Финны говорят, что у робкого мужчины не будет красивой жены. Наверное, потому что женщина — «первообраз красоты», а красота задