* Интересы государства, а не отдельных ученых
* Кладбище науки в Министерстве торговли
* Где отчеты НИИНТИ?
* Как выполнять договоры о научно-техническом сотрудничестве?
На автостоянке пожилой бомжеобразный смотритель, дабы доказать, что не всегда занимался столь мелкими поборами, положив в карман новенькую металлическую 50-драмовую монету, изрек: "Упразднили денежную 50-драмовую купюру с портретом нашего Виктора Амбарцумяна, чтобы новое поколение вообще представления не имело, что армянский народ дал миру такого знаменитого астрофизика". Под этим впечатлением сразу же нахлынули мои личные воспоминания. . .
Если бы советский строй продержался еще лет пять, то, наверное, сегодня недалеко от Ехегнадзора, где-то в горах, имели бы мы новую астрофизическую обсерваторию, где наблюдения в незагрязненной промышленными выбросами атмосфере могли бы послужить базой для новых открытий школы армянских астрофизиков. Это все планировалось в пику академику Григору Гюрзадяну, который свои телескопы поднял на космическую орбиту. Практически он указал путь мировой астрофизике, и сегодня NASA со своим "Гоблом" — яркое свидетельство верности избранного пути. В то же время другие институты АН Арм. ССР получали жалкое остаточное финансирование, и при ухудшении показателей неумолимый топор сокращений первым делом опускался именно на них. Сюда, в частности, можно отнести все те институты, что были созданы для исследований и сохранения древнейшей армянской культуры, языка и истории.
. . . Для координации науки в республике был образован Комитет по координации работ в области науки и техники (ГКНТ Арм. ССР) , непосредственно подчиненный ГКНТ СССР. В Армении его возглавил Бабкен Саркисов, а замом стал академик АН Арм. ССР Мартын Касьян. Роль комитета была весьма значительной, так как он позволял координировать интересы 3 ветвей науки — академической, вузовской и отраслевой. За кратковременное существование ГКНТ доказал своевременность и важность своего существования. Достаточно напомнить только одну решенную с его помощью проблему — механизацию добычи и окончательной обработки строительных сортов камней в республике. Однако первым и серьезным оппонентом комитета был президент АН Арм. ССР, который и добился его закрытия. К моменту распада СССР многие уже успели подзабыть о некогда существовавшей научной структуре. И мы в начале 90-х тремя разобщенными флотилиями науки оказались в бушующем океане независимости.
В какой-то момент на родном берегу океана появились проблески слабого луча надежды. Автора этих строк, работавшего тогда замдиректора АрмНИИНТИ при Минэкономики, прикомандировали для разработки списка предпочтительных направлений науки для независимой Армении. В качестве отправной позиции я и мой коллега-физик Армен Назарян пришли к взаимному согласию о том, что никак нельзя дальше двигать всю многопрофильную науку, основанную в Советской Армении. Дабы не вдаваться в подробности, замечу, что из огромной тематики медицинской науки нами были предложены лишь две темы, которые должны были иметь государственную финансовую поддержку: "Исследование причин периодической болезни и создание клиники в сотрудничестве с израильскими учеными" и "Создание полевой хирургической мобильной системы с учетом постоянных будущих природных катастроф на территории РА".
Иными словами, мы во главу угла ставили в первую очередь интересы государства, а не отдельно взятых ученых. Оставшиеся же за бортом ученые, работы которых выгодно выделялись, сегодня возглавляют списки грантодержателей. Достаточно напомнить, что на Южном Кавказе среди 3 республик по грантам МНТЦ армянские ученые уверенно идут впереди. Знания этих ученых никак не пропали — ну а остальные, в меру своих возможностей, занялись кто платным евроремонтом, кто торговлей.
В начале 90-х еще никто и не представлял, что будет принят закон о науке. Был объявлен конкурс на получение государственного гранта на выполнение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР). Тут же, несмотря на сильнейшие возражения, была обоснована необходимость института научных экспертов. Я был среди рьяно возражающих, т. к. отлично понимал, что в маленькой Армении в принципе невозможно даже с небольшой долей объективности определить из 6-7 претендентов победителя конкурсной заявки. Это дело от Минобра передали чиновникам Минэкономики. Грант Багратян уже был премьером, и эти чиновники развили бурную лоббистскую деятельность, так что в дальнейшем ушли оттуда обеспеченными до конца своей жизни.
Постепенно сформировалась система, включившая около 600 научных экспертов и 1200 тем. Из этих 600 экспертов мало кто забыл позаботиться о себе, любимом. Сверка тем с созданными в советское время нашим институтом копиями информкарт дала поразительные результаты, уже вторично сверенные со сборниками НИР и ОКР ВНТИ Центра СССР. Получалось, что значительная часть тем повторяет уже давно выполненные темы, т. е. ученые, поняв, что столь жалкое финансирование не дает возможности по-настоящему провести нужное исследование, "до лучших времен" занялись, мягко говоря, подлогом.
