В современной армянской архитектуре есть имена, которые навсегда вписаны в ее многовековую историю. Среди из них — Спартак Кнтехцян. 30 декабря прошлого года заслуженному архитектору Армении исполнилось бы 100 лет.
УРОЖЕНЕЦ ЛЕНИНАКАНА ОН ДОБРОВОЛЬЦЕМ УШЕЛ НА ФРОНТ и был тяжело ранен за несколько дней до конца Великой Отечественной. К своему 35-летию Кнтехцян «издал» в одном экземпляре шутливое жизнеописание, в котором пишет: «Исключительно велика моя роль в Великой Отечественной войне. Когда мы брали Вену, мой командир, будучи немного пьян, приказал мне сбить купол собора Св.Стефана. Только благодаря моему полному невежеству в баллистике купол по сей день стоит невредимым, и этим я горжусь».
После войны, в 1951 году, Спартак Агасиевич окончил архитектурный факультет Политехнического института и получил назначение в Москву. Проработав в Москве положенное молодому специалисту время, он вернулся в Ереван и устроился на работу в «Ереванпроект». В 1961 году Кнтехцян стал членом Союза архитекторов Армении.
В 1966-ом совместно с Тельманом Геворкяном Кнтехцян создал блестящий проект летнего зала кинотеатра «Москва». Работа получила несколько премий. Архитекторы сумели гармонично вписать сооружение в уже существующий ансамбль и создали новую среду в сложном межквартальном пространстве, на маленьком участке за зимним кинотеатром. Зал состоит из трех элементов: террасы, амфитеатра и проекционной. Вся конструкция опиралась на конические железобетонные колонны разной высоты, а территория зала была опущена на несколько ступеней ниже уровня тротуара, создавая отдельное пространство. В вестибюле сделали отверстия, сквозь которые прорастали деревья, связывая экстерьер с интерьером.
Станция метро «Маршал Баграмян»- еще одно замечательное произведение. Лаконичная и геометричная конструкция вестибюля представляет собой остекленный куб, опущенный в землю почти наполовину. Нижняя часть вестибюля облицована серым гранитом, а верхняя собрана из металлических конструкций и стекла, позволяя видеть сквозь него зелень прилегающего Парка Влюбленных.
Кнтехцян не знал компромиссов ни в жизни, ни в творчестве, был одним из самых ярких людей Армении. Он располагал к себе потрясающим чувством юмора, остроумием и глубоким профессионализмом. Его любили одни и не принимали другие. К нему тянулись молодые архитекторы, видя в нем предтечу нового зодчества. Однако в итоге Спартак Кнтехцян остался в истории армянской архитектуры автором лишь нескольких произведений, но в то же время оставил яркий след. Спартак Кнтехцян, ушедший почти тридцать лет назад, остается в памяти тех, кто с ним общался. Cын, Агаси Кнтехцян, обосновался в Москве, имеет свое архитектурное бюро — продолжает дело отца.
Те, кто имел счастье знать Кнтехцяна лично или работать с ним, всегда готовы рассказать массу историй, связанных с его остроумием, блестящим интеллектом, с невероятным профессиональным мастерством и умением сразу сориентироваться в поставленной задаче.
ЛЕВОН ГАЛУМЯН: «СПАРТАК ВСЕГДА БЫЛ ОДНИМ ИЗ САМЫХ ЯРКИХ ЛЮДЕЙ В НАШЕМ АРХИТЕКТУРНОМ МИРЕ. Коммуникабельный человек и умелый рассказчик. Рассказывал с юмором – он же гюмриец, и юмор был у него в генах. Рассказывая что-то, сам же заразительно смеялся, громко и долго. Мы достаточно сблизились, когда в 86-м я стал руководителем мастерской вплоть до начала 90-х. Часто вместе кутили, он это дело любил. Поражала его начитанность и философский склад ума. Был философом в архитектуре и блестяще ее анализировал. Слушать Спартака можно было бесконечно. А вот болтовню не переносил. Помню случай в ЦК комсомола, когда Спартаку и Тельману Геворгяну должны были вручить премию Ленинского комсомола. Спартак пришел слегка навеселе. Первый секретарь Сурен Арутюнян завел долгую речь, Спартак не выдержал и с места: «Кончай болтовню,…!» Получился грандиозный скандал, Арутюнян побагровел, вышли поговорить и вскоре вернулись, обнявшись как ни в чем не бывало. Над своими проектами Кнтехцян работал очень долго и кропотливо. В этом я убедился, когда мы вместе делали конкурсные проекты памятника на Цицернакаберде и парижского квартала Дефанс. Как автор он трудно находил язык с заказчиками. Если что не так, посылал подальше, не думая о последствиях».
