С чего начинается родина? С картинки в твоем букваре? С хороших и верных товарищей, живущих в соседнем дворе? А может, она начинается со звуков старого пианино, с песен матери, с теплых разговоров соседей, собравшихся на горячие пироги за одним столом? И с этого непременно тоже, считает писатель и кинокритик Давид Мурадян, премьера пьесы "Наше старое пианино" которого состоялась недавно в Русском театре им. Станиславского.
Напряженка с современными армянскими пьесами — одна из проблем нынешнего театра. Отсутствие драматургии, осмыслившей и оценившей последние 15 сложнейших лет, — любимый рефрен действующих режиссеров. Пьеса Давида Мурадяна "Наше старое пианино" — шаг на пути к заполнению белых страниц современной отечественной драматургии, и шаг, несомненно, успешный. Но отвлечемся на предысторию. . .
Шесть лет назад, в преддверии нового века и нового тысячелетия, у немца Томаса Вольфарта, руководителя литературной мастерской "Literaturwerkstatt" в Берлине, возникла сумасшедшая идея — собрать писательскую команду из 43 европейских стран в единый "Литературный экспресс". А писателям — пассажирам этого необыкновенного поезда суждено было стать соавторами первого литературного послания нового века, главным героем которого стала Европа.
Результатом этого уникального путешествия стала книга Давида Мурадяна "Оркестр в зале ожидания", куда вошли одноименный очерк, дорожная книга "Европа на колесах", очерк "От Экспресса до Ковчега", пьесы "Ваш билет, пожалуйста", предназначенная для международного проекта "Литэксдрама", "Право наследования" и. . . "Наше старое пианино".
Присутствие в сборнике последней выглядит на первый взгляд несколько парадоксально. Особенно рядом с "Европой на колесах" — путевыми заметками, написанными вовсе не "с колес". Они читаются на одном дыхании — размышления интеллигента и эрудита о многочисленных "началах" Европы как переплетении многочисленных культур, об угрозе глобализации и сохранении национального лица, о нашей вине и наших добродетелях, о прекрасных мифологемах и суровой реальности. Что заставляет враждовать народы и людей? Почему ценности почти везде одинаковы, а интересы зачастую совершенно разные? Что объединяет нас, смертных? И наконец, что ищет армянин вне себя? Ответы на эти вопросы Давид Мурадян пытается найти в себе и в том огромном культурологическом материале, где он свой человек, в талантливых самобытных людях, ставших его попутчиками по "Литературному экспрессу", в сотне самых разных уголков Европы, являющихся Меккой для того, кому ехать интереснее, чем доехать, и вопросы интереснее ответов.
"Поезд неплохо вписывается в Европу. Наверное, потому что имеет солидную биографию. Поезд к тому же интимен. Он везет вас через подробности и за несколько часов сближает со странами и людьми. Поезд — это беседы и думы. . . " — так начинается "Европа на колесах". И странным образом переплетается с "Нашим старым пианино", во многом объясняет его присутствие в "Оркестре. . . ". "Пианино. . . " неплохо вписывается в книгу. Наверное, не только потому, что старое, а значит, имеет солидную биографию. Пьеса к тому же интимна, не в смысле эротична, но в смысле — лишена площадности, острой публицистичности, задевает струны души. Она "везет" зрителей через подробности и за час сценического времени сближает между собой.
Казалось бы, ничего особенного. Фабулу спектакля можно рассказать в двух предложениях. Собирался ереванский интеллигент середины 90-х продавать имущество, в том числе и старое пианино, и уезжать в Америку, а потом в последнюю минуту взял и не уехал. И вроде ничего особенного, что заставило бы его отказаться от задуманного, не произошло. И никаких леденящих душу обличений тех, кто устроил нам долгую, беспросветную, холодную ночь, кто упорно приказывал нам долго жить, когда мы хотели просто — жить. Но именно благодаря "подробностям", о которых уже говорилось, "Наше старое пианино" дает ответ на вопрос, как мы все это пережили и выжили.
"Малая сцена" Русского театра, на которой Давид Бархударян дебютировал в качестве режиссера с этой камерной пьесой, — совсем небольшой зал без сцены, где помещается стульев 30-40. И создание "атмосферы" здесь непременное условие. А еще трудная задача для актеров. И можно рукоплескать молодому актеру Арману Казаряну, исполнившему роль главного героя Микаела. Обаяние, легкость, отсутствие какого-либо нарочитого пафоса, ироничность — из всего этого сплетается берущая за душу человеческая теплота. И тогда ответ на фатальный вопрос "уезжать или не уезжать?", ставший адекватным классическому "быть или не быть?", обретается сам собой.
Вот зашла с горячим обедом для соседа, заменившего погибшего на Карабахской войне сына, тетя Арпеник (И. Марченко): "Будешь продавать квартиру, продай хорошим людям, чтобы можно было общаться". Вот забежала Рузан (Э. Санакоева) , филолог по образованию и агент по продаже недвижимости по вынужденной специальности, — легко ли расстаться с такой очаровательной девушкой? И как расстаться с тенями из прошлого — с мамой, глубоким грудным голосом поющей печальную песню, и с маленьким мальчиком, берущим первые пассажи на том самом старом пианино, на котором стоят семь белых слоников — на счастье. Да и как продать это пианино Деловой женщине (Т. Хачатрян) , которое нужно ей исключительно для антуража клуба в стиле ретро?
Присутствующая на премьере министр культуры Асмик Погосян, которая в бытность председателем АОКСа издала книгу Давида Мурадяна и стала ее редактором, заметила: "Редко в театре настолько чувствуешь, что это про нас с вами. У нас тоже был рояль, который в те тяжелые годы мы хотели продать и, не в пример герою пьесы, продали. А вот сейчас мне как-то остро стало не по себе. . . "
С чего начинается родина? Для каждого — с чего-то порой сентиментального, но бесконечно заветного, становящегося памятью, не дающей отречься, предать, покинуть, "продать старое пианино". . .
А напоследок приведем еще одну цитату из книги Давида Мурадяна: "Я люблю два армянских фильма: "Здравствуй, это я" и "Мы и наши горы". В одном — судьба армянина плоть от плоти своей земли на широких и неспокойных перекрестках мира, в другом — народ, опирающийся на собственные горы.
Здравствуй, это я. По рождению — армянин и человек. У меня есть своя родовая память, но я открыт для разговора со всеми. А это, смотрите, мы и наши горы, возвышающиеся за нашими спинами. Мы — упорный народ, у нас свой жизненный корень, мы живем здесь, любим, спорим, косим траву на склонах наших гор и беседуем о том, что творится на свете. Только не думайте, что вслепую принимаем любую нам подносимую правду. . . "
Menu
