Как закрывали заводы в Шираке
До землетрясения в Ленинакане с 235-тысячным населением было 38 промпредприятий, которые обеспечивали 96 тыс. рабочих мест и на 500 млн руб. товарной продукции в год. Что же касается всей области, то из ранее действовавших 68 предприятий в настоящее время работают чулочно-носочная фабрика "Аршалуйс", завод камнерезных машин и пивоваренный завод, в Артике — завод электровакуумных печей, в Маралике — прядильная фабрика, а что касается остальных 63 предприятий, то они уже ликвидированы или находятся в стадии ликвидации.
После всего этого не приходится удивляться тому, что в течение истекших 20 лет численность населения Гюмри сократилась до 146579 человек, а по области (почти в тех же пропорциях) — до 280961. По официальным данным, 39 тыс. гюмрийцев безработные, что крайне сомнительно, ведь многие безработные не желают регистрироваться в региональном центре занятости, считая это в условиях тотальной безработицы напрасной тратой времени и сил.
7 декабря 1988 года московская комиссия принимала в эксплуатацию 39-е по счету промышленное предприятие Ленинакана — радиозавод, где должны были работать 4 тыс. человек. Все члены госкомиссии погибли под завалами нового предприятия. Землетрясением были полностью уничтожены и производственные площади завода холодильных компрессоров, однако оставшиеся в живых рабочие предприятия выразили свой протест против решения центральных госорганов списать и этот завод. Дело в том, что после землетрясения они на свой страх и риск извлекли из-под завалов основное оборудование предприятия и надеялись после наладки продолжить производственную деятельность в модулях, а со временем приступить к производству отечественных холодильников. К этой мысли они пришли в немалой мере по той причине, что сверхчувствительные компрессоры при транспортировке в Россию, где производилась сборка холодильников, приходили в нерабочее состояние, в связи с чем поставщикам постоянно приходилось выезжать в Россию для их наладки. Но на все доводы митингующих компрессорщиков московские чиновники высокого ранга отвечали лишь обещаниями, а затем коллектив списанного завода был передан заводу электробытприборов, но компрессорщики не задержались там — наступали тяжелые времена и для коллектива этого завода.
После землетрясения иные предприятия-гиганты (особенно легкой промышленности) — чулочно-носочная, трикотажная, обувная фабрики и т.д. распались на мелкие производственные участки, действовавшие в гаражах, в старых гюмрийских домах и даже во времянках. "Новые" производственные площади, естественно, не соответствовали нормативам, однако эти мини-производства стали образчиками среднего и малого бизнеса. Впрочем, за эти годы многие из них самоликвидировались…
Лет 6 тому назад, обеспокоенный данным обстоятельством, я обошел с десяток мини-участков и увидел готовые к отправке упакованные станки и машины для продолжения производственной деятельности в ближнем зарубежье.
Естественно, причин для этого было немало, но я приведу лишь основные. Первая: до 2003г. предприниматели выплачивали Пенсионному фонду 5 тыс. драмов за каждого своего работника, согласно же новому положению — 7 тыс. драмов при зарплате до 21 тыс. драмов, а по мере возрастания зарплаты набегают проценты, доводящие выплаты Пенсионному фонду в несколько раз больше базовой суммы, т.е. 7-и тыс. драмов. Чтобы избежать этих "сногсшибательных" выплат, предприниматели пошли на хитрость: перестали представлять в своих отчетах истинные объемы производства, количество работающих и т.д. Вот она — одна из основных причин теневой экономики!
По мнению производителей, теневая экономика искоренима при условии, если работодатель станет выплачивать государству за каждого своего работающего 3% его зарплаты. При таком обороте дела, утверждают они, все действующие в республике предприятия и организации (а их в РА сегодня 30 тыс.) выплачивали бы требуемые суммы, а поступления в Пенсионный фонд возросли бы.
Вторая причина. Шесть лет тому назад мои собеседники насчитали от 20 до 30 проверяющих организаций, представители которых под разными предлогами требовали денег (в том числе и для своего кармана), иначе санкции и штрафы неизбежны. Приходилось давать, а что делать: лучше откупиться взяткой, чем потерять все!
Сегодня правом проверки наделены налоговая служба, инспекция труда и частично природоохранная организация, в качестве наблюдателей пребывают противопожарная охрана и санэпидстанция, а что касается остальных служб, то они осуществляют проверки по мере крайней необходимости. Как видим, в законодательном порядке можно изжить теневую экономику, коррупцию и многие другие негативы. Ну а, с другой стороны, НС, разрешая одну проблему, порождает другую, тормозящую производственную деятельность. Так, пакеты законов с новыми поправками НС тиражируются в ограниченном количестве, чем в немалой мере пользуются служащие Налоговой инспекции: вместо того чтобы заблаговременно уведомить своих клиентов о характере поправок, дожидаются конца месяца, чтобы наложить на них штрафы за отчет, сданный не по форме и с опозданием.
