То, что в номинации «Театр и кино» Государственная премия не присуждается, это уже «добрая» традиция. За восемь лет существования премии только однажды ее удостоился кинодокументалист Арутюн Хачатрян. Театр же с завидным постоянством пролетал, как фанера над Парижем. Но год ушедший превзошел в контексте Госпремии все возможные ожидания… Впрочем, по порядку.
Вариант, что кино с театром опять останутся без Госпремии, рассматривался изначально из-за еще одной «традиционной» предпосылки: несмотря на восемь лет хронических разговоров творческой интеллигенции о том, что «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань», несмотря на выход на этой почве из состава комиссии таких людей, как Сос Саркисян, государство упорно отказывается разделить номинацию. Как ни парадоксально, на сей раз это не помешало.
На соискание главной награды страны за истекшие два года кинематограф выставил восемь работ, театр — только две: балет Арама Хачатуряна «Спартак» в постановке Григоровича на сцене Национального театра оперы и балета им. А.Спендиарова и спектакль «Ак-Ак» по гоголевской «Шинели» в постановке Рубена Бабаяна на сцене Государственного театра кукол им. О.Туманяна. В составе комиссии работали девять человек — сплошь именитые деятели обеих сфер. В результате закрытого тайного голосования один голос достался фильму А. Хачатряна «Граница», три — «Спартаку» и пять — спектаклю «Ак-Ак». Еще Наполеон говорил, что «в Париже новости распространяются со скоростью ветра»… Культурный мир кинулся поздравлять Рубена Бабаяна, хотя было известно, что президент еще должен подписать решение комиссии и официально имена лауреатов премий должны быть объявлены до 28 декабря. Оно наступило — а в ответ тишина. Наконец 30-го, когда СМИ благополучно ушли на новогодние каникулы, Общественный канал явил стране героев. Номинация «Кино и театр» в списках не значилась. Творческая группа «Спартака» удостоилась медалей «Мовсес Хоренаци». В прошлые разы звучала по крайней мере формулировка: члены комиссии, мол, не пришли к единому решению. Ныне — no comment. Хотя комментарии ох как нужны. Частично их дал Рубен Бабаян, обратившись через газету «Аравот» с открытым письмом к президенту Сержу Саргсяну.
— СОГЛАСНО ПОРЯДКУ ПРИСУЖДЕНИЯ ПРЕМИЙ, — комментирует Р.Бабаян, — комиссия, назначенная президентом, тайным голосованием выбирает претендента на получение премии. Я по своей наивности всегда считал, что итоги тайного голосования — это последний вердикт и они фиксируются, а не обсуждаются, принимаются или отрицаются. Единственный вариант, когда они могут быть подвергнуты сомнению, — это вариант, когда подвергается сомнению принцип тайного свободного волеизъявления. В данном случае нарушения этого принципа не было, более того, вся комиссия, независимо от того, кто как голосовал, согласилась, что вердикт был правильный, и дружно поздравила меня с присуждением этой премии. В том числе и председатель комиссии, который не скрывал, что будет голосовать за «Спартака».
Я хочу быть предельно откровенным и сказать о нескольких вещах, для меня однозначных и принципиальных, ответить на некоторые вопросы, которые муссируются, доходят до меня. Комиссию назначал президент. После того как она приняла свое решение, начали выдвигаться версии: неправильный выбор, поскольку шесть человек работают в Государственном институте театра и кино. Но где же должны работать специалисты в области театра и кино, если не в этом институте? Второе — вопрос лоббирования. Это как раз тот случай, когда, что называется, на воре шапка горит. Лоббирование было, даже скорее прессинг. Была и изначальная заданность — решение давно принято в пользу «Спартака». Потому что ничем другим я не могу объяснить молчание других театров, хотя за последние два года в Армении создано довольно большое количество интересных спектаклей и не менее амбициозными режиссерами, чем я, и их такой дружный отход в сторону, по-моему, ничем другим не может быть объяснен.
