убежден секретарь фракции "Жарангутюн" политолог Степан САФАРЯН
— С трибуны митинга 17 октября Тер-Петросян обосновал временный отказ оппозиции от уличных акций "приближающимся разрешением карабахского конфликта", которое "по содержащейся в нем опасности равнозначно военной угрозе". Считаете ли вы, что разрешение конфликта дело одного-двух месяцев?
— Нет, не считаю и в основном со ссылкой на американо-российские противоречия, которые не предполагают наличия в обозримой перспективе решения, способного удовлетворить их интересы. В пражском процессе ощущалось дыхание США. Сегодня уже очевидно, что Россия пытается взять урегулирование под свой контроль, между тем ключевым и неразрешенным остается вопрос статуса НКР. Баланс сил в регионе нарушен: российско-американские, российско-грузинские, российско-азербайджанские, российско-турецкие и даже российско-иранские отношения содержат определенные риски, которые требуют от властей РА трезвого и дальновидного подхода.
— Каким образом дисбаланс сил в регионе влияет на форсирование переговорного процесса?
— Еще совсем недавно Россия была пассивна и утверждала устами своих дипломатов, что форсирование переговорного процесса и изменение статус-кво чревато негативными последствиями. После так называемой "российской модели" урегулирования югоосетинского и абхазского конфликтов ситуация изменилась. Визит Медведева в Баку и подписание договора о стратегическом сотрудничестве, который, напомню, предусматривает сотрудничество в международных организациях и основан на взаимном признании территориальной целостности, не может не наводить на мысль, что Россия пытается взять под контроль азербайджанские ресурсные маршруты (те самые, за контроль над которыми борется Вашингтон) в обмен, скажем так, на гарантии уступок с армянской стороны. Турецкая платформа — продукт потепления российско-турецких отношений — и тоже наводит на мысли о неких гарантиях. Словом, эти потепления таят угрозу для Армении и НКР. Ну а визит Медведева в Ереван — это, как вы сами понимаете, не только дань паритету…
— Накануне визита российского президента в Ереван аналитическое интернет-издание "Геополитика" поместило сведения о якобы тайных переговорах МИД РФ о замене армянского военного контингента в НКР российскими миротворцами. Речь, дескать, идет и о подразделениях 58-й армии, которые тоже планируется разместить в Карабахе. Это та самая армия, которая принимала участие в осетино-грузинском конфликте. Ваш комментарий.
— Наверняка это банальная информационная провокация, но любая модель, которая уже апробирована, не может быть сброшена со счетов. В зоне югоосетинского и абхазского конфликтов российские миротворцы находились и до вступления этих конфликтов в вооруженную фазу.
— Существует ли угроза демонтажа Минской группы и если да, то в какой мере она реальна?
— Мандат Минской группы был взят под сомнение еще тогда, когда Азербайджан перешел на язык шантажа и угроз, то есть годы тому назад. Недавно Турция выступила со своими предложениями, однако азербайджано-турецкая игра была разгадана Вашингтоном. Развал Минской группы вытеснил бы из процесса урегулирования США и Европу, а заодно и Россию, однако, в отличие от них, она сохранила бы свое влияние на регион в силу исторических, экономических и прочих предпосылок. Разгадав эту нехитрую игру, Вашингтон устами Кондолизы Райс объявил при встрече с Тиграном Саркисяном и Дениэла Фрида при встрече с Сержем Саргсяном, что Минская группа — наилучший формат для разрешения конфликта.
— Вы считаете заявление Тер-Петросяна о намерении прекратить уличные акции с целью уберечь страну от внешних давлений искренним или все же вынужденным шагом — попыткой сохранить лицо на фоне наметившегося в движении очевидного спада?
— Любая проблема внутри страны может послужить поводом для внешнеполитического давления. Желание оппозиции уберечь страну от подобного давления вполне понятно. Кстати, выборы азербайджанского президента, которые, вопреки принципам демократии, состоялись практически на безальтернативной основе, тоже повод для давлений со стороны Запада, как, впрочем, и нефтяные и газовые вопросы. Что до движения, то о спаде можно будет говорить только в том случае, если внепарламентская оппозиция получит ответ на всем известные вопросы. В данной непростой ситуации оппозиция решила дать возможность власти решать внешние вопросы без оглядки на бремя внутриполитических проблем. В данный момент степень неопределенности текущих процессов весьма велика, а это значит, что власть и оппозиция должны проявить осторожность. Общественность не в курсе всех деталей сценария, по которому будут развиваться региональные события. Многое, повторюсь, неопределенно, ситуация требует ответственного подхода со стороны власти и оппозиции. К тому же внешнеполитические инициативы власти по деблокаде железнодорожного сообщения с Турцией и взаимодополняющий принцип в отношениях с Россией и Западом близки взглядам оппозиции.
— Но с трибуны последнего митинга Тер-Петросян рьяно критиковал президента за то, что тот, дескать, отдает предпочтение США и пренебрегает интересами России.
— Не разделяю эту оценку, особенно со ссылкой на турецкую платформу, которая есть не что иное, как результат потепления российско-турецких отношений.
— Форсирование переговорного процесса — есть попытка Кремля доказать свое влияние в регионе, а также попытка уходящей (возможно) администрации США укрепить свое присутствие — и то и другое за счет сдачи освобожденных территорий?
— Территориальные уступки ослабят позицию армянской стороны. Сегодня очевидно, что стороны конфликта не готовы к окончательному урегулированию. Вообще, речь об урегулировании может идти лишь тогда, когда общественность в странах-участницах конфликта перестанет ощущать бряцание оружием и угрозы. В условиях гонки вооружений и постоянных угроз с азербайджанской стороны решить проблему военным путем мирным способом конфликты не решаются. Такое "урегулирование" чревато не миром, а войной. В нынешних условиях я не вижу ни взаимоприемлемых вариантов разрешения сложных вопросов, ни механизмов достижения согласия между сторонами конфликта.