Летом в Москве с успехом прошли две выставки армянского изобразительного искусства. Получил огромное удовольствие от присутствия на обеих и спешу поделиться эмоциями, полученными при открытии выставки известного российского живописца Фридона Асланяна, который, в элегантном костюме, при бабочке, встречал гостей у входа в уютную артгалерею «Дрезден», расположенную в легендарном Гостином дворе, где и проходила выставка «Тот самый Фридон».
ПРИЧУДЛИВОЕ СОЧЕТАНИЕ КРАСОК И ФОРМ СОЗДАЕТ УДИВИТЕЛЬНЫЙ ЭФФЕКТ. Осевое перевертывание картины, степень ее удаленности от зрителя, ракурс взгляда совершенно меняют картину того причудливого мира, который каждый зритель представляет себе в меру своего духовного и творческого опыта. Плюс доброжелательность и радушие автора этих удивительных полотен и поразительно разнообразных предметов прикладного искусства, которые подкупают всех с первых же минут, причем Фридон знакомит гостей с экспонатами выставки лично.
Однако лучше опишу увиденное впечатлениями специалиста-искусствоведа Татьяны ФИЛИППОВОЙ, которыми она делится в буклете «Тот самый Фридон». «Он может все. Именно такое ощущение возникает у зрителя при первом же знакомстве с работами Фридона Асланяна. Впрочем, «работы» не совсем то слово, когда речь заходит о творчестве этого художника-архитектора и дизайнера, живописца и графика, автора многочисленных градостроительных проектов. Ведь работа — это изнурение и пот, усталость и усилие. Здесь же иное — мысль в ее философском измерении.
Изо всех философских направлений художнику ближе всего индуизм — необузданной красочностью мистицизма, глубиной созерцания, возможностью долгого и всегда неожиданного постижения себя. Конвертация философии в живопись (а также в архитектуру, графику, гравюру, дизайн мелкой пластики и многое другое) происходит у Фридона легко и естественно. Медитация становится для него не только необходимой подготовкой к созданию очередного произведения, но и предметной сутью самого процесса творчества.
«Муки творчества» — это не о нем. Фридон любит говорить: «Я не терзаю предмет творчества, не беру приступом, как крепость. Диалог всегда важнее и интереснее для меня, чем поединок с бумагой, холстом, камнем или металлом». Вся эта легкость и естественность — следствие прежде всего высочайшего и разностороннего профессионализма Фридона, закономерный итог свободного владения им как традиционными, так и совершенно авангардными техниками, технологиями и материалами, каковые может применять художник, живущий в начале ХХI столетия. Подлинная традиция, в которой сплелись армяно-ирано-индийские корни художественного мироощущения, предопределила главное кредо художника: рождение через созерцание. Именно это свойство художника наиболее ярко реализуется в том, что он называет своей трансцендентальной живописью. Смотреть работы Фридона всегда надо «вживую», «здесь и сейчас».
ТАТЬЯНА ФИЛИППОВА ПРОДОЛЖАЕТ: «ТАКИМИ ЖЕ СВОЕОБРАЗНЫМИ штрихами-монадами неожиданно предстают и деревянные куклы Фридона, с бесконечно грустными глазами, в армянских костюмах, с атрибутами национальных ремесел и искусств в руках. Это декоративно-этнографическое направление его работ — дань армянским корням. Особое место в творчестве Фридона занимают и морские раковины, поверхность которых он «освобождает», чтобы открыть тайну потаенного цвета и рельефа природной фактуры, почувствовать живое и растущее в этом древнейшем создании морской стихии. Хрупкая раковина становится архетипом, грезой Создателя о возвышающей красоте земного создания. Как видим, Фридон-художник не задумывается о жанре, не выбирает его. Жанр мыслит о нем и вместе с ним, выбирая художника для своих самых смелых и неожиданных воплощений».
К сказанному добавлю восхищение, которое испытал, знакомясь с графическими портретами Уильяма Сарояна, Минаса Аветисяна, Сергея Параджанова, академиков Бориса Раушенбаха и Андрея Сахарова… Фридон, несмотря на возраст, полон сил и фонтанирует идеями. 37. Это ли не признак того, что мы еще не раз насладимся его прекрасными творениями!
А почему не насладиться творчеством Фридона в Ереване? Обращаюсь с этим предложением к Министерству культуры и Союзу художников Армении. Тем более что в последний раз работы мастера демонстрировались на его исторической родине в далеком 1993 году.
