Логотип

СЛОВА ЛЕТЯТ, КАК ИЗ ВУЛКАНА КАМНИ

В Москве, в издательстве "Гуманитарий" вышел очередной сборник стихов Сэды Вермишевой "Мятежная нежность", куда вошли как написанные в последние два года, так и более ранние стихи поэта.

Предлагаем вниманию читателей несколько стихотворений из сборника и отзывы о творчестве Сэды Вермишевой российских литературоведов.

Щербатая клинопись

Слово — это не столько знак вещи и не столько имя для предмета, явления или чувства, сколько средоточие человеческого бытия с его прошлым, настоящим и будущим, — пространство, время и мысль, связанные в один звучащий ритм бьющегося сердца. На каком бы языке ни писал Поэт, он всегда пишет на языке любви и гнева, на языке скорбного потрясения горем, на языке своей собственной души.

Сэда Вермишева пишет свои стихи на русском языке, но язык ее стихов всей своей генной наследственностью, сокровенной сущностью является армянским и по духу, и по глубинным корням сочленений слов в метафору, в звучащий аккорд смыслов…

Земли — с ладонь,

Возможностей — с мизинец.

А кровь крепка — как нашатырь…

Куда идешь ты,

Древний урартиец?

Боль прошлого — слепец,

Не поводырь…

Собственно, большего о Поэте и не надо говорить — достаточно сказать, что он — Поэт.

Юрий БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ

Стихи об утраченной Родине

Стихи Сэды Вермишевой вызывают чувство недоумения и неловкости. Хочется отвести глаза. Стыд пробирает. И непонятно, в чем дело — в себе самом, стихах или в чем-то еще.

АВТОР ПОЭТИЧЕСКОЙ КНИГИ — видный экономист, ученый, один из соучредителей и член президиума Общества русско-армянской дружбы при правительстве РФ, сопредседатель Московского общества дружбы с Арменией, одна из основательниц Союза армян России. О ней сняты фильмы и написаны книги. Она — мать уважаемых детей: сын — ректор университета, дочь — художница, внучка — кинорежиссер, внук — историк… Успехов, достижений, наград — не всем генералам столько выпадает на долю. Но вот Сэда Вермишева пишет такие слова:

И я превращу себя в плаху,

Чтоб было где головы

Сечь…

Мне боль прожигает рубаху

И кровь проступает

Сквозь речь.

Ничего более страшного мне не встречалось в поэзии. Ну разве у Шекспира. Или у Гете. Даже в поэмах древности, полных первобытной жестокости, столь беспощадное слово — редкость. Да это и не искусство, если понимать его как умение делать нечто с большим совершенством. Разве можно говорить об искусстве горя, совершенстве отчаяния? Когда видишь — у ближнего сердце рвется на части, не скажешь ведь: какие виртуозные здесь метафоры, какими красивыми ассонансами озвучена боль, какие великолепные гиперболы выражают страдание. Вот и отводит критик глаза — неловко и даже стыдно. И жутковато, как на краю бездны, где не до шуток.

ТЯЖЕЛЫ СЛОВА ЭТОЙ КНИГИ. Тяжелы и единственны. Без разбега, с первых же строк, минуя подходы и подступы, поэт бросает читателя на сильное чувство и без всякой игры, не снижая накала, ведет по всей книге от отчаяния к надежде, которая еще горше отчаяния, потому что это надежда на уход прочь из мира вместе со всей болью. Со страницы на страницу переступаешь, как на вершину с вершины. Равнины небес. Сплошь — дух, и никакой плоти. Никакой предметной конкретности, никаких реалий, рассказов о житье-бытье — ничего, что, развлекая, составляет обыденность поэзии. Только обобщения. Только выводы. Слова летят, как из вулкана камни. Вырываются из страшного жара. Так говорят пророки. Да в одном из стихотворений и заявлено: "может, слепа я, а может, провидица". А быть провидцем — тяжелей повинности нет. Он отречен от себя. Он говорит вещи, неподъемные для обычной человеческой речи.

Сэда Вермишева сказала, что материал поэзии — сам поэт. Очень важный и поучительный материал. Душу перепахивающий материал. Толкающий на очень трудные мысли, за которыми приходит прозрение.

Михаил ПИСЬМЕННЫЙ

***

Входит в стихи мои

Дней наших

Суть.

Кончилось время отсрочек.

Я не хотела

Цедить его муть

В ямбы,

На всхолмия строчек.

Сердце чуралось.

Душа береглась.

Как волокитила долго!

Не открестилась

И не спаслась

От беспощадного

Долга!

***

Страна чужая — не подушка.

Не прикорнешь. Не отдохнешь…

Из олова и жести кружка,

И с донышка,

По капле,

Пьешь.

Страна чужая мне —

Родная.

Подъем, и спуск,

И поворот.

Где сон и явь,

Как песнь

Шальная,

И ворожит,

И сердце жжет…

И поцелуй в уста и очи,

И отрешенный холод льдин…

И белый снег

На крыльях ночи,

И океан вдали

Рокочет…

А ветер счастье мне пророчит

И отпустить меня не хочет

На день,

На час,

На миг

Один…

***

Как швырнет лодчонку

На рифы —

Ту,

Что я называю собой…

Как кружатся над гибелью

Грифы…

Как смеются миры

Надо мной…

И песчинкой я в этом сраженье,

И какая у сердца броня?

Но обрушится связь

Поколений,

Коль в цепи недостанет

Меня!

***

Хоть унижена Муза,

И унижено Сердце,

И бредут, как слепые,

И вязнут в снегу,

Но от Музыки

Века

Никуда им не деться,

Не попасть им,

Не сгинуть

В стогу…

И звучит эта Музыка,

И волнуется детство,

И прекрасная юность танцует,

Вскинув руки,

На темном

Лугу…

Так люби меня,

Музыка!

Не покинь

И не брось!

Протяни мне своих незабудок,

Темно-пепельных,

Гроздь,

Напиши свои знаки

На облаке Лета

И продлись,

И продли,

И рассыпь меня в искры

Летящего Света…

***

Моим друзьям

И я соберу

Под высокие своды

Подруг своих лучших

И верных

Друзей…

О, Господи Боже,

Как много свободы

Под небом прекрасной

Отчизны

Моей!

Как воздуха много!

Простора и счастья!

И радость звенит

На незримой волне…

И тихо уходят

С порога ненастья —

Бескрайнее небо

Со мной

И во мне…

***

И пусть я здесь не первая из скрипок,

Но сквозь меня проходит гул морей.

Я золотой и неразменный слиток

Из серебра, из ветра и камней.

И пусть текут необратимо реки, —

Мне никуда от счастья не уйти.

Поэтом быть

В своем несчастном веке,

До званья этого

Когда-то

Дорасти…

Лети,

Строка!

Отведай грез и боли!

Шуми ветвями в ледяном саду!

Прикрой глаза —

Так ярки звезды воли!

И кони мчат, как вихри в чистом поле,

И мнут, сминают горе-лебеду!