Подлинные произведения искусства тем и отличаются, что, обращаясь к ним в разные годы жизни, всякий раз обнаруживаешь в них новый, прежде незримый подтекст, а то и наделяешь смыслом, о котором сам автор, возможно, и не задумывался. Написанная 75 лет назад картина Ваграма Гайфеджяна "Трудный переход" относится именно к таким произведениям.
В июле 1921 года, после присоединения Зангезура к Советской Армении, гражданская война в Армении окончилась. С воцарением мира на ее многострадальной земле в истории Армении началась новая эра. "Трудный переход" Гайфеджяна посвящен изображению преддверия последнего, решающего боя в этой братоубийственной борьбе — вступлению частей армянской Красной Армии в Зангезур.
Картина впервые экспонировалась весной 1933 года на выставке, посвященной 15-летию Красной Армии, затем осенью того же года — в экспозиции "Художники и архитекторы Советской Армении за 13 лет". Эта юбилейная выставка отличалась необычайной для того времени масштабностью: на ней были представлены 708 работ 32 авторов. Из экспонированных здесь 22 картин Гайфеджяна "Трудный переход" был не только самой большой по размеру, но и самой необычной для кисти художника и по своей тематике, и по ее художественному воплощению. Гайфеджян впервые предстал перед публикой с произведением на историко-революционную тему. Правда, в конце 1920-х годов он уже экспонировал несколько работ сходной тематики, но они не выходили за пределы жанровой картины. "Трудный переход" же претендовал быть общественно значимым произведением монументальной живописи. Это выходило за грань привычных зрителю эстетических предпочтений художника.
По существу вместе с "Расстрелом коммунистов в Татеве" А. Коджояна — первого значительного произведения в армянском искусстве на революционную тему — "Трудный переход" Гайфеджяна и представленная на той же выставке на ту же тему, но в совершенно иной трактовке замечательная картина М. Сарьяна "Горный марш" заложили основу композиционной картины историко-патриотической тематики в армянской живописи.
В отличие от ярко выраженного героико-символического начала в картине Сарьяна, ее романтической приподнятости, "Трудный переход" Гайфеджяна сугубо повествователен. Ущельем между обрывающихся в бездну утесов, мимо грозно нависающих ступенями скал, узкой крутой тропой, уходящей в заоблачную высь, где способны летать лишь степные орлы, непоколебимо преодолевая нелегкий путь, потоком змеится вверх ставшая грозной армией вереница бойцов. Трудно сказать, кого больше в этой по сути крестьянской рати — бывалых красноармейцев в шинелях с винтовками за плечами или мужиков в папахах, лишь нынче сменивших плуг на штык. Тяжело ступая по непривычным для них горным склонам, с которых то и дело срываются вниз камни, развороченные людским потоком "по фронту в тысячи верст" (Е. Чаренц) , бредут волы, с трудом волоча пулеметы. Целенаправленное, размеренное движение людей и животных в залитой пронзительным светом горной пустыне подчеркивает атмосфера царящего в картине напряженного безмолвия — особой сосредоточенности людей на предстоящем им судьбоносном акте.
Поразительна перекличка, а то и буквальное совпадение изображенного в "Трудном переходе" с целым рядом поэтических образов в разных поэмах Егише Чаренца. Вот некоторые примеры. "И неимущий народ (. . .) Из сел, станиц, городов сбираться начал опять, /Оружие раздобыл, стал армией огромной" ("Слово о народе", 1920г.). Или: "Все круче, все труднее был подъем. /Ни путника, ни птицы не встречая, /Цепочкою ползли мы вверх с трудом. . . /И в тягостном молчанье наш отряд/ Шел вверх, куда вела тропа крутая". ("Дантова легенда", 1915-1916г.).
Не менее поражает в картине Гайфеджяна та степень безусловной художественной правды, с какой мастер с его удивительным даром создания многофигурных композиций даже в самых миниатюрных по размеру произведениях сумел трансформировать мотив беззаботных шествий своего раннего творчества в образ народной армии, собирающейся из сел, станиц, городов.
В свое время идеопластика картины Гайфеджяна мало соответствовала становящимся все более незыблемыми критериям мифотворческого искусства соцреализма. В ней отсутствовали признаки подчеркнутой пафосности, псевдомажора. Но что еще существеннее — неподобающим было само живописное решение полотна, таящее в себе хотя и модифицированные в новое качество многие признаки гайфеджяновского импрессионизма, который жестко осуждался властью и обслуживающей ее критикой как пережиток буржуазного индивидуализма, чужеродный, более того, враждебный пролетарской идеологии. Наступало время, когда только "тема" уже не могла служить спасительным якорем, свидетельствующим о политической благонадежности художника. Но именно благодаря своим художественным особенностям "Трудный переход" выдержал испытание временем.
За редким исключением, для современного поколения армянских зрителей изображенное в картине Гайфеджяна конкретное событие 1921 года — это в сущности терра инкогнита. Едва ли способна вызвать у него дрожь в сердце и сама дата написания картины — 1932-1933, в которой так много зловещего смысла: приход к власти Гитлера в Германии, в СССР — окончательная победа так называемой диктатуры пролетариата, отмеченная не обошедшим и Армению всенародным голодом, а в области искусства — роспуском всех прежде существовавших художественных организаций, непригодных для утилизации их государственной машиной. . . Что же в таком случае приковывает взгляд зрителя к полотну Гайфеджяна? Очевидно, главное, — его художественная форма, то есть то, что на глубинном уровне нашего подсознания, нашего эмоционального восприятия способно порождать те или иные ассоциативные смыслы.
В гайфеджяновском произведении описательность, повествование перевоплощены в экспрессию ритмов живописной формы. Наполненные внутренней кинетической энергией, эти разнонаправленные цветовые и пластические ритмы — суть начало начал, слагающее художественный образ, динамичный и незыблемый одновременно. Открывающаяся перед зрителем масштабная панорама гордого горного мира в молниеносном темпе, подчеркнутом мелькающими всполохами красного во флагах, словно вбирает нас в свое лоно. В перекличке плоскостей, пятен, мазков лилово-розового, сине-голубого, зелено-серого, охры мы будто явственно ощущаем всю разреженность воздуха в этом высокогорном пространстве с его пьянящим чувством окрыленности и свободы. А "синеглазый свет" неба с его облаками в просветах между цепью гор рождает образ чего-то неведомо светлого.
Кто знает, не ассоциировался ли в сознании художника, в его эмоциональном переживании потрясений времени тяжкий и опасный путь революционных толп на изображенной им картине с преодолением трудностей на собственном жизненном пути, неотделимом от судьбы его народа! Во всяком случае именно в таком личностном ключе преодоления барьеров и устремленности в будущее воспринимается нами "Трудный переход" Гайфеджяна, и именно в этом его смысл и неувядаемое значение.
Menu
