всего за четыре года город стал неузнаваемым. У них такой аэропорт, при виде которого хочется закричать пилоту: лети дальше! И тут же создатели этого проекта придумали два таких маршрута: идешь по зеленой линии — это история этого города, памятники культуры. А есть красная линия — по достижениям СССР. Вообще очень много удобных вещей, в том числе и для приезжих. Соответственно вдруг народ оставляет свои бутылки, ходит по дорожкам, мусор не разбрасывает. В этом году на фестивале вели учет — в городок более миллиона человек зашло. Вся Пермь! А ведь вокруг промышленность, гопота, босота и прочее.
Культурный бюджет на весь край у них 200 млн евро. Это самый высокий процент по России. Я не знаю, какой бюджет у нашего Минкульта, но, если честно, дело не только в деньгах. Такой праздник культуры нужно захотеть, особенно людям, которые решают вопросы культурной политики.
— Праздники тем не менее стоят денег, о двухстах миллионах евро нам мечтать не приходится, а государство объясняет, что у нас много первоочередных задач.
— Первоочередные задачи есть у всех, так же как и куча проблем. И везде есть люди, которые считают, что лучше эти деньги тратить на детсады и больницы. А еще есть люди, которые говорят: «Искусство? А почему на улице?! Это в музее должно быть». Но ведь какие-то деньги на культуру в любом случае есть, и их можно тратить по-разному.
Вот Музей современного искусства. Зачем государство тратит деньги, покупает артефакты какие-то, большинству малопонятные ценности? Кстати, в дни фестиваля в Перми какой-то парень сделал автомобиль, который ездил, весь из автопокрышек. И эту машину купили за 10 тысяч долларов, хотя, по мне, она стоила дороже. Прежде чем возникнет музей Гуггенхайма, должен быть ряд государственных музеев, которые сначала формируют отношение. А потом государство должно создать условия для частника в культуре. Ну если люди все время твердят «мшакуйт!», не может в городе быть один кинотеатр! Потратьте деньги, откройте хотя бы еще два! Или скажите человеку: открой кинотеатр и на десять лет будешь освобожден от налогов. Кто не согласится? Вот когда СССР вошел в Кабул — отставим политическую сторону в сторону, там был десятый век. И вдруг открыли школы, театр, зоопарк. А потом пришли талибы, все позакрывали, а животных зоопарка за ненадобностью расстреляли. Когда государство не вырабатывает соответствующей политики и не дает на ее реализацию денег, свято место занимается «талибами». Или рабисами-полудикарями. Или уродами, способными забить до смерти человека. Нельзя, нельзя не иметь адекватной сегодняшнему дню культурной политики. Это жизненно необходимо.
— Ты считаешь, что у нас есть люди, способные качественно осуществлять такого рода проекты, а тем более люди, с которыми можно говорить о подобной необходимости?
— Начнем с того, что у нас по сей день нет понятия «территориальный брендинг страны». Мы так и не ответили на вопрос: Армения — это страна чего? Какими конкретно мы хотим предстать перед миром? Вот Пермь — это уже не город реальных пацанов, а город, который позиционирует себя как центр современной культуры. Они пригласили известного Лебедева, который занимается не чисто брендингом — его компания специализируется на визуализации, создает символы. Они взяли слоганы «Самый восточный город запада» или «Европа начинается здесь» — не просто здорово придумано, главное, предпринимаются шаги, чтобы этому соответствовать. Или вот Словения. У них же ничего нет, кроме моря! Выделили слово love в названии страны и тратят серьезные деньги на то, чтобы всем было понятно: это страна, где тепло, синева воды и не просто прекрасный сервис: это страна, где вас любят. И работает. А вот есть Ханты-Мансийск, который называют Баблоградом. Город, где вот ничего нет, а потом вдруг «Хилтон», потом опять ничего — и вдруг университет, где студенты все двери открывают золотыми карточками, когда кругом, образно говоря, чумы. Так что дело не в возможностях. Деньги можно тратить правильно и неправильно. Ну у нас же есть люди, которым уже, извините, по сороковнику и которые добились в разных областях серьезных результатов, причем сами — никто не толкал и не поддерживал. Почему бы их не использовать правильно? Даже денег больших давать не надо, но делать на них определенную ставку. Повторяю, такие люди есть! Еревану повезло — он в сто тысяч раз больше город культуры, чем другие города. Да, у них больше денег, у них заводы, которые производят пушки и самолеты. В подобных вещах мы вряд ли можем конкурировать с большим миром. А как мы можем быть лучшими? Только через культуру!
