10-11 ноября 1998 года сопредседатели МГ ОБСЕ представили третье по счету предложение по урегулированию карабахского конфликта. Оно в известной степени иллюстрировало изменение общего подхода к данному вопросу, которое имело место после отставки первого президента Армении. В настоящее время, когда представители аодовской власти пытаются довести до сведения перспективного электората версию о неизменности изначальных позиций заинтересованных в разрешении проблемы сторон, есть смысл обратиться к некоторым ключевым определениям представленного ровно 9 лет назад третьего предложения.
Принципиальным отличием указанного варианта от предыдущих является попытка Минской группы синтезировать в одном документе два принципа международного права — территориальную целостность государств и национальное самоопределение. Ранее о таком синтезе не могло быть и речи: карабахский вопрос рассматривался исключительно в контексте нерушимости международно признанных государственных границ. Об этом свидетельствует предложенный в июле 1997г. первый вариант урегулирования, сторонником которого выступала правящая в Армении партия: "Статус Нагорного Карабаха определяется следующими параметрами: I. Признание всеми Сторонами конфликта территориальной целостности и нерушимости границ Азербайджана и Армении. II. Нагорный Карабах является государственным и территориальным образованием в составе Азербайджана. . . "
После смены власти в Армении данная формулировка приобрела несколько иное содержание, которое, как мы отметили выше, являло собой попытку синтеза двух принципов: "Преисполненные решимости осуществить мирное урегулирование нагорно-карабахского конфликта в соответствии с нормами и принципами международного права, включая принципы территориальной целостности государств и самоопределения народов, Армения, Азербайджан и Нагорный Карабах соглашаются в следующем: Нагорный Карабах является государственным и территориальным образованием в форме республики и образует общее государство с Азербайджаном в его международно признанных границах. Азербайджан и Нагорный Карабах подпишут Соглашение о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между соответствующими органами государственной власти, которое будет иметь силу конституционного закона. . . Для поддержания контактов и координации совместных действий в Баку и Степанакерте создаются, соответственно, представительства Нагорного Карабаха и Азербайджана".
Предоставление Нагорному Карабаху статуса республики, безусловно, следует воспринимать в качестве позитивной тенденции, ибо оно явилось первой в истории международной констатацией правомочности существования НКР, а следовательно — частичным, но отражением наличествующих реалий. Именно это обстоятельство имел в виду глава официального Баку Гейдар Алиев, охарактеризовавший третье предложение МГ ОБСЕ "провокацией против Азербайджана".
Нагорный Карабах (каким он подразумевался в данном документе) никоим образом не являлся автономной республикой. В частности, в документе подчеркивалось, что "Нагорный Карабах будет иметь собственную Конституцию, принятую народом Нагорного Карабаха на референдуме. Азербайджан, соответственно, внесет изменения в свою Конституцию для инкорпорирования этого соглашения. На территории Нагорного Карабаха действуют Конституция и законы Нагорного Карабаха. Законы, правила и исполнительные решения Азербайджана действительны на территории Нагорного Карабаха, если они не противоречат Конституции и законам последнего. Нагорный Карабах будет иметь собственные флаг, герб и гимн. Нагорный Карабах будет иметь Национальную гвардию (силы безопасности) и полицейские силы, формируемые на добровольной основе. Эти силы не могут действовать вне Нагорного Карабаха без согласия правительства Азербайджана. Армия, силы безопасности и полиции Азербайджана не будут иметь права вступать на территорию Нагорного Карабаха без согласия властей Нагорного Карабаха. Нагорный Карабах будет свободной экономической зоной, имеющей право на эмиссию собственных денежных знаков, которые будут иметь хождение наряду с азербайджанскими денежными знаками, а также выпускать свои собственные марки".
Объективности ради следует отметить, что примерно схожие права предлагались Нагорному Карабаху и в первом (июль 1997г.) варианте урегулирования. Однако совершенно иной была акцентуация документа, позволившая Гейдару Алиеву согласиться с содержанием данного предложения. По крайней мере им прекрасно осознавалось, что территория, наделенная подобными широкими правами, однако лишенная субъектности и соответствующего статуса, не могла быть препятствием на пути создания унитарного государства, причем степень жизнеспособности местных властей становилась почти виртуальной и практически сводилась к нулю. Таким образом, вырисовывалась весьма четкая перспектива передачи Азербайджану реально неподконтрольной территории под эгидой международных организаций и при согласии президента Армении. Однако констатация республиканского статуса Нагорного Карабаха в тексте третьего предложения Минской группы вкупе с обещанными правами и полномочиями вносили принципиальные коррективы в расклад вещей, что было чревато трансформацией Азербайджана в некую модель конфедеративного государства. По крайней мере именно так полагали азербайджанские политики и политологи. Именно, это обстоятельство и обусловило резкое негодование последних по поводу третьего предложения.
Вместе с тем существует другой, не менее важный фактор, свидетельствующий об изменении общего подхода к карабахской проблеме сразу после отставки первого президента Армении. Если он выражал готовность к односторонним уступкам и практически соглашался с июльским предложением МГ, то новое руководство официального Еревана отвергло третий вариант, предоставляющий Нагорному Карабаху статус республики и очерчивающий контуры перспективной азербайджанской конфедерации. Модель "общего государства" была принята Арменией исключительно в качестве основы для ведения дальнейших переговоров, так как в ней констатировалось существование Нагорно-Карабахской Республики. Именно этот факт воспринимался в качестве отправной точки на пути достижения полной политической независимости.
Схожей позиции придерживалось и руководство НКР, которое уже 25 ноября 1998 года (спустя две недели после представления третьего предложения) выступило с обращением к сопредседателям МГ ОБСЕ: "Руководство Нагорно-Карабахской Республики, приняв к рассмотрению новые предложения сопредседательства МГ от 11 ноября 1998г. , приветствует решимость посреднической миссии ОБСЕ добиваться всеобъемлющего урегулирования нагорно-карабахской проблемы. Прежде всего хотелось бы отметить, что формулу "общее государство" мы понимаем как фиксацию равной правосубъектности сторон. Как мы уже неоднократно подчеркивали, проблема территориально-государственных границ НКР должна решаться в тесной увязке с проблемой безопасности Нагорного Карабаха, и в силу этого границы, исходя из требований безопасности и географической связи с Арменией, должны быть уточнены или изменены путем обмена территориями или на основе другой договоренности между сторонами. Таким образом, учитывая, что со стороны сопредседателей МГ в новых предложениях проявлен гибкий подход к решению целого ряда проблем, руководство НКР заявляет о готовности принять представленный проект документа в качестве основы переговоров".
Именно в этот период впервые стала озвучиваться перспектива политической независимости Нагорного Карабаха посредством обмена подконтрольными Армии обороны НКР территориями, которая была неоднозначно воспринята армянской общественностью. В данном материале мы не будем оценивать готовность действующей власти к взаимным уступкам, равно как и нынешний этап переговорного процесса, так как эти вопросы выходят за рамки статьи. Отметим лишь, что если десять лет назад официальный Ереван являлся апологетом исключительно односторонних уступок и фактически выступал за передачу Азербайджану армянской земли, отстоявшей свою независимость ценой жизней тысяч и тысяч наших соотечественников, то сегодня предметом переговоров являются некоторые районы, окружающие территорию бывшей НКАО. Неспособность фиксировать принципиальное различие между этими уровнями (в том числе уровнями обоснованной критики или даже осуждения властей) свидетельствует об изначальной предвзятости той или иной группы людей.
Menu