Когда море обмелело…
Вообще-то более чем удивительны нерасторопность и своеволие госорганов, призванных не только наполнять государственный карман, но и содействовать нарождению бизнеса. Посетив завод электробытприборов, агонизирующий все эти годы, я застал его ворота на замке: с 25 февраля этого года решением Службы принудительного исполнения судебных актов приостановлена деятельность завода. Пришлось позвонить директору завода Алику Айрапетяну и договориться с ним о встрече…
Некая санкт-петербургская фирма в январе прошлого года предложила заводу электробытприборов стать ее посредником: закупить у итальянской фирмы оптовой продажи бензопилу, движок и перфоратор, произвести их растаможку в Гюмри, а затем переслать товар в Санкт-Петербург. После отгрузки товара заказчику и выплаты НДС таможня посреднику, т.е. заводу электробытприборов, обязана была вернуть 1 млн 830 тыс. драмов, но она этого не сделала под тем предлогом, что требуемая сумма находится в Налоговой инспекции. Хотя, как известно, налоговая служба и таможня находятся в одной связке, представляют собой единую структуру, однако всесильная Налоговая инспекция так и не вернула заводу этих денег: то ли море обмелело, то ли ноги выросли до неба. В течение года задолженность завода Пенсионному фонду с 240 тыс. драмов вместе с накрутками возросла до 850 тыс. драмов, которую и затребовал Пенсионный фонд через суд.
Странная ситуация: с одной стороны, правительство всенародно заявляет о необходимости поддержки предпринимательской деятельности, а с другой — госорганы и другие структуры методом удушения сводят на нет благие намерения правительства.
Правда, после землетрясения были созданы организации средней и малой величины, сравнительно мощные предприятия — "Армяно-американский домостроительный комбинат", "Овлит-брик" по производству облицовочных плит, трикотажная фабрика "Геворк-Ваан" и др., однако острота проблемы безработицы все не притупляется. И все потому, что к старым болячкам прибавляются новые.
С декабря прошлого года бездействует и ООО "Геворк-Ваан". На этой фабрике работали 200 человек (могли работать и больше, т.к. на фабрике для производства трикотажных изделий имеется 460 единиц машин и оборудования). Совладельцы фабрики Геворк Гаспарян и Ваан Зироян создали ее с нулевого цикла: приобрели здание, капитально отремонтировали его, закупили вязальные и пошивочные машины, организовали обучение рабочих и т.д. Деловая хватка этих молодых бизнесменов чувствуется во всем: еще до пуска фабрики обзавелись партнерами в Канаде и России, задачей которых является реализация готовой продукции. Где-то с середины прошлого года дела пошли на спад: канадский реализатор сообщил, что из-за финансового кризиса резко упал покупательский спрос, а российские заявили, что из-за неблагоприятного курса доллара реализация продукции возможна за полцены. Учредители фабрики с пониманием отнеслись к сообщениям, однако им известно и другое: долгосрочное прекращение производственной деятельности ведет к "клинической смерти" предприятия — к окончательной потере рынков сбыта, партнеров, рабочих кадров и т.д. Вот почему они, несмотря на понесенные убытки, решили возобновить производственную деятельность, но, к сожалению, уже с уменьшенным составом рабочих — не более 40 человек.
Предательство
Можно было сохранить ранее действующие предприятия (как — об этом потом, на конкретных примерах), но этому изначально помешало одно немаловажное обстоятельство. После обретения независимости госчиновники высокого ранга, пользуясь всеобщей неразберихой тех лет и "добром", данным "сверху", приложили немало усилий, чтобы раскулачить промпредприятия, за бесценок передать своим ближним действующие станки и машины, продать их зарубежным производителям в качестве … металлолома. В этом особенно преуспел один из сподвижников Л.Тер-Петросяна, Рубен Чифталарян, санкционировавший подобные сомнительные сделки. Это с его согласия наиболее ценное оборудование текстильного комбината было вывезено в Турцию и одну из среднеазиатских стран.
По этому поводу я выступил в республиканской прессе, напрямую обвинив Чифталаряна и директора комбината Саркиса Мкртчяна в присвоении и распылении национальной собственности. Через несколько дней после публикации С.Мкртчян с семьей покинул Гюмри. Говорят, он намерен со временем вернуться — когда все забудется. Но забудется ли? — предательство в Гюмри не прощается.