— Артур, помнится, в прошлом году на HighFest приезжала официальная делегация из Перми, были встречи в Минкульте, шла речь о подписании договора о взаимном сотрудничестве. Чем-нибудь хорошим это кончилось?
— Кончилось как всегда. Пермь устала проявлять инициативу. Они все предлагали, предлагали, потом увидели, что на каком-то уровне дело тормозится, устали и махнули рукой.
— Жаль. А что за фестиваль делал в Перми ты?
— С 1 по 24 июня они закатили там очередной огромный фестиваль «Белые ночи», который изначально хотели делать по-настоящему хорошо. У меня с ними уже крепкий контакт, и мне предложили формат уличных спектаклей. Я изначально настаивал на том, что программа должна быть очень сильная. Они приехали сюда, увидели HighFest, спросили про наш бюджет… Ну и поняли, что если с нашими деньгами можно делать такой фестиваль, то с их финансированием можно просто горы свернуть. Я поехал туда, встретился с командой. Это ребята, которые делают известные фестивали «Текстура», «Большая перемена», «Пространство режиссуры», люди, которые умеют это делать. Мы провели семинары с директорами всех подфестивалей, которые будут проходить во время масштабных «Белых ночей» в Перми. Чего они только не напридумали! Кроме тех форм и жанров, которые как бы ассоциируются с арт-форматом, фестиваль «Картония», соревнования байкинга, уличный баскетбол и все в таком плане.
— И как смотрелся среди такой пестроты твой проект?
— Для того чтобы подчеркнуть, насколько уличный театр безграничен, мы взяли слоган Limitless — «безграничный». Концептуально ударные большие спектакли были поставлены на начало и конец и много разноформатных посередине. Начали с «Ле Пластизьен Волан» — это французы, спектакль «Ловец луны». Огромные надувные фигуры, наполненные гелием, все летает, с них свисают актеры, которые сверху, из-под облаков, говорят тексты. Это потрясающая вещь! Я радовался как ребенок. Закрывались «Антагоном» из Германии, который был на HighFest-е. Были барабанщики, которые водили за собой тысячи людей, клоуны из Португалии, люди на ходулях. Были актеры театра «АРТиШок», которые ходили по улицам в костюмах-ужастиках и говорили: «Красота спасет мир». Кстати, из Еревана в Пермь приехал театр «Мигр» Цолака-Млке Галстяна и был принят очень хорошо.
— Со дня основания HighFest-а — а скорее, и раньше — ты мечтаешь, чтобы Ереван стал вот таким фестивальным городом…
— На строительство в Перми фестивального городка они потратили 120 миллионов рублей — 4 млн долларов. Воздвигли сценические площадки — в основном легкие конструкции. Скажем, там есть улица дождя — в полчаса раз там идет дождь. Есть какие-то восточные шатры, детские площадки, где детей одевают в латы и они выходят на поединки. Есть город песчаных скульптур, и людей учат, как делать эти песчаные скульптуры. Ты с утра можешь оставить ребенка и идти гулять — участвуешь во всем, интегрируешься в эту среду, радуешься. Причем никаких федеральных денег. Просто был губернатор Черкунов, который понимал значение всего этого. И это бесило Москву настолько, что его убрали. Это катастрофа! Я бывал в Перми много раз, всего за четыре года город стал неузнаваемым. У них такой аэропорт, при виде которого хочется закричать пилоту: лети дальше! И тут же создатели этого проекта придумали два таких маршрута: идешь по зеленой линии — это история этого города, памятники культуры. А есть красная линия — по достижениям СССР. Вообще очень много удобных вещей, в том числе и для приезжих. Соответственно вдруг народ оставляет свои бутылки, ходит по дорожкам, мусор не разбрасывает. В этом году на фестивале вели учет — в городок более миллиона человек зашло. Вся Пермь! А ведь вокруг промышленность, гопота, босота и прочее.
