Логотип

ТУМАН НАД ПРОМКОМПЛЕКСОМ ГЮМРИ

*Фантазии и практика министра Нерсеса Ерицяна

*Финансирование для отвода глаз

*Технопарк по лекалу 20-х годов XX века, т.е. 80-летняя ошибка однобокого развития города

Государство готово выделять деньги для осуществления правительственной программы по организации технопарка в Гюмри. Пока что, правда, гюмрийцы в этом плане подметили капитальное обновление помещений левого крыла  производственного здания завода аналитических приборов, после чего о дальнейшей судьбе технопарка не известно ничего и никому в Гюмри. Частично завесу тумана приоткрыл министр экономики Нерсес Ерицян, заявивший как-то активу города, что задачами гюмрийского технопарка должны стать информационные технологии, туризм и мода. С тех пор опять лишь молчание…

В конце 70-х годов начальник ленинаканского городского Бюро рационализации и изобретательства (БРИЗ) Вазген АБГАРЯН представил моему вниманию цифры и факты, поразившие меня масштабом участия рабочих и служащих промкомплекса города в рационализации и изобретательстве. Заметив мой скепсис, Вазген Левонович предложил мне пройтись по организациям: чего греха таить, в те годы чиновники кормили страну приписками, так что было отчего сомневаться. (Сегодня же все наоборот: занижают или скрывают истинные объемы производства, количество работающих и т.д., чтобы налогов платить меньше.)

Посещения превзошли все мои ожидания: что ни промпредприятие, то сотни рационализаторов и изобретателей —  конкретных людей, а не мертвых душ. Беседы с рабочими и инженерами убедили меня в том, что рационализация и изобретательство для них потребность. Заслуживало внимания и то обстоятельство, что станочники города, не имеющие подчас и 5-классного образования, занимались (причем успешно) рационализацией, требующей инженерного мышления. Но удивляться тут не приходилось: Гюмри всегда был городом мастеровых, и превыше всего среди ремесленников ценились рабочая смекалка и стремление к совершенству. Эти качества генетически заложены в каждом гюмрийце.

На чулочно-носочном объединении выяснилось, что из-за неумения грамотно составить заявку на рацпредложения (необходимо было представить эскиз или чертеж новшества, аргументировать его необходимость, подробно описать рацпредложение и т.д.) они просто обходились без нее. Новый молодой начальник БРИЗ объединения Тигран АРУТЮНЯН помог рабочим в оформлении заявок. (Моя дружба с Тиграном, длившаяся лет 9, прервалась во время землетрясения — он погиб.)

Однажды в 1981 году он позвонил мне и предложил в связи с тем, что у них гости из Чехословакии, срочно приехать на фабрику. О прибытии в Ленинакан комиссии чешского НИИ и завода-изготовителя, разработавших и внедривших высокопроизводительную вязальную машину О-три-Ч, было известно заранее. Дело в том, что в 1980 году объединение почти полностью заменило свой машинный парк этой технической новинкой, однако вязальные машины через несколько месяцев друг за другом остановились из-за несовершенства конструкции. Тогда новаторам объединения понадобилась всего неделя, чтобы решить возникшую техническую задачу. А меж тем чехословацкий завод-изготовитель, в адрес которого поступали рекламации за бракованную продукцию, рассылал во все страны мира, закупившие у него эти вязальные машины, телеграммы, мол, извините, верните закупленную продукцию, готовы возместить все ваши убытки. Ответная телеграмма ленинаканских чулочников озадачила их: "…ваши вязальные машины О-три-Ч работают у нас без перебоев и с высокой продуктивностью".

В Ленинакане гости из Чехословакии тщательно изучили переделки чулочников, включили имена новаторов в состав авторов разработки. Не отстали от них и преподаватели ленинаканского филиала Ереванского политехнического института, которые по заказам государства и предприятий на хоздоговорной основе решали довольно серьезные технические проблемы заводов и фабрик области. Экономическая эффективность от технологий и оборудования, разрабатываемых в Политехническом, составляла не менее 10 млн руб. в год.

