"Переход от психологии выживания к психологии развития должен совершиться рывком", — считает кандидат АРФД в президенты РА Ваан ОВАНЕСЯН
-. . . Вот к чему я на самом деле был готов, так это идти самому, потому что даже в начальный период движения не увлекался романтизмом: письма Горбачеву, демонстрации, голодовки, которые сами по себе увлекательны — кто из нас прежде видел подобное? — меня тем не менее не увлекали. Для меня всегда было ясно, что предстоит битва. Так не бывает: ты попросил — и тебе дали.
— А почему "Дашнакцутюн"? Потому, что отец, или еще что-то?
— И потому, что отец, и потому, что еще что-то. Отец определил направление: вот, мол, это и есть те ребята, у которых и сила, и опыт, и организованность. Именно о них мы беседовали много лет назад, именно их ждали. . .
Ожидание, особенно долгое, всегда похоже на сказку, и хотя, воплотившись в реальность, эта сказка потихоньку меркнет, тем не менее одновременно становится интереснее, если вдобавок ты сам в ней участвуешь. С одной стороны, испытываешь настоящий ужас, оказавшись в центральном комитете партии со столетней биографией, а с другой стороны, наполняешься гордостью и невероятным чувством ответственности, в голове бьется мысль: не на мне же, в самом деле, должна закончиться такая великая история?. . Это было испытанием человеческого и мужского долга, критерием возможностей — кто, если не я?
Конечно, можно было бы избрать другой путь — откреститься, уехать и жить физически и материально как полубог. Но в той жизни я не имел бы душевного покоя. Его и сейчас нет, но это беспокойство иного склада, более естественное и объяснимое. А если бы уехал, точно бы умер.
— А что испытывает человек, оказавшийся после подобных волнений и поступков, после принятого решения и готовности его реализовывать в тюрьме? Что отобрала у вас тюрьма и что дала?
— Физически отобрала почти три года жизни. Отобрала возможность находиться рядом с детьми в сложный период их созревания. И массу других возможностей, часть из которых уже невозможно воплотить в жизнь.
— Моменты сожаления о том, что ввязались в политику, накатывали?
— Случались моменты разочарования, но не оттого, что, дескать, ошибся и поплатился. Ошибки, если и были, то тактические, но стратегия — а это ведь я точно знал — была правильной. И еще я знал и знаю, что в этом смысле во мне ничего не изменилось. Я всего лишь пересмотрел свои шаги, чтобы понять, в какой момент промахнулся.
— А прямо противоположные мысли посещали? О мести.
— И такие мысли тоже не посещали, дескать, как только выйду из тюрьмы — глаза всем выколю. Жажды мести у меня не было тогда, нет и сейчас. В отношении режима того времени и олицетворяющего этот режим руководства испытываю попросту отвращение. А на мести государство не построишь. Вендетта влечет за собой вендетту, это процесс бесконечный. Ведь не случайно, что независимость Италии зарождалась отнюдь не на Сицилии.
В конце концов, движение против Тер-Петросяна победило. Другое дело, что непосредственно по отношению к нему должны были быть произведены определенные действия: вслед за низложением Конституционный суд определяет его новый политический статус, а уже сформированная легитимная власть проводит расследование. Эти мероприятия не являлись нашей задачей — мы ставили целью освободить страну от грабителей и антинациональной нечисти, и эта цель не подразумевала наш приход к власти как обязательное условие. В то время, помню, образовывались оппозиционные блоки пятерок, шестерок, республиканцы сперва были с нами, потом каким-то образом нашли с Левоном общий язык, Вазгена Манукяна назначили министром обороны. . . Словом, Левону удалось раздробить оппозиционное единство — кого-то купил, кого-то убедил, кого-то припугнул, а нас, поскольку нельзя было ни купить, ни убедить, ни припугнуть, попытался сломать. И что выиграл? Нас не сломал, а сам проиграл.
— И тем не менее наказан не был. Вдобавок настолько воодушевился, что решил снова участвовать в выборах.
— Это действительно результат болезни нашего общества. В свое время, когда после смещения власти, вернее частичного смещения власти, мы подняли вопрос о политической оценке со всеми юридическими последствиями, нынешний президент нас не поддержал. Именно это обстоятельство раскрывает смысл "частичного смещения власти". Все те, кто работал с Тер-Петросяном, остались на сильных позициях. И что произошло? Сменился только президент. В случае настоящей смены власти было бы логично со стороны президента распустить заплесневевший парламент и сформировать новый. И все процессы в Армении потекли бы по другому руслу. Но Роберт Кочарян этого сделать не сумел. А в итоге каждый следующий парламент все больше покрывался мхом.
— А зачем вам было вливаться в коалицию?
— Я не считаю наше участие в коалиции ошибкой, хотя допускаю, что многие именно так это и воспринимают, а некоторых такой шаг глубоко разочаровал. На самом деле мы решали несколько задач, и должен сказать, что цели своей достигли. Во-первых, в экономическом и социальном аспекте мы добились определенных позитивных изменений. Во-вторых, мы обеспечили в стране стабильность, которая напрямую связана с продвижением нашей точки зрения по поводу арцахского вопроса. В конце концов, именно в рамках нашего видения проблемы сформировалось главное направление Кочарян-Осканяновской политики. Именно в этот период вопрос о признании Геноцида из нравственной категории перерос в политическую. Это большая победа. Мы поддерживали Кочаряна — в этом заключалась логика нашего участия в коалиции, а создание коалиции явилось результатом этой логики. А сегодня мы вне коалиции, потому что Кочарян скоро перестанет быть президентом.
— Ваша предвыборная программа уже опубликована. Какие пункты особенно важны для вас и есть ли уверенность, что за годы правления все задачи, обозначенные в программе, удастся решить?
— Главнейшей задачей является формирование единого интереса, что предполагает трансформацию психологии выживания в психологию развития. Причем переход из одного состояния в другое должен осуществиться рывком. Перелетом. Сегодня в состоянии существования находятся все и по отдельности: и личность, и общество, и государство. Личность — во враждебной социально-экономической среде, общество — в отсутствии механизмов воздействия на собственную судьбу, государство — в окружении внешних угроз. Именно поэтому трансформация сознания должна произойти резко. Поэтапный переход на сегодняшний день неоправдан, поскольку составляющие его основу ресурсы иссякли — личность равнодушна, общество разочаровано во всякого рода демократических институтах, а государство обветшало. Перелет призван восстановить в нации чувство собственного достоинства, национальное самосознание и силы для борьбы во имя справедливости.
Все это естественным образом повлечет за собой необходимость всевозможных институциональных реформ. В конце концов, где именно общество встречается с государством? Это — полиция, суд, налоговые и таможенные службы. Все эти сферы находятся под контролем президента, а не исполнительной власти. А большая часть несправедливости порождена уродливыми судебными решениями, когда человек точно знает, что его обманули, и знает почему. На кого он должен уповать в пересмотре дела? На президента. Значит, президент обязан проявить мужество и объявить: все, кончилось ваше время, господин такой-то судья! Никто вам больше звонить не будет — вот вы, а вот ваш кодекс, и не дай бог, если я увижу несправедливый вердикт!. . Эти меры отнюдь не демонстрация королевской власти, потому что при президенте работает Совет по делам правосудия, который уполномочен указать на судью в момент преступления, а не наказывать исключительно в случае политических несовпадений. В целом Армению необходимо очистить от атмосферы безнаказанности. "Бритоголовые" как социальный термин уйдет в терминологию моды — хочешь гулять с бритой головой, гуляй, твое право, только от гражданской и уголовной ответственности твоя голова тебя не избавит. . .
Menu