Рубен АРУТЧЯН: «Я работал у Степана Кюркчяна, а рядом – группа Кнтехцяна. Бывать в его комнате и общаться с ним – абсолютное удовольствие. И очень интересно. Спартак поражал своими знаниями в литературе и искусстве. Уже не говорю об архитектуре. Энциклопедист. Он вдруг мог начать декламировать стихи поэтов Серебряного века, часто Цветаеву. А какие он устраивал чтения вслух французского архитектурного журнала, который был для нас окном в мир и глотком свежего воздуха. Это был по-настоящему мастер-класс!»
Павел ДЖАНГИРОВ: «Спартак Агасиевич был очень образованным человеком. Круг его общения не замыкался коллегами по профессии. Его можно было встретиь в компании с художниками, актерами, писателями. Он хорошо знал мировую литературу. В годы работы в Москве имел возможность читать в Ленинской библиотеке книги, которые тогда были не всем доступны. Мы сидели в одной комнате: он, Сасун Григорян, Рубен Зубиетян, Мартун Григорян. Когда спорили о каком-то писателе или поэте, Спартак, работая, внимательно слушал, затем откладывал карандаш, снимал очки и начинал нам подробно рассказывать о нем и о его творчестве. Помню его блестящий разбор «Божественной комедии» Данте. Или как он тепло отзывался об Александре Грине.
В те годы ареалом общения творческой элиты был отрезок проспекта Ленина (ныне Маштоца) от Матенадарана до Оперы. Здесь можно было запросто пообщаться, зайти в чью-то мастерскую, посидеть в кафе. Сидели в «Сквознячке». Мимо по тротуару проходил Кочар с неизменной трубкой во рту. Спартак приветствовал его: «Маэстро, пьентюр дан лэспас э маньифик!» (Живопись в постранстве – это великолепно!). Кочар, улыбнувшись, кивал нам. Помню, заходили с ним к художникам Вруйру , Джотто, Вану Хачатуру, которые жили недалеко. С Ервандом Кочаром ездили в цех, где была установлена в натуральную величину гипсовая статуя Вардана Мамиконяна.
А его любимым архитектором был американец Луис Кан. Тогда мы получали зарубежные профессиональные журналы, и Спартак каждый раз восхищался его постройками, крупными, выразительными формами, не размельченными мелкими деталями. И это качество заметно и в его творчестве».
Ануш ТЕР-МИНАСЯН: «Обаяние его личности и стиль творчества были настолько ярки и проникновенны, что работать в мастерской означало пройти особую школу владения профессией, оставляющую отпечаток на его учениках-коллегах. Где бы ни работали архитекторы, прошедшие школу Кнтехцяна, их отличает отношение к архитектуре не только как к грамотно функционирующей системе, к решению множества поставленных конструктивных и технических задач, но, в первую очередь, как к высокому искусству. Эта причастность к тайне Мастера навсегда определила творческое кредо учеников. А те, кто знаком только с творчеством С. Кнтехцяна, несомненно, чувствуют его значение на каком-то подсознательном уровне, даже не владея какими-то специальными знаниями по архитектуре.
Речь идет, как многие догадались, о летнем кинотеатре «Москва» — произведении двух крупных армянских архитекторов XX века — Спартака Кнтехцяна и Тельмана Геворкяна
КАЗАЛОСЬ БЫ, АРХИТЕКТУРА ДАЛЕКА ОТ ПОЛИТИКИ, ОДНАКО ЭТО СООРУЖЕНИЕ СТАЛО и в архитектуре поистине символом периода «оттепели» 60-х годов — освобождения от идеологических запретов и победного шествия демократизации общества. В своей книге «Архитектура Советской Армении» Арцвин Григорян и Мартин Товмасян очень метко определили это произведение, как «феномен среды», считая его появление в трудный период перестройки концептуальных основ советской архитектуры «художественным откровением».
Другое сооружение Кнтехцяна необычно и монументально даже в своих небольших формах. Традиции установления родников в Армении очень древние, еще в средневековых монастырях можно увидеть сооружения под двускатной крышей, под которой находится родник. И в советское время в Ереване было сооружено множество родников и фонтанчиков. Но родник «Семь источников»(в соавторстве с Э. Оганесяном), который был установлен в 1965 году на площади Республики у здания Исторического музея и Национальной картинной галереи Армении, как всегда, отличался своей идеей и ее воплощением.
Согласно старой армянской пословице, народ берет силу из семи источников, семь источников находятся на горе Арагац, и герои армянских преданий именно оттуда пили воду, которая придавала им храбрости и силы.
Многие из проектов Спартака Кнтехцяна остались лишь на бумаге — это и детский кинотеатр, и гостиница, и парк, и туристический центр в Ереване, и молодежный центр в Конго. Есть и проекты реконструкций: ереванского зоопарка, летнего кинотеатра «Москва». Возможно, они лишь ждут своего часа, потому что, как говорили наши предки, тесаный камень не остается лежать на земле. А уж этот архитектор обтесал их немало…»
…С уходом таких людей, как Спартак Агасиевич Кнтехцян, исчезает из жизни что-то очень значительное. Остаются только воспоминания и очень теплое, грустное чувство бесконечной благодарности.
