ПОТОМУ ЧТО УРОЖЕНЕЦ АЛЕКСАНДРОПОЛЯ (ГЮМРИ), ПОДДАННЫЙ Российской империи, философ, композитор, писатель, сценарист, хореограф и не в последнюю очередь мистификатор, Георгий Иванович Гурджиев был, пожалуй, самым загадочным человеком своего времени.
Чтоб завершить историю со Сталиным. Откуда знакомство? От совместной учебы в Тбилисской духовной семинарии. Еще одна связка с вождем — братья Гурджиева, родной и двоюродный. У родного Сталин останавливался, приезжая в Москву; двоюродный брат — знаменитый скульптор Сергей Меркуров, автор бесконечных памятников Сталину (включая монумент отца народов в Ереване), самый знатный ваятель «кремлевского пула», допущенный снимать посмертные маски с членов правительства и высших бонз партийного аппарата.
Людей искусства Сталин, конечно, жаловал, но мог ли выпускник духовной семинарии не проявлять повышенного интереса к божественному? Ну, например, к духам, ангелам, невидимым глазу проводникам, ответственным, в частности, за сопровождение душ умерших в мир иной?
Вот тут-то Георгий Иванович Гурджиев оказался в самый раз и исходя из тотема 1879 года (паук) посоветовал товарищу Сталину изменить дату своего рождения. Это, объяснял он однокашнику, позволит, когда придет время, взять и удержать власть. Время пришло. Сталин власть взял и удерживал до полной потери сознания, случившейся с ним в марте 1953 года.
Чтоб разобраться с вождями окончательно. Известно, Гурджиев был знаком и с Гитлером и даже какое-то время с ним работал. Есть основания полагать, что символ национал-социализма, свастика, а, по существу, тот же паук, опять же идея Гурджиева. Кажется, можем зачислить нашего сородича в соратники фашиста номер один? Но не будем спешить.
С Гитлером он был знаком, а вот с Карлом фон Штюльпнагелем дружил. Более того, стал его духовным наставником. Известен факт: Берлин, тридцатые годы, по улице в сопровождении двух охранников-эсэсовцев с овчарками прогуливается Штюльпнагель, еще не генерал-полковник пехоты, но уже давно не лейтенант. Навстречу Карлу идет Георгий. Поравнялись, заулыбались и тут, сказав Recollection! («Помни!»), Гурджиев дает Карлу пинок в зад.
Именно так, ударяя для пробуждения палкой, поступали буддийские монахи. В данном случае, похоже, помогло: генерал-полковник очнулся, стал участником заговора против Гитлера, затем был арестован и расстрелян. Что, собственно, вполне могло случиться и с Гурджиевым, если бы он остался в своем СССР, а не переехал в Европу, где стал властителем дум.
…ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ ЗНАЛ ТОЛК В ПИАРЕ. С ЧЕГО НАЧАЛ? НАДО БЫЛО пробудить к себе интерес, а лучше — больше чем просто интерес. По этому случаю была издана книжка о гармоническом развитии человека и попутно сообщалось, что курс обучения у господина Гурджиева проходят уже более пяти тысяч человек. Цифра впечатляла. На деньги желающих развиваться гармонично в поместье Фонтенбло под Парижем был куплен старинный замок, где маг развернулся во всю ширь и мощь.
Чему властитель дум учил? Из компетентных научных источников: «Основой обучения в Институте гармонического развития человека был принцип маятника, а точнее — выведения маятника из состояния равновесия. Гурджиев утверждал, что любое развитие начинается в борьбе, что для эффективного роста требуется вывести человека из зоны комфорта».
(Учитывая наше долговременное пребывание в зоне стабильного дискомфорта, трудно избавиться от мысли, что по степени гармоничного развития граждане Республики Армения не имеют себе равных.) Но не будем сейчас об этом. Сейчас немного о другом.
Выведению из состояния равновесия (можно сказать, «застоя») помогал не только пинок в зад, но и иные, не менее эффективные способы приведения в чувство.
Вспоминают. «Холеные аристократки у Гурджиева стирали и забивали гвозди, человека, боящегося вида крови, отправляли резать скотину. Такой радикальный подход одновременно со спартанской дисциплиной породил слухи о зверствах, творящихся в доме Мастера. Масла в огонь подлил трагический случай: после недолгого пребывания в институте Гурджиева умерла английская писательница Кэтрин Мэнсфилд, что дало повод называть его чуть ли не палачом, хотя женщина приехала уже тяжелобольной».
НЕИЗВЕСТНЫЙ НЕДУГ СВАЛИЛ И ЕГО САМОГО — НА УРОКАХ ТАНЦЕВ Гурджиев вдруг упал, его срочно повезли в американский госпиталь под Парижем и осенью 1949 года он покинул этот мир.
Люди, которые жили не как все, часто и из жизни уходят тоже необычно. Как рассказывал его врач, в миг смерти он открыл глаза, сел в постели, поддерживаемый подушками, попросил шляпу, надел ее, красивую красную шляпу, взял сигарету в одну руку, чашку кофе в другую, закурил и стал потягивать кофе. Лицо его лучилось, глаза сияли. В последнее мгновение Гурджиев спросил: «Есть ли у кого-нибудь вопросы, а то я ухожу».
Вопросов было много, но тогда никто ни о чем не спросил. А теперь уже поздно.
