Женщина-математик родом из Армении разрабатывает навигационные системы для Военно-воздушных сил США
Быть может, она стала бы врачом или лингвистом, или, что не исключено, биологом, инженером, экономистом. . . На то, наверное, были все предпосылки. Отец настаивал на медицинском, мать рекомендовала филологический. Недаром еще с детских лет она усиленно и целенаправленно изучала английский. Но так уж случилось, что в 6-м классе она серьезно увлеклась физикой и геометрией, а позднее "заболела" и математикой. Именно в мире цифр, уравнений и теорем она ощутила всю красоту и гармоничность сущего. Однако главное заключалось в том, что, в отличие от своих сверстников, она уже определилась с выбором профессии, что, согласитесь, довольно редкое явление для ученика средних классов. Еще тогда она решила для себя, что станет ученым. Ее словно преследовал, если можно так сказать, математический рок. И никакие уговоры родителей не смогли повлиять на ее решение.
Окончив с золотой медалью одну из ереванских школ с английским уклоном, она поступает на механико-математический факультет Ереванского государственного университета, который и оканчивает с красным дипломом в 1988 году. Наверное, стоило бы отметить еще и тот факт, что была она ленинской стипендиаткой, прекрасной студенткой, да и вообще успешным человеком. В дальнейшем ей везде и всюду будут сопутствовать успех и удача. Она с блеском защитит кандидатскую диссертацию в Москве и, казалось бы, для нее откроются все двери — что, впрочем, и произошло. Но не в Ереване и даже не в Москве. . .
Профессор Вирджинского политехнического университета Наира Овакимян из-за занятости еле-еле нашла время для беседы. А общались мы с ней по телефону, поскольку штат Вирджиния находится достаточно далеко от Калифорнии и у меня просто не было возможности провести с ней, что называется, "живое" интервью. Для начала мы договорились общаться по электронной почте, но меня настолько увлекла беседа, что интервью получилось как бы само собой, в процессе телефонного общения. Впрочем, скорее это была содержательная беседа. Для меня было неожиданностью узнать, что Наира или, точнее, возглавляемая ею научная группа работает над темой, финансируемой по инициативе Военно-воздушных сил США. Согласитесь, есть чему удивляться. Ведь по сути выпускница советского вуза работает на американскую оборонку. Но прежде чем получить должность профессора и возглавить научно-исследовательскую группу, ей пришлось, как говорится, пройти огонь и воду. А дело было так.
Защитив в 1992 году диссертацию в Москве и решив, что в развалившемся Союзе ей как ученому делать нечего, она добивается немецкой стипендии и уезжает в Германию. Потом ее приглашают на работу во Францию. Далее ее научная карьера набирает обороты. На конференции в Японии ей вручают престижный приз за лучшую научную статью. Там же она знакомится с профессором Шинаром, который приглашает ее поработать в Израиле. Затем появляется возможность посетить США, где она и живет последние 8 лет.
По своему научному профилю Наира Овакимян — теоретик, то есть, как она сама призналась, ее страсть — это доказывать теоремы. К тому же и тема ее кандидатской носила, скажем так, экзальтированно-математический характер. Не стоит сомневаться, что в любой стране она добилась бы немалых результатов и, скорее всего, стала бы уважаемым специалистом в научном мире. Однако в Америке, как она утверждает, все не так просто. Здесь недостаточно быть просто теоретиком или доказывать теоремы ради их доказательства или, если хотите, забавы. Необходимо нечто большее, а именно: найти еще и применение теории в практике, то есть уяснить для себя, кому и зачем понадобятся результаты твоих исследований.
Именно осознание этой существенной разницы подходов к научным проблемам позволило Наире Овакимян найти свою нишу в американских научных кругах. И неизвестно, как бы сложилась ее жизнь, если судьба не свела бы ее с американским профессором из Атланты, который занимался проблемами навигационных систем. Ее заинтересовала эта тема, и она вошла в научную группу американского ученого, с которым проработала несколько лет. Но уже через короткое время она освоила собственные оригинальные методики, позволившие продвинуть разработку научных обоснований для решения всевозможных задач. Помимо этого, ей удалось установить крепкие связи с производственными структурами, что и позволило ей найти применение своим теоретическим изысканиям. При этом она пользовалась широкой поддержкой со стороны ВВС США и корпорации "Боинг". В 2003 году Наире Овакимян присваивается почетное звание профессора Политехнического университета Вирджинии, где она получила возможность организовать и возглавить научную лабораторию по исследованию и разработке управляемых систем быстрого адаптирования.