Землетрясение уничтожило учебный корпус института, его лаборатории и технические кабинеты. Казалось, в создавшихся условиях нечего думать о научных разработках и техническом творчестве, однако  изыскания прикладников города ни на минуту не прекращались. И сегодня они создают свои технические разработки, но уже для души, вдохновленные творческой идеей и технической задачей. Мне искренне жаль, что сегодня безадресны дельные предложения и разработки кандидатов технических наук Р.Саркисяна, К.Аветисяна, А.Арзуманяна, Дж.Асатряна и многих других: в этой безадресности не только служение родине, но и трагедия наших дней.

Технические разработки института стали финансироваться с 1991г., но уже без всякого учета степени их важности и актуальности. Ежегодные суммы, необходимые для осуществления научных разработок, государством и НАН РА определяются на глаз. Так, группе разработчиков сейсмической аппаратуры из ИГИС под руководством Роберта Саркисяна в этом году выделена такая мизерная сумма, что самому руководителю, т.е. основному разработчику, достанется не более 25 тыс. драмов в месяц.

Если до землетрясения финансировались все заявки института (до 12 авторских свидетельств ежегодно, причем такого результата не могли достичь и преподаватели Ереванского политехнического института), то потом финансировалось не более двух научно-технических разработок. Так, в 1989г. А.Геворкян внедрил на заводе "Электробытприбор" метод индукционного обогрева пресс-формы. В том же году М.Мамиконян внедрил на Московском мясном производственном объединении (ныне "Микоян" — собственность Мамиконянов) новую технологию изготовления колбасных изделий. В 1991г. А.Налян предложил одновременную обработку эксцентрических шеек коленчатых литеров. Для разрешения данной задачи группе разработчиков было выделено всего 8 тыс. руб. Надо быть великим подвижником и энтузиастом своего дела, чтобы  в разрушенном до основания городе заниматься техническим творчеством…

В 1992 году в Политехническом состоялась первая после землетрясения научная конференция на тему "Новая технология и оборудование", в результате которой отдельной книгой были изданы 20 докладов участников конференции. Она практически ответила на все вопросы, волновавшие тогда: как восстановить разрушенные землетрясением жилые дома и промпредприятия, в каком направлении необходимо отныне развивать экономику области, как развернуть наукоемкие производства и т.д?

Тогда конференция выполнила свою задачу — объединила техническую и научную интеллигенцию города, предложила ей новые пути взаимодействия в нелегких условиях рыночных отношений. К сожалению, многие дельные предложения конференции так и остались на бумаге: в республике и в самом Гюмри предложения гюмрийской интеллигенции по возрождению города принимались в штыки. Классическим подтверждением сказанному может служить моя встреча с гюмрийским мэром в 1993г. Тогда в условиях энергетического кризиса, когда сплошь и рядом вырубались деревья, члены Союза интеллигенции Гюмри разработали проекты по обогащению топливных материалов и сооружения маломощных гидроэлектростанций на перепадах питьевой воды Казанчи — Гюмри. Тогдашний мэр города презрительно поглядел на нас и изрек: "Этого не хватало, чтобы какие-то инженеришки учили меня уму-разуму". Мы, естественно, встали и вышли из кабинета не попрощавшись…

Однобокое развитие армянских городов (Ленинакана — начиная с 20-х гг., а Кировакана — с 30-х гг.) привело к тому, что Ленинакан стал городом армянских текстильщиков, а Кировакан — городом армянских химиков. Однако, в отличие от Гюмри, промышленная инфраструктура Ванадзора была насыщена наукоемкими производствами, имеющими будущее. Вот почему после землетрясения подумалось: не было счастья, да несчастье помогло — почему бы отныне не развивать экономику города на основе наукоемких производств?

В принципе никто не против информационных технологий, туризма и моды, хотя такое развитие Гюмри крайне преждевременно и сомнительно (на голом месте и без всякого учета исторически  сложившихся трудовых традиций не создается ничего). Фактически повторяется ошибка 80-летней давности, когда на государственном уровне делалось все, чтобы Ленинакан стал городом текстильщиков.

В данном случае я о другом: почему при возрождении промышленной инфраструктуры региона и Гюмри не исходить из наличия местной сырьевой базы, из трудовых традиций дедов-ремесленников (сегодня на весь город всего один медник, способный изготовить мушурбу), отцов — новаторов производства (это качество заложено в каждом гюмрийце: достаточно заработать промпредприятиям города, как оно вновь проявит себя) и, главное, из того, что современная экономика без науки мертва?

То, что предлагается Гюмри сегодня, приведет к окончательному распылению его промышленного потенциала.