Когда стали известны результаты, возникла совершенно комичная ситуация, поскольку президент не подписал решения комиссии по спектаклю, которого сам не видел. Следовательно, у него появились какие-то советники. Я не хочу вступать в юридические прения по поводу процедуры присуждения, поскольку прекрасно понимаю, что объявится целая когорта правоведов, готовых обосновать все что угодно, в том числе, что Земля плоская и стоит на трех слонах. Это уже проблема президента — кто его советники, насколько они компетентны в этой области, насколько они реально заняты культурой Армении, а не продвижением каких-то очень далеких от культуры идей. Может, это поможет избежать ошибок в будущем. Если и дальше будем так продолжать, будем иметь те же результаты при более покладистой комиссии, потому что люди поймут, что от них ничего не зависит.
Попробуем прокомментировать комментарий. Комиссию действительно назначали в президентском аппарате, и никому в голову не пришло посоветоваться с председателями союзов театральных деятелей и кинематографистов. Допускаю, что специалисты работают не только в Институте театра и кино, а также — что шестеро членов комиссии, руководствующихся из одного «центра», как-то не очень. Впрочем, об этом назначающим следовало думать раньше. Но осмелюсь также предположить, что при таком «априорном» отношении к «Спартаку» составить жюри, единодушно за него голосующее, особого труда не стоило. Но здесь-то и кроется главная «неприятность».
Представить, что посреди нынешних многочисленных проблем во главе с армяно-турецкими протоколами президент вникал в нюансы балета и кукольного искусства, трудно, даже обладая весьма буйной фантазией. Что касается «советников»… Конечно, составить гуттаперчевую комиссию «цветок к цветку» особой сложности не представляло. Только дядям и тетям из аппарата такое и в голову не приходило. Потому что не приходило в голову, что интеллигенты могут возомнить себя профессионалами и вообще людьми с правом на собственное мнение. А ситуация, возникшая после результатов голосования, которую Бабаян называет комичной, скорее драматична. Поскольку дальше речь не шла ни о «Спартаке», ни о «Шинели» — об искусстве тут вообще речи не велось. Ну не думали же в самом деле «советники», объявляя получение премии «Спартаком», делом государственным, что Россия за награду Григоровичу снизит Армении цены на газ? Задача заключалась в другом — указать на соответствующее место в социальной иерархии зарвавшимся интеллигентам, не подчиняющимся приказам пусть отставных козы барабанщиков, но из президентского аппарата. Искусство — вечно. Опричнина — тоже.
— НА МОЙ ВЗГЛЯД, ЗАДЕТА ЧЕСТЬ ТЕАТРА, который занимал не последнее место в ряду театров Армении и который за рубежом приносит ей хвалу и даже славу, — говорит Рубен Бабаян. — Более того, в произошедшем я вижу символический смысл. «Шинель» Гоголя — это начало русской гуманистической литературы. Фраза, которую приписывают Достоевскому, независимо от того, говорил он ее или нет, действительно очень точно характеризует это произведение. При всем своеобразии формы нашего спектакля все, кто оценивал его, отмечали, что он остался очень близок этой гоголевской идее. Идее толерантности, видения в человеке человека, независимо от большой — маленький, добрый — злой, на должности — без должности… Не надо себя обманывать: большинство молодежи Армении — а мне приходится с ней работать — не видит свое будущее в этой стране. Это очень печально. И дело не в экономических, социальных и каких-то других трудностях. Дело — в отсутствии веры в справедливость и законность. А подобными решениями мы укрепляем их в этой вере в отсутствие веры. И тут у меня возникает вопрос. Когда президент с самых разных трибун призывает к толерантности, пониманию и прощению, как ему кажется: лучший путь для достижения этого — призывы или есть какие-то другие пути? Я иного пути, кроме искусства, не вижу.
Старые, как мир, приемы нападать «на рассвете, когда мирно спали дети», или впроброс сообщать о решениях с тяжелым душком, когда народ входил в праздничный загул или выходил из похмелья, вряд ли оправдывают себя. СМИ заработали в нормальном режиме, члены комиссии, многие из которых узнали об окончательном вердикте только из открытого письма Бабаяна, возмущенные подобным отношением, рвутся отстаивать свою профессиональную честь и достоинство и уже получили не одно приглашение выступить в телеэфире. Остается надеяться, что президент оценит ситуацию объективно. Возможно, тогда опричнина поймет, что не один пролетарский классик считал: человек — это звучит гордо.
