сказал в интервью "ГА" академик НАН РА Сергей АМБАРЦУМЯН
— Г-н Амбарцумян, много лет наука Армении пребывает в состоянии заброшенности и нищеты. Что мешает решению этих проблем?
— К сожалению, правительство Армении пока не определилось с ролью науки в развитии государства. В начале 90-х гг. наука всего постсоветского пространства переживала очень тяжелый период, но потом роль науки в большинстве постсоветских стран на государственном уровне была осознана адекватно. Сегодня практически на всем постсоветском пространстве, особенно в России, ситуация в этой области коренным образом изменилась. Благодаря четкой позиции Путина на развитие российской науки выделяются огромные средства. В самом бедственном состоянии пребывает наука Армении и Грузии, где эта стратегически важная область не имеет необходимой государственной поддержки. Первый президент РА был откровенным противником науки. Потом гонения на науку вроде бы прекратились, но принципиально изменить ситуацию к лучшему так и не удалось. До сих пор находятся люди, которые публично заявляют о том, что наша наука должна ограничиваться арменоведением, а исследованиями в области естественных наук пусть занимаются богатые страны. Это откровенная глупость.
Да, мы действительно не в состоянии развивать все научные направления. Но, если прекратить исследования в области математики, механики, физики, биологии, уровень образования по всем специальностям сразу же резко упадет и в результате мы не сможем получить сколь-нибудь серьезных результатов даже в области гуманитарных исследований. Научные достижения в любой области непосредственно связаны с интеллектуальным и образовательным уровнем общества. Когда в Армении была создана Академия наук, ее первым президентом стал Иосиф Орбели, который, будучи историком, уделял огромное внимание естественным направлениям. Он прекрасно понимал, что нельзя успешно развивать одни научные направления в ущерб другим. И именно благодаря тому, что науке в те годы уделялось повышенное внимание, Армения очень быстро превратилась в одну из самых передовых республик СССР. Успешно развивались электроника, энергетика, информатика, химическая, биологическая промышленность, а достижения армянских ученых получили признание в мировых научных кругах. То, что сегодня стратегическое значение науки не осознается на государственном уровне, значительно тормозит решение экономических проблем Армении и снижает уровень национальной безопасности. Пока статус науки будет оставаться неопределенным, проблемы научных учреждений не могут быть решены. Нужно не ругать академию, а четко понимать ее статус и всячески способствовать развитию фундаментальной науки.
— Остается надеяться, что реформы, проводимые в НАН, создадут условия для более продуктивной работы ученых.
— Реформы вряд ли смогут изменить ситуацию. Наука реформируется только получением очень значительных результатов, а для этого нужны соответствующие средства и современное оборудование. В первую очередь нужно решить материальные проблемы, создать ученым нормальные условия для работы. В этом случае будут получены серьезные научные результаты.
— То есть вы считаете, что, если государство однозначно поддержит науку, ситуация в этой сфере сразу изменится?
— Обязательно. В России тоже находились сторонники закрытия РАН или преобразования ее по американскому или французскому образцу, но Путин своим заявлением прекратил подобные разговоры и решил финансовые проблемы науки. Пора понять, что у нас свои традиции и устоявшиеся модели организации науки, не стоит их разрушать только ради того, чтобы быть похожими на западные страны. Радикальные преобразования в сфере науки чреваты непредсказуемыми последствиями.
— А как вы относитесь к идее перехода на одну ученую степень — доктора?
— Не все западные модели стоит перенимать. Требования к кандидатской и докторской диссертациям принципиально отличаются, несправедливо уравнивать в статусе докторов и кандидатов наук. Тогда пусть те, кто раньше защищал кандидатские диссертации, лишатся ученой степени или называются магистрами, а защитившие докторские диссертации будут считаться докторами наук. Что же касается новых защит, то при введении единой ученой степени требования к диссертации нужно принципиально повысить. Посмотрим, кого это устроит. У нас уже есть подобный печальный опыт, когда при Тер-Петросяне были отменены члены-корреспонденты и выборы проходили сразу в действительные члены НАН. При этом пострадала не только НАН, но и те, кто, перепрыгнув важную ступень, сразу стали академиками. Сегодня ведутся разговоры и об упразднении ВАКа. Это будет очень серьезной ошибкой, которая повлечет за собой резкое снижение уровня в научной среде. ВАК необходимо сохранить, причем в статусе независимой структуры, но некоторые проблемы, связанные с составом комиссий, необходимо отрегулировать.
— А как, на ваш взгляд, могут быть решены финансовые проблемы науки?
— Государство должно создать такие условия, при которых промышленные предприятия станут заказчиками научных исследований. Мы всегда стремимся использовать самое неприемлемое из опыта западных стран. Надо внедрять то, что даст реальные результаты. Все крупные фирмы Европы и США делают огромные отчисления на науку. Вот что следует перенять. При этом выиграют все. При внедрении в производство результатов научных исследований значительно повысится конкурентоспособность армянской продукции, появятся наукоемкие предприятия, а наука получит значительные внебюджетные финансовые поступления.
— А как решить финансовые проблемы академических учреждений, ведь предприятия не могут стать заказчиками фундаментальных исследований?
— Во всем мире фундаментальная наука финансируется государством, а средства на прикладные исследования выделяются и бюджетом, и отраслями.
— И все-таки вряд ли финансовые проблемы науки можно успешно решить до тех пор, пока не будет разработана национальная программа развития науки.
— Стратегия развития науки, несомненно, необходима. Недавно был создан Государственный комитет по науке. Насколько мне известно, разработка такой программы входит в задачи этой организации. Если в разработке этой программы примет участие и академия, то задача будет выполнена успешно.
— То есть вы считаете, что без помощи НАН эта структура не сможет разработать стратегию по науке?
— Я приветствую создание комитета. Но политические вопросы науки должны решать только активно работающие ученые. А в этот комитет пойдут работать только те, кто не достиг успехов в науке, значит, это будут опять же чиновники, часть которых имеет ученую степень. А такие люди не в состоянии определять стратегические задачи науки. И вообще этот комитет не должен решать никаких вопросов, связанных с НАН и экспертизой результатов научных исследований. Эта организация должна заниматься только организационной работой и находить внебюджетные источники финансирования науки. Но средства на фундаментальные исследования должна распределять только сама НАН. Никто, кроме академиков, не сможет обеспечить эффективное использование финансовых средств.
— Но, к сожалению, некоторые общеизвестные факты дают основания для серьезных сомнений на этот счет.
— Конечно, и в академии не все идеально, но НАН — это национальное достояние, и ей следует доверять. Все успешно работающие ученые сосредоточены именно в этой структуре.
— Разве? Наверное, сначала стоило бы рассмотреть цитируемость и использовать другие принятые в мире критерии оценки научного вклада.
— Цитируемость — ерунда. В серьезных научных кругах этот критерий вообще не рассматривается, потому что больше всего цитируют учебники и ошибочные работы. Самая высокая цитируемость у Лысенко.
— Но, если не признавать принятые в мире критерии, как же оценивать научные достижения и статус ученого?
— Наука знает массу примеров, когда полученные теми или иными учеными результаты воспринимались неадекватно. Лишь время позволяет оценить научный вклад объективно. Только спустя несколько десятилетий активной научной работы можно с уверенностью сказать, что то или иное лицо является авторитетным ученым и ему можно доверить решение стратегических вопросов науки.
Menu
