В оснащенном по последнему слову техники зале роскошного средневекового здания TEATRO GOLDONI DI FIRENZE, что находится на виа Санта-Мария в центре волнующе-прекрасной Флоренции, почти двадцать минут не смолкали аплодисменты. Занавес поднялся уже в седьмой раз, а экзальтированные итальянцы никак не желали отпускать полюбившихся актеров. Совсем молодых актеров из ереванского Маленького театра при Центре детского эстетического воспитания и их режиссера Ваана БАДАЛЯНА, чей спектакль "Записки сумасшедшего" так впечатлил вышедшего из самой колыбели большой культуры зрителя.
Неисповедимы фестивальные пути, перекрестки и перекрещения. Когда на прошлогоднем HighFest-e итальянской труппе Versila Danza выпало играть на маленькой сцене Маленького театра, мало кто задумывался о последствиях. А были они таковы. Вежливые итальянцы решили остаться и посмотреть спектакль приютившего их театра. "Записки сумасшедшего", Гоголь, постановка Ваана Бадаляна. Волшебство театра, трагедия маленького человека и имперский Петербург в интерьере высокого эстетизма.
Versila Danza — не просто гастролирующая по всему миру труппа, но компания, которая приглашает увиденные и наиболее запомнившиеся спектакли в TEATRO GOLDONI, где ежегодно проходит неделя именно таких зарубежных спектаклей. Среди них оказались и "Записки сумасшедшего". Дорожные расходы взяло на себя Министерство культуры, остальное — приглашающая сторона, вплоть до изготовления на месте декораций. Два показа в великом городе великих гениев Возрождения стали большим успехом Маленького театра из мало кому ведомой там Армении. И если "вечерняя" солидная публика не уставала восхищаться и удивляться молодости армянского коллектива, то студенты Академии искусств, для которых был специальный дневной показ, потребовали нескольких встреч — к армянским товарищам накопились вопросы.
"С ними было безумно интересно, — рассказывает Ваан, — что они там только не изучают! Даже изготовление книг по средневековым технологиям! И вопросы задавали интересные — были заранее подготовлены. Тем более что спектакль они не только восприняли, но и полностью поняли — Арсен Хачатрян, исполнитель роли Поприщина, успел выучить целые куски на итальянском. Хвалили его вовсю! И все очень удивлялись, что у нас такой молодой коллектив и что можно сегодня делать такие "классические" спектакли. У них ведь больше в ходу модерн — чтоб были голые тела, много шума. . . "
В многочисленных статьях, появившихся в эти дни в прессе, есть, в частности, и такой отзыв: "Молодой театр из Армении представил воистину высокое искусство. При минимальных средствах достигнута удивительная атмосфера. Кто бы мог подумать, что такими малыми средствами можно создать такой эстетический продукт! Нам есть чему поучиться".
Верхней точкой успеха стало предложение о создании совместного проекта Маленький театр — Versila Danza. "Сейчас обдумываем тему будущего проекта, — рассказывает молодой режиссер, — скорее всего что-то, посвященное Армении. Лично я предпочел бы "Книгу скорбных песнопений" Нарекаци. А вообще эти девять дней во Флоренции, которые были так насыщенны, что показались месяцем, стали для нас всех настоящей сказкой. Сбылась моя мечта — поехать на гастроли со своим театром!"
Свой первый театр десятилетним мальчиком он создал в подвале родного дома. А в шестнадцать там же умудрился поставить "Урок" Ионеско. Слухи о подвально-театральном "химичении" странного мальчика стали полнить землю, и однажды Николай Цатурян — мастер Ваана в Театральном институте — привел на "Закрытый просмотр" Генриха Игитяна. Так он в 16 лет попал в Эстетический центр — педагогом. "Здесь, согласно штатному расписанию, нет театра, это называется "работа с детьми", а все остальное, что мы делаем, делаем своими силами. Сейчас меня часто спрашивают, не собираюсь ли кончать с "детским садом" и заниматься только взрослыми спектаклями. Но я же не работаю с детьми вынужденно — я от этого получаю удовольствие. Дети — они же "без панциря", и по ходу действия можно понять, как в аналогичной ситуации будет работать актер-профессионал".
Просто "работой с детьми" был его хрустально-прозрачный, трепетный и хрупкий, как жизнь, спектакль "Да пребудет с вами любовь!". И полная света — во всех значениях этого слова — "Чайка по имени Джонатан Ливингстон". "Меня интересует любая хорошая литература, — говорит Ваан, — и совсем не обязательно, чтобы это была пьеса. В последнее время даже предпочитаю просто хорошую прозу. Причем у меня как-то не очень получается писать инсценировки. Просто берешь произведение, и уже по ходу работы на сцене все выстраивается. По-моему, в этом плане ставить пьесу гораздо сложнее, во всяком случае хорошую — у нее есть структура, которую не сломаешь. Мне очень нравится Дюрренматт, которого хотел бы поставить, и Маркес, которого ставить не хочется — настолько он самодостаточен".
Ваан Бадалян — не Маркес, но тоже вполне самодостаточен. Во всяком случае, свои полные "атмосферы", с шепотами, обертонами, магнетической подсветкой спектакли он делает один — без художника, без музыкального оформителя, и думается, "не от плохой жизни". "Есть чувство, которое возникает превыше всего — когда читаешь произведение и его "видишь". Мне кажется, оформление спектакля — это огромная составляющая режиссуры. Если у тебя свое видение, а потом приходит какой-то другой человек, пусть очень талантливый, и оформляет. . . "Режиссура слабая — сценография хорошая", или наоборот, — мне такие разговоры непонятны", — рассуждает режиссер — апологет авторского спектакля.
Растущий профессиональный рейтинг Ваана дал повод обратиться к нему с гамлетовским вопросом современности — быть или не быть "классическому" репертуарному театру.
Я вообще не понимаю такого полюсного, категоричного подхода. Почему надо обязательно что-то рушить? Неужели у нас нельзя построить то, что есть во всем мире, — прекрасно оснащенное театральное здание для антреприз, свободных проектов, со своим директором или худруком. Твой проект одобряют, ты приходишь, говоришь, что тебе надо, и дальше занимаешься исключительно творческими вопросами. А конкретный человек отвечает за репертуар, его разнообразие, за то, чтобы театр привлекал публику. Чтобы театр был тем местом, куда зритель постоянно хотел бы прийти. К сожалению, наши сегодняшние театры мало отличаются друг от друга как эстетикой, так и сценическим оснащением, и актеры как-то успокоились. А мы можем быть интересны — я в этом лишний раз убедился. И интересны не просто как "далекая Армения", а как театральный продукт, продукт конкурентоспособный. И это самое главное.
Его последней работой стал спектакль "Театр теней Офелии". Сказка для детей, куда валом валят взрослые — за зарядом света и красоты, который, возможно, получат и зрители в Германии, Москве и даже Эдинбурге. Если найдутся средства на дорогу. Приглашения-то уже получены. Вослед итальянцам есть еще желающие приобщиться к "высокому эстетическому продукту из Армении".
Menu
