В Музее современной живописи Еревана открылась выставка работ известного художника Генриха Элибекяна. "Тифлисские образы" — так назвал Мастер свою выставку, посвятив ее 100-летию отца, Вагаршака Элибекяна, тоже художника, сделавшего Тифлис основным действующим лицом своих маленьких красочных полотен.
Правда, один и тот же город на полотнах отца и сына значительно разнится. Как говорит сам художник, "у отца он носит этнографический характер, а у меня на полотнах образы". В памяти Генриха Тифлис остался веселым и шумным, готовым в любое время дня и ночи устроить "тамашу" — озорное уличное представление по любому поводу — и вовлечь своих жителей в водоворот песен, танцев и озорства.
Картины большей частью темных тонов пробудили во мне, имеющей отношение к Тифлису, к старому и не очень, воспоминания о славной плеяде армянских художников-тифлисцев, а духанщики и кинто с полотен художника — как строчки дневника из далекого прошлого, из детства, когда и небо синее, и солнце ярче. И сам Мастер весь — мыслями и душой — в детстве, когда отец всегда за спиной. "Я и в хорошем, и в плохом смысле хотел понравиться своему отцу — он всегда стоит рядом со мной. Работы мои не то что похожи на отцовские картины, они проникнуты тифлисским духом", — рассказывал художник.
"Я люблю этот город — город моего детства. Когда я начинаю вспоминать Тифлис, мне кажется, что я во сне, — повторял художник с улыбкой на лице и, показывая на портрет "Деревенского парня", продолжал вспоминать: — Он приходил к нашему дому и громко кричал: мацони — я сбегал по лестницам и брал у него баночку. Понимаете, я еще их застал, эти лица из прошлого, я видел этих духанщиков и кинто".
"Портрет отца", "Женщина в сине-зеленом", многочисленные кинто в шапках и без, духанщики и лавочники — Тифлис тех лет, все эти картины не отпускали, вели за собой, а искусствовед Погос Айтаян с восторгом показывал портрет женщины в свете, который словно проводил мост от женских образов Овнатаняна к образам нынешней выставки. И тогда становилось понятным слово Мастера о реинкарнации, упорно повторяемое им.
Картины мастера своеобразны и интересны. Они уникальны, как уникальна личность самого художника. "Мы имеем дело с очень высоким мастером. Его нужно понять и принять: он не просто пишет, он — театр и музыка. Он один из семьи Элибекянов: это вулкан, каждый всплеск которого обогащает нас", — сказал в приветственном слове и.о. директора Музея современной живописи Левон Игитян.
Генрих Элибекян не просто художник. Помню одну из его прошлых выставок, когда вместе с полотнами на стенах в день открытия зрители могли видеть ожившую картину — сам Генрих изображал живую статую, передававшую отношение Мастера ко многим вопросам непростого времени.
Живет Мастер в Москве, хотя это никогда не мешало ему периодически представлять вниманию ереванцев свое творчество. Вот и на этот раз расстояние и границы не помешали ему, как всегда, подъехать к открытию выставки, ставшей своеобразным воспоминанием о днях прошедших. В беседе он только сожалел о том, что не успел сделать или, вернее, как ему помешали осуществить намеченное.
Намеченного было много: мечтал в свое время поставить спектакль в Драматическом театре, стать режиссером постановки в Оперном театре. Все было в его руках, в его фантазиях… Нам остается только сожалеть о том, что прошло все это мимо нас, что не стали мы свидетелями фантазий художника. Из всех этих "нет" родилось отношение Генриха Элибекяна к живописи — он счастлив рисовать и не зависит ни от кого.
Впрочем, высокое отношение к живописи идет не только от ощущения свободы: рисовал отец, рисуют брат и племянник, который живет сейчас в Канаде. Один род и четыре художника — каждый талантлив по-своему. Такое редко встречается. Но таков род Элибекянов, представитель которого вспоминал с нежностью и тоской: "То, на что я был способен, я сделал, — не уставал подчеркивать Генрих Элибекян, — а как получилось, не мне судить". Вам определять, насколько воспоминания и сны художника близки и понятны вам.
