…5 ЧАСОВ ДОРОГИ —
ЭТО ВОЗМОЖНОСТЬ ПОЗНАКОМИТЬСЯ ДРУГ С ДРУГОМ, обсудить жизнь, проходящую далеко от исторической
родины, обменяться новостями и, конечно, вспомнить тех, кто был убит, замучен,
уничтожен только за то, что был армянином, за преданность вере и языку. Среди
тех, кто ехал со мной в Оттаву, были потомки армян, живших более века назад в
Западной Армении, на территории нынешней Турции. Время от времени соседи по
автобусу замирали, слушая скорбные воспоминания о страданиях, пережитых
прадедами, прабабушками. Нанесенные раны, обида, что турки так и не признали
свою вину, не раскаялись, не дают им возможности забыть произошедшее, успокоиться…
«Я даже не знаю, были ли преданы земле мои бабушка и
дедушка, — горестно вздыхает одна из попутчиц, — сначала мои родители, теперь я
всякий раз, бывая в церкви, ставлю свечу за упокой их душ…» «А мой
прадед, — говорит другая, — совсем еще юным парнем добрался до Тбилиси из
Карса. Дошел один. По дороге прибивался то к одной группе, то к другой. Мерз,
не имея теплой одежды, голодал. Прадед чудом спасся, а родители его погибли.
Где похоронены, есть ли могила, он так и не узнал».
Поездка Григория в Оттаву была продиктована желанием
высказать протест правительству Турции, не взявшему на себя мужество признать
злодеяния столетней давности. Семья его прабабушки жила в прекрасном городке
Кагызман, расположенном на высоте 4000 футов от уровня моря, среди пышных
садов, на берегу быстрой речки Кагызман чай — притока Аракса. Среди соседей
были турки и греки, ассирийцы и курды. С конца XIX века случались погромы и
убийства, но массового характера они не носили, и покидать родные места, могилы
близких никто не собирался. Большим авторитетом пользовался отец его прабабушки
ага Карапет, занимавший высокий пост в местной жандармерии. Его уважали все,
независимо от национальности, социального статуса и положения. Когда к началу
Первой мировой войны погромы участились, а убийства ни в чем не повинных людей
стали чуть ли не ежедневной нормой, мужчины Кагызмана организовали добровольные
дружины, выезжающие на дежурство практически каждую ночь. Одну из таких дружин
и возглавил Сергей. Как-то после дежурства домой вернулись все, кроме Сергея.
Его супруга Сатеник, мать семерых детей и беременная восьмым, с тревогой ждала
друзей мужа, отправившихся на его поиск. Через два дня домой прискакала его
лошадь. В хурджине, мокром от крови, лежал расчлененный труп Сергея… Сатеник в
тот день потеряла не только мужа, но и ребенка. Все последующие дни то в одной
семье, то в другой раздавались горестные крики. Именно тогда с этих зверских
убийств начался исход кагызманцев с земли, которая была для них родной.
ПОСОХ СКИТАЛЬЦА
ТОГДА ВЫНУЖДЕНЫ БЫЛИ ВЗЯТЬ В РУКИ НЕ ТОЛЬКО АРМЯНЕ, НО И ГРЕКИ… Мирные люди, среди которых
были женщины, старики, дети, бежали в неизвестность, прятались от банд,
настигавших их на протяжении всего крестного пути. Сколько безымянных могил
осталось по обочинам горных дорог и среди пустынь! Сколько сломанных,
искалеченных судеб!
Рассказ Григория вызвал горячий отклик.
«А мои бежали из Баязета…» «Мои — из
Киликии.. из Эрзерума…»
Кто-то в молитве
поднял руки к небу, два парня запели шаракан Комитаса.
…24 апреля более восьми тысяч армян собрались на
парламентском холме Оттавы для участия в церемонии поминовения жертв Геноцида
армян. Знамена Армении, знамя Канады, огромные незабудки и слезы на глазах
людей. По предложению председателя Армянского национального комитета Канады
Жирайра Басмаджяна минутой молчания почтили присутствующие память погибших. Басмаджян от имени всей общины выразил
благодарность Сенату и палате общин Канады за принятие резолюции по признанию
Геноцида армян в Османской империи. Потом участники церемонии поминовения
направилась к Посольству Турции, где провели акцию протеста и призвали Турцию
признать Геноцид армян.
Инга ШИРЯН,
Торонто, Канада.
