Скажите честно, вы знали, что музыка государственных гимнов двух африканских республик — Занзибара и Сомали — принадлежит народному артисту России, лауреату Государственных премий, профессору Московской консерватории композитору Карэну Суреновичу Хачатуряну? И я не знал и совершенно случайно наткнулся на этот факт. А причиной моего интереса к жизни и творчеству племянника Арама Ильича Хачатуряна явился выход в свет двойного диска с записью его знаменитого детского балета "Чиполлино".
Запись всего балета была осуществлена еще в 1974 году оркестром Большого театра СССР. Дирижировал А. Копылов. Но запись пролежала в запасниках фирмы "Мелодия" до 2003 года. Из небытия ее вытащил известный у нас и в России музыкант и композитор Артур Митинян. Запись отреставрировали, обновили, но издать сразу не смогли. И лишь в самом конце прошлого года наконец-то альбом увидел свет. По словам продюсера, альбом этот сейчас пользуется огромной популярностью в Москве.
Если имя скромного тифлисского переплетчика Ильи Хачатуряна никому ничего не говорило в начале прошлого века, то к середине того же столетия его дети, а впоследствии и внуки прославили его на весь мир. Первым в Москву уехал старший сын Сурен, связавший свою жизнь с театром. Вслед за ним потянулись в Москву и братья. Левон, обладавший красивым голосом, учился в консерватории, а младший — Арам поступил в музыкальное училище Гнесиных, играл на виолончели и сочинял.
Поначалу все братья жили в квартире старшего брата, и его сын Карэн Суренович Хачатурян рос в музыкально-театральной атмосфере и любовь к искусству впитал с самого детства. Вполне естественно, что его определили в то же Гнесинское училище, дорогу в которое проложил дядя Арам. Карэн попал в сильную группу, из которой впоследствии вышли композиторы Б. Чайковский, А. Чугаев, М. Ростропович, тоже увлеченный сочинительством.
Когда умер отец, Карэну было 14 лет и он на время забросил музыку. Но, видимо, "музыкальная прививка" отца напомнила о себе — домашняя атмосфера, наполненная театром и музыкой, наложила на него свой отпечаток: по вечерам в доме собирались актеры, музыканты, художники, среди которых часто можно было увидеть Мартироса Сарьяна, Ваграма Папазяна. Гости увлеченно спорили об искусстве, звучала музыка, игрались отрывки из спектаклей — все это, конечно, дало ростки. Карэн поступил в Мерзляковское музучилище, которое окончил накануне войны. Она уже шла по стране, когда он сдав, экзамены в Московскую консерваторию на композиторский факультет, попал в класс В. Шебалина. Но с первого курса его мобилизовали в армию, и полгода он прослужил во внутренних войсках. А потом по воле наркома внутренних дел Берии недоучившийся студент попал в ансамбль НКВД. Всесильный нарком хотел создать свой коллектив, который мог бы составить конкуренцию знаменитому Краснознаменному ансамблю Александрова. Для этого были собраны известные актеры, музыканты, хореографы, драматурги. В ансамбле НКВД были великолепные певцы: Шмелев, Покровская, молодой, но уже известный актер Любимов, в оркестре играл будущий дирижер Силантьев.
Ансамбль НКВД дал молодому музыканту очень многое. Он познакомился с замечательными людьми, составлявшими гордость искусства страны. В свободное время музыканты играли классиков, ноты которых приносил прекрасный скрипач Юра Силантьев. К тому же Карэн писал для ансамбля песни и музыку к танцам, аккомпанировал в концертах певцам и балету. Ректор консерватории профессор Шебалин разрешил солдатам свободное посещение, и Карэн ходил на уроки именно к нему. Занимался Шебалин обстоятельно, давал много примеров для анализа, требовал объяснения прослушанного, заставлял играть в четыре руки. Но административные дела все больше отвлекали его от педагогики и, заметив увлеченность молодого пианиста музыкой Шостаковича, Шебалин передал его в класс Дмитрия Дмитриевича, которого пригласил преподавать в консерваторию.