Вариант, что кино с театром опять останутся без Госпремии, рассматривался изначально из-за еще одной «традиционной» предпосылки: несмотря на восемь лет хронических разговоров творческой интеллигенции о том, что «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань», несмотря на выход на этой почве из состава комиссии таких людей, как Сос Саркисян, государство упорно отказывается разделить номинацию. Как ни парадоксально, на сей раз это не помешало.
На соискание главной награды страны за истекшие два года кинематограф выставил восемь работ, театр — только две: балет Арама Хачатуряна «Спартак» в постановке Григоровича на сцене Национального театра оперы и балета им. А.Спендиарова и спектакль «Ак-Ак» по гоголевской «Шинели» в постановке Рубена Бабаяна на сцене Государственного театра кукол им. О.Туманяна. В составе комиссии работали девять человек — сплошь именитые деятели обеих сфер. В результате закрытого тайного голосования один голос достался фильму А. Хачатряна «Граница», три — «Спартаку» и пять — спектаклю «Ак-Ак». Еще Наполеон говорил, что «в Париже новости распространяются со скоростью ветра»… Культурный мир кинулся поздравлять Рубена Бабаяна, хотя было известно, что президент еще должен подписать решение комиссии и официально имена лауреатов премий должны быть объявлены до 28 декабря. Оно наступило — а в ответ тишина. Наконец 30-го, когда СМИ благополучно ушли на новогодние каникулы, Общественный канал явил стране героев. Номинация «Кино и театр» в списках не значилась. Творческая группа «Спартака» удостоилась медалей «Мовсес Хоренаци». В прошлые разы звучала по крайней мере формулировка: члены комиссии, мол, не пришли к единому решению. Ныне — no comment. Хотя комментарии ох как нужны. Частично их дал Рубен Бабаян, обратившись через газету «Аравот» с открытым письмом к президенту Сержу Саргсяну.
— СОГЛАСНО ПОРЯДКУ ПРИСУЖДЕНИЯ ПРЕМИЙ, — комментирует Р.Бабаян, — комиссия, назначенная президентом, тайным голосованием выбирает претендента на получение премии. Я по своей наивности всегда считал, что итоги тайного голосования — это последний вердикт и они фиксируются, а не обсуждаются, принимаются или отрицаются. Единственный вариант, когда они могут быть подвергнуты сомнению, — это вариант, когда подвергается сомнению принцип тайного свободного волеизъявления. В данном случае нарушения этого принципа не было, более того, вся комиссия, независимо от того, кто как голосовал, согласилась, что вердикт был правильный, и дружно поздравила меня с присуждением этой премии. В том числе и председатель комиссии, который не скрывал, что будет голосовать за «Спартака».
Я хочу быть предельно откровенным и сказать о нескольких вещах, для меня однозначных и принципиальных, ответить на некоторые вопросы, которые муссируются, доходят до меня. Комиссию назначал президент. После того как она приняла свое решение, начали выдвигаться версии: неправильный выбор, поскольку шесть человек работают в Государственном институте театра и кино. Но где же должны работать специалисты в области театра и кино, если не в этом институте? Второе — вопрос лоббирования. Это как раз тот случай, когда, что называется, на воре шапка горит. Лоббирование было, даже скорее прессинг. Была и изначальная заданность — решение давно принято в пользу «Спартака». Потому что ничем другим я не могу объяснить молчание других театров, хотя за последние два года в Армении создано довольно большое количество интересных спектаклей и не менее амбициозными режиссерами, чем я, и их такой дружный отход в сторону, по-моему, ничем другим не может быть объяснен.