После С.Мкртчяна Унан Аветисян довершил разгром текстильного комбината: лет 8 тому назад, посетив производственные корпуса текстильного, увидел лишь 2-3 вала шлихтовального цеха, непригодных для производства. За все эти годы никто из "чифталаряновской команды" так и не предстал перед судом, а меж тем отец великого артиста Мгера Мкртчяна в годы войны был осужден на 7 лет всего лишь за кражу нескольких метров бязи.
До землетрясения за моей подписью было немало публикаций, в которых я утверждал, что промпредприятия Ленинакана в немалой мере страдают от гигантомании, крайней изношенности станков и машин, материалоемкости, ратовал за организацию наукоемких производств. Вот почему после землетрясения я был сторонником перепрофилирования предприятий, создания наукоемких производств, оснащения заводов и фабрик новейшей техникой и т.д., а все это предполагало коренную ломку прежней экономической системы. Да, ломать надо было, но ломать надо было с умом.
Как ломать с умом…
… Все 4 цеха сверхогромной ткацкой фабрики были оснащены ткацкими станками АТ-5М довоенного образца, вывезенными из Германии после войны. Они производили желтоватую бязь 80 см ширины, без прошитых кромок и жесткую на ощупь. В 70-х годах гендиректор комбината всесоюзного значения Гарник Дарбинян приступил к модернизации фабрики: 4-й ткацкий цех был полностью оснащен пневморапирными ткацкими станками АТПР-105М (ширина ткани 105 см, кромки прошивались в процессе работы станка и т.д.), затем на территории предприятия была построена многоэтажная прядильная фабрика, оснащенная пневморапирными машинами.
Правда, сегодня используются современные ткацкие станки, производящие ткани 220 см ширины и высокого качества, но в 90-х годах многие армянские семьи нуждались в отбеленной ткани любой ширины и качества. Можно было, не прекращая производственной деятельности, модернизировать и перепрофилировать предприятия. Надо сказать, Гарник Сергеевич Дарбинян был государственным человеком: он лично проследил за тем, чтобы в процессе модернизации фабрик никто из рабочих текстильного комбината не пострадал в зарплате, это с его помощью в Ленинакане были созданы новые заводы, при необходимости из резервных фондов своего предприятия выделял городу финансовые средства.
Пожалуй, многообещающим был эксперимент премьер-министра Вазгена Саркисяна: в мае 1999 года по его заданию министерства из 2 тыс. действующих тогда в республике промпредприятий определили 40 наиболее мобильных, а после отсева в списке варчапета осталось всего 10 предприятий, задолженности которых были заморожены, им были предоставлены и определенные льготы — и все это с одним условием: работать без новых долгов.
Гюмрийский завод электробытприборов стал единственным предприятием Ширакской области, вошедшим в эту десятку. По-видимому, новая программа производственной деятельности предприятия молодого директора завода Алика Айрапетяна показалась убедительной В.Саркисяну и членам отборочной комиссии. (Надо сказать, эксперимент удался, хотя через полтора месяца после трагической гибели В.Саркисяна он был приостановлен). Коллектив предприятия с 20 рабочих возрос до 135 человек, завод осваивал новые виды продукции, уже замахивался на модернизацию производства, стали погашать даже старые долги.
Как видим, подобными мерами можно было реанимировать бездействующие предприятия, тем более что на начальной стадии становления рыночных отношений в стране все они нуждались в поддержке государства.
Государственным мышлением наделен и первый марзпет Ширака Арарат Гомцян. Из 68 промпредприятий области, действовавших до землетрясения, в середине 90-х годов работающими были 12. Арарату Двиновичу в течение 1996-1997гг. удалось довести количество работающих предприятий до 54. Энергичные и волевые действия А.Гомцяна поражали: он разрешал проблемы производственников в правительстве, на квартальных совещаниях в марзпетаране вызывал "на ковер" руководителей тех предприятий, на которых не обеспечивался рост числа работающих, каким-то образом умудрялся обеспечивать заводы и фабрики заказами. Кстати, он и сегодня, хотя является генеральным консулом РА на юге России, периодически обеспечивает гюмрийские предприятия российскими заказами. После А.Гомцяна в Шираке начался обратный процесс: друг за другом стали ликвидироваться ранее действовавшие предприятия…
Меня всегда коробила армянская пословица "где хлеб, там и живи!" Не раз укорял знакомых и близких за решение покинуть родину, но с недавних пор перестал: у нищего и голодного атрофировано чувство человеческого и национального достоинства, а малолеткам эти чувства неведомы вообще…