Конечно, все люди от науки отлично понимали ситуацию, но молчали. Наконец пришло время поставить вопрос ребром перед руководителями НИИ и КБ. Тем более что теневое финансирование напрочь лишало руководство научных учреждений возможности иметь финансы для оплаты коммунальных услуг, не говоря уже об интернете и отоплении в зимнее время. Так возникло базовое финансирование, которое более или менее послужило рычагом для решения проблем существования данного научного учреждения. Однако почти до 2002г. на фронтонах многих учреждений еще сохранялись таблички названий институтов советских времен, т. к. на их замену попросту не было денег. В этой ситуации разворачивались целые сражения по обеспечению базового финансирования.
Сегодня я могу уверенно написать, что отраслевая наука в Армении канула в Лету, остались только две флотилии, одна из которых представляет академическую науку, а вторая — вузовскую. Фундаментальными исследованиями занимались, в частности, в Институте физики со своим исчерпавшим научный потенциал ускорителем и лабораторией исследования первичных космических лучей. Но тогда почему этот институт очутился в системе Минпрома? То же самое можно сказать и об Институте радиофизических измерений. АрмНИИНТИ занимался вопросом создания восходящего потока научной информации, т. е. информированием мировой научной общественности о научных достижениях армянских ученых и целых НИИ, а также снабжением НИИ и отдельных ученых нисходящим потоком научной информации. При чем здесь было тогдашнее Министерство промышленности, торговли и экономического развития?
Теперь спрашивается, при чем здесь вообще сегодняшняя НАН РА и ее президиум? Большинство наших граждан, наверное, и не знает, что статус НАН определен в разряде общественной организации. Благодаря международной стандартизации государственных и частных организаций Минюст РА ниспроверг академию с ее величественного пьедестала, причислив ее к рангу таких организаций, как, к примеру, Ассоциация ветеранов афганской войны. Практически сегодня все новообразованные академии имеют столько же прав, сколько и Национальная Академия наук. Кроме того, спрашивается: хоть один ученый может утверждать, что парламентская комиссия по науке хоть чем-то помогла рядовому ученому? Я восхищаюсь всеми теми законами, что принимаются, но ведь их еще надо применять.
Зачастую, читая правительственные сообщения о посещении руководителями нашего государства других стран, можно встретить абзац типа "договаривающиеся стороны достигли соглашения об укреплении и углублении дальнейших научных контактов и проведении совместных работ". Но ведь именно для всего этого АрмНИИНТИ до 1997 года сохранял и обрабатывал отчеты НИР и ОКР, выполненные по госбюджетному финансированию, издавая на русском и английском языках сборник соответствующих рефератов. Но после передачи АрмНИИНТИ Минпрому в Министерстве образования и науки отказались передать на хранение и обработку АрмНИИНТИ дальнейшие отчеты, а исполнителей лишили финансирования.
Когда я задал наивный вопрос, а где будут храниться отчеты о НИР и ОКР, выполненные после 1997 года, мне ответили, что они хранятся в надежном месте — в подвале здания Министерства образования и науки. Однако пару лет назад, проезжая рядом с бывшим зданием этого министерства, вдруг обнаружил, что от этого великолепного архитектурного сооружения осталась только фасадная стена. Тогда где же папки с отчетами? Если в самом лучшем случае их сдали в Госархив, то почему тогда не потребовали от правопреемника АрмНИИНТИ — ЦНТИА остальные отчеты, чтобы их все хранить вместе?
Теперь представьте себе дотошного казахского ученого — а мы с Казахстаном имеем договор о научно-техническом сотрудничестве, — который, к примеру, просит копию отчета по результатам проведенных работ в области микробиологии за 1999 год. Как в шутку говорится, в эру паровоза достаточно было поднять из архива АрмНИИНТИ сборник рефератов НИР и ОКР, после чего оставалось спросить заказчика, в какой форме ему нужна информация, — на бумажном носителе, в цифровом виде, в микрофильме или на микрофише. Сегодня же я сомневаюсь, чтобы кто-либо в госорганах смог обеспечить оперативное научно-техническое международное сотрудничество. Развал экономики и последовавшие трудности произошли на всей территории экс-СССР, однако вышеописанные структуры были сохранены в Казахстане, Украине, России, Грузии, Эстонии, Латвии и Литве, а у нас уничтожили, мотивируя проблемами выживания.
Развитые государства из своего бюджета выделяют до 8%, если хотят заниматься фундаментальными науками. Науке же в Армении выделяются настоящие крохи. В последние годы, правда, имеются свидетельства повышения интереса наших госмужей к применению научных достижений. В противном случае будет постепенно меняться описание облика армянина. . .
Никак не могу забыть одну заметку в журнале "Бритиш Эйрвейз" в связи с началом регулярного сообщения между Лондоном и Ереваном. Наряду с описаниями достопримечательностей Армении там была опубликована краткая информация о промышленности республики — в частности, что Армения выпускает электротехнические изделия и имеет. . . развитый экспорт металлолома. Кстати, ни одна турфирма, действующая в Армении, в своих проспектах не указывает факт существования в стране, недалеко от Гарни, Музея космонавтики. . .
И так на каждом шагу: мы упускаем возможности пропагандировать величие и достижения нашего народа, надеясь, что, может быть, потенциальный спонсор или инвестор, проехав по маршруту Ереван-Гарни-Гегард и преодолев всего 10 км лишней дороги, раскошелится на дальнейшие работы для Института космических исследований, который формально числится в ряду "кладбищ от науки" Министерства торговли и экономического развития РА.
Menu