Когда стали известны результаты, возникла совершенно комичная ситуация, поскольку президент не подписал решения комиссии по спектаклю, которого сам не видел. Следовательно, у него появились какие-то советники. Я не хочу вступать в юридические прения по поводу процедуры присуждения, поскольку прекрасно понимаю, что объявится целая когорта правоведов, готовых обосновать все что угодно, в том числе, что Земля плоская и стоит на трех слонах. Это уже проблема президента — кто его советники, насколько они компетентны в этой области, насколько они реально заняты культурой Армении, а не продвижением каких-то очень далеких от культуры идей. Может, это поможет избежать ошибок в будущем. Если и дальше будем так продолжать, будем иметь те же результаты при более покладистой комиссии, потому что люди поймут, что от них ничего не зависит.
Попробуем прокомментировать комментарий. Комиссию действительно назначали в президентском аппарате, и никому в голову не пришло посоветоваться с председателями союзов театральных деятелей и кинематографистов. Допускаю, что специалисты работают не только в Институте театра и кино, а также — что шестеро членов комиссии, руководствующихся из одного «центра», как-то не очень. Впрочем, об этом назначающим следовало думать раньше. Но осмелюсь также предположить, что при таком «априорном» отношении к «Спартаку» составить жюри, единодушно за него голосующее, особого труда не стоило. Но здесь-то и кроется главная «неприятность».
Представить, что посреди нынешних многочисленных проблем во главе с армяно-турецкими протоколами президент вникал в нюансы балета и кукольного искусства, трудно, даже обладая весьма буйной фантазией. Что касается «советников»… Конечно, составить гуттаперчевую комиссию «цветок к цветку» особой сложности не представляло. Только дядям и тетям из аппарата такое и в голову не приходило. Потому что не приходило в голову, что интеллигенты могут возомнить себя профессионалами и вообще людьми с правом на собственное мнение. А ситуация, возникшая после результатов голосования, которую Бабаян называет комичной, скорее драматична. Поскольку дальше речь не шла ни о «Спартаке», ни о «Шинели» — об искусстве тут вообще речи не велось. Ну не думали же в самом деле «советники», объявляя получение премии «Спартаком», делом государственным, что Россия за награду Григоровичу снизит Армении цены на газ? Задача заключалась в другом — указать на соответствующее место в социальной иерархии зарвавшимся интеллигентам, не подчиняющимся приказам пусть отставных козы барабанщиков, но из президентского аппарата. Искусство — вечно. Опричнина — тоже.
— НА МОЙ ВЗГЛЯД, ЗАДЕТА ЧЕСТЬ ТЕАТРА, который занимал не последнее место в ряду театров Армении и который за рубежом приносит ей хвалу и даже славу, — говорит Рубен Бабаян. — Более того, в произошедшем я вижу символический смысл. «Шинель» Гоголя — это начало русской гуманистической литературы. Фраза, которую приписывают Достоевскому, независимо от того, говорил он ее или нет, действительно очень точно характеризует это произведение. При всем своеобразии формы нашего спектакля все, кто оценивал его, отмечали, что он остался очень близок этой гоголевской идее. Идее толерантности, видения в человеке человека, независимо от большой — маленький, добрый — злой, на должности — без должности… Не надо себя обманывать: большинство молодежи Армении — а мне приходится с ней работать — не видит свое будущее в этой стране. Это очень печально. И дело не в экономических, социальных и каких-то других трудностях. Дело — в отсутствии веры в справедливость и законность. А подобными решениями мы укрепляем их в этой вере в отсутствие веры. И тут у меня возникает вопрос. Когда президент с самых разных трибун призывает к толерантности, пониманию и прощению, как ему кажется: лучший путь для достижения этого — призывы или есть какие-то другие пути? Я иного пути, кроме искусства, не вижу.
Старые, как мир, приемы нападать «на рассвете, когда мирно спали дети», или впроброс сообщать о решениях с тяжелым душком, когда народ входил в праздничный загул или выходил из похмелья, вряд ли оправдывают себя. СМИ заработали в нормальном режиме, члены комиссии, многие из которых узнали об окончательном вердикте только из открытого письма Бабаяна, возмущенные подобным отношением, рвутся отстаивать свою профессиональную честь и достоинство и уже получили не одно приглашение выступить в телеэфире. Остается надеяться, что президент оценит ситуацию объективно. Возможно, тогда опричнина поймет, что не один пролетарский классик считал: человек — это звучит гордо.