Шостакович требовал от студентов творческой масштабности. Он никогда никому ничего не подсказывал, но, поставив перед учеником творческую задачу, деликатно указывал направление поиска. У него в классе К. Хачатурян написал "Сонату для скрипки и фортепиано", которую разучил тогда еще студент Леонид Коган. С этой сонатой Хачатурян и Коган поехали на первый Всемирный фестиваль молодежи в Прагу, где все первые места на конкурсах заняли посланцы Страны Советов. Стал лауреатом и Хачатурян — его скрипичная соната принесла ему I-ю премию.
А потом грянул 1948 год. Советских композиторов, чьи имена пользовались всемирной известностью и уважением, огульно обвинили в "формализме" и отлучили от творчества. Маститых творцов заставляли принародно каяться в ошибках, пресса лила на них ушаты грязи. Шебалина сняли с ректорства, Шостаковича изгнали из консерватории, их музыку запретили исполнять.
Молодого Хачатуряна подбивали выступить на собрании против его учителей — "заклеймить формалистов!". После долгих уговоров Карэн Суренович выступил и сказал, что. . . счастлив был встретиться с такими великими композиторами и учиться у них. Давид Ойстрах после собрания расцеловал его, а администрация сделала оргвыводы: за "идеологические вывихи" председатель экзаменационной комиссии Чулаки влепил ему двойку по специальности. Но он сдаваться не собирался и пошел в ЦК комсомола к Михайлову, "с подачи" которого ездил на фестиваль в Прагу. Очевидно, "сверху" был звонок в консерваторию, потому что Чулаки снова собрал комиссию, сказал, что "мы были несправедливы к Хачатуряну", и двойку молодого композитора переделали на пятерку. Сам Свешников рекомендовал его затем в аспирантуру к Н. Я. Мясковскому. На выпускной экзамен он представил Первую симфонию, его приняли в Союз композиторов, и Хачатурян стал свободным художником.
Свобода творчества, конечно, — вещь хорошая, но, к сожалению, она часто сопровождается "свободой от денег". Карэну пришлось искать заработок, и он нашел его на студии "Союзмультфильм". Ему нравилась эта работа — писать музыку к сказкам разных народов. Обилие сюжетов, образов стимулировало фантазию, а маленькие масштабы мультиков требовали образной точности, набивали руку. Ну и, конечно, эта работа поддерживала материально, давала возможность содержать семью, тем более что многие фильмы получали премии. Это дало повод Д. Д. Шостаковичу в шутку назвать своего ученика "мультимиллионером".
Кстати, музыке большого экрана Хачатурян тоже всегда уделял большое внимание. Перу композитора принадлежит музыка более чем к 40 кинофильмам: "Большая дорога", "Семь нянек", "Вий", "Выстрел" и другим.
Работа над фильмами проложила Карэну дорогу к большой музыке. Так, удачно написав музыку к мультфильму "Чиполлино", Хачатурян решил развернуть ее в масштабное произведение, и получился балет, премьера которого с успехом прошла в Киеве, а вскоре веселый мальчик-луковка начал свое триумфальное шествие по балетным сценам Советского Союза и принес своему музыкальному родителю первую Государственную премию. После "Чиполлино" Хачатурян написал еще один сказочный балет — "Белоснежка". Говорят, в Казани этот балет идет с неизменными аншлагами до сих пор. Его музыка востребованна. Карэн Хачатурян преподает в Московской консерватории, где щедро делится своим опытом со своими учениками. Имена многих из них сегодня известны всему миру: Шнитке, Губайдулина, румынский композитор Виеру.
Разумеется, музыканту с такой фамилией — Хачатурян! — часто задают вопросы о влиянии на его творчество знаменитого дяди. "В детстве я, конечно, подражал дяде Араму — слишком велик был его композиторский авторитет. Он слушал мои сочинения, иногда делал какие-то замечания, давал советы, один из которых я запомнил на всю жизнь: "Ищи в творчестве свой путь!" Именно этим я и занимался всю свою сознательную композиторскую жизнь".
Menu