К сожалению, я не математик и не в состоянии научно объяснить принципы ее разработок, но попытаюсь в максимально популярной форме представить суть. В 1950 годы в США активно работали над созданием сверхскоростных летательных аппаратов. Первые разработки оказались неудачными. В 1967 году произошла катастрофа, в результате которой погиб пилот. Вероятной причиной этих катастроф стала неспособность летательных аппаратов адекватно реагировать, иными словами, адаптироваться к динамическим процессам воздушного пространства. И тогда стало ясно, что для успешной реализации программы необходимы более глубокие теоретические обоснования. Только 30 лет спустя американцы добились успеха, однако многие вопросы фундаментальной теории оставались еще открытыми. И вот научной группе во главе с профессором Наирой Овакимян удалось разработать принципиально новую теорию, которая позволяла самолетам максимально быстро адаптироваться к внешним условиям. Здесь остается добавить, что навигационные системы, в которых заложены принципы этой теории, ныне с успехом проходят испытания на военных полигонах США.
Сегодня имя армяно-американского ученого известно практически во всех кругах научного мира. Она читает лекции в самых престижных университетах Америки и других стран.
— Наверное, — интересуюсь я, — жизнь, как и наука, имеет свои теоремы. Удалось ли вам доказать свою жизненную теорему?
— За годы работы я вывела для себя весьма важную формулу: надо верить в то, что ты делаешь. Если тебе это удалось, то можешь считать себя состоявшимся человеком. Я всегда верила, что обязательно добьюсь всех поставленных целей, и у меня это получилось. А весь секрет жизненной теоремы заключается в том, что поставленная цель не может быть самоцелью и должна постоянно находиться в развитии. Хочу сказать, что нет конечных целей, но есть перманентный процесс. Кажется, мне удалось доказать эту теорему, что и помогает мне жить и работать.
— Вопрос из ряда гипотетических. Смогли бы вы добиться тех же успехов в Армении или, скажем, в России?
— Даже в Европе это было бы гораздо труднее, не говоря уж о постсоветских странах. Скажу больше. Если с самого начала я получила бы образование в Америке, то можно было добиться большего. Ведь здесь мне пришлось в течение 5 лет наверстывать упущенное и исправлять издержки советского образования. Понимаете, Америка предоставляет самое широкие возможности для свободного творчества и полной самореализации, тогда как в той же Европе на определенном этапе своей научной деятельности ты оказываешься у закрытых дверей, причем дверей непрошибаемых. Так было, скажем, в Германии и Франции. Здесь же остается только не лениться и работать, работать и еще раз работать. . .
— А жить-то когда?
— Пусть это не звучит пафосно, но работа и есть моя жизнь. В конце концов, я так много путешествую (имею в виду научные командировки) , что иногда просто хочется отдохнуть от такой жизни. А еще, что любопытно, самые интересные идеи рождаются не за рабочим столом, как то, наверное, должно быть, а во сне, на кухне или в бассейне. Для меня жизнь и работа — это одно целое.
— А нет желания отдохнуть в Армении?
— Я так и делаю два раза в год. Там живут мои родные, и, естественно, я очень скучаю по ним. Что же касается отдыха, то я живу в таком месте, которое напоминает мне Дилижан. Так что вопрос с ностальгией можно считать частично решенным.
— Вам кто-нибудь помогал в жизни?
— Без сомнения. В первую очередь я многим обязана своим родителям. Именно в отчем доме были заложены те основы, которые позволили мне добиться успеха в жизни. К примеру, мама занималась наукой. А от отца, мастера спорта, я унаследовала спортивный дух, который научил меня стремиться к победе в любых ситуациях, даже безнадежных. Понимаете, недостаточно быть в науке только умным. Необходимо обладать еще недюжинным спортивным духом, чтобы уметь побеждать, доказывать свою правоту или проявлять силу воли там, где она нужна. А научной карьерой я обязана своему руководителю, члену-корреспонденту Российской академии Арику Меликяну, у которого я очень многому научилась. Не могу не отметить и профессора Пьера Бернарда, с ним я работала во Франции. А уж если бы не было в моей жизни профессора Жозефа Шинара, с которым я работала в Израиле, то я бы просто не попала в Америку. . .
— Из вашего рассказа видно, что вам всегда сопутствовал успех. Неужели не было ни одного провала?
— Ну как же без них! Один пробел я все-таки не смогла восполнить. . .
— Дайте-ка угадаю. У вас, наверное, нет семьи?
— Да, именно этого-то мне и не хватает. Правда, у меня очень много друзей, но, как вы сами понимаете, они не могут заменить семью. Может показаться, что обзавестись ею я не смогла из-за работы. Но это не совсем так. Было много возможностей для этого, но, судя по всему, я и к этому вопросу относилась очень серьезно и избегала скоропалительных решений. Но ничего страшного. . . Благо я научилась довольствовать тем, что имею, и радоваться тому, что Бог послал. А Бог послал мне хороших и умных друзей, способных аспирантов, интересную работу. . . Словом, скучать не приходится. На это просто времени нет.
— Как вы заполняете свой досуг?
— Читаю, слушаю музыку, изучаю языки. На сегодняшний день я владею 5 языками. . . Люблю принимать гостей и готовить для них вкусные вещи. . .
— Например, долму. . .
— Почему бы и нет? А в целом мне трудно разделять досуг и работу. Для меня эти два понятия представляются единым гармоничным целым или, если хотите, единым бесконечным процессом.
Menu