Культурный бюджет на весь край у них 200 млн евро. Это самый высокий процент по России. Я не знаю, какой бюджет у нашего Минкульта, но, если честно, дело не только в деньгах. Такой праздник культуры нужно захотеть, особенно людям, которые решают вопросы культурной политики.
— Праздники тем не менее стоят денег, о двухстах миллионах евро нам мечтать не приходится, а государство объясняет, что у нас много первоочередных задач.
— Первоочередные задачи есть у всех, так же как и куча проблем. И везде есть люди, которые считают, что лучше эти деньги тратить на детсады и больницы. А еще есть люди, которые говорят: «Искусство? А почему на улице?! Это в музее должно быть». Но ведь какие-то деньги на культуру в любом случае есть, и их можно тратить по-разному.
Вот Музей современного искусства. Зачем государство тратит деньги, покупает артефакты какие-то, большинству малопонятные ценности? Кстати, в дни фестиваля в Перми какой-то парень сделал автомобиль, который ездил, весь из автопокрышек. И эту машину купили за 10 тысяч долларов, хотя, по мне, она стоила дороже. Прежде чем возникнет музей Гуггенхайма, должен быть ряд государственных музеев, которые сначала формируют отношение. А потом государство должно создать условия для частника в культуре. Ну если люди все время твердят «мшакуйт!», не может в городе быть один кинотеатр! Потратьте деньги, откройте хотя бы еще два! Или скажите человеку: открой кинотеатр и на десять лет будешь освобожден от налогов. Кто не согласится? Вот когда СССР вошел в Кабул — отставим политическую сторону в сторону, там был десятый век. И вдруг открыли школы, театр, зоопарк. А потом пришли талибы, все позакрывали, а животных зоопарка за ненадобностью расстреляли. Когда государство не вырабатывает соответствующей политики и не дает на ее реализацию денег, свято место занимается «талибами». Или рабисами-полудикарями. Или уродами, способными забить до смерти человека. Нельзя, нельзя не иметь адекватной сегодняшнему дню культурной политики. Это жизненно необходимо.
— Ты считаешь, что у нас есть люди, способные качественно осуществлять такого рода проекты, а тем более люди, с которыми можно говорить о подобной необходимости?
— Начнем с того, что у нас по сей день нет понятия «территориальный брендинг страны». Мы так и не ответили на вопрос: Армения — это страна чего? Какими конкретно мы хотим предстать перед миром? Вот Пермь — это уже не город реальных пацанов, а город, который позиционирует себя как центр современной культуры. Они пригласили известного Лебедева, который занимается не чисто брендингом — его компания специализируется на визуализации, создает символы. Они взяли слоганы «Самый восточный город запада» или «Европа начинается здесь» — не просто здорово придумано, главное, предпринимаются шаги, чтобы этому соответствовать. Или вот Словения. У них же ничего нет, кроме моря! Выделили слово love в названии страны и тратят серьезные деньги на то, чтобы всем было понятно: это страна, где тепло, синева воды и не просто прекрасный сервис: это страна, где вас любят. И работает. А вот есть Ханты-Мансийск, который называют Баблоградом. Город, где вот ничего нет, а потом вдруг «Хилтон», потом опять ничего — и вдруг университет, где студенты все двери открывают золотыми карточками, когда кругом, образно говоря, чумы. Так что дело не в возможностях. Деньги можно тратить правильно и неправильно. Ну у нас же есть люди, которым уже, извините, по сороковнику и которые добились в разных областях серьезных результатов, причем сами — никто не толкал и не поддерживал. Почему бы их не использовать правильно? Даже денег больших давать не надо, но делать на них определенную ставку. Повторяю, такие люди есть! Еревану повезло — он в сто тысяч раз больше город культуры, чем другие города. Да, у них больше денег, у них заводы, которые производят пушки и самолеты. В подобных вещах мы вряд ли можем конкурировать с большим миром. А как мы можем быть лучшими? Только через культуру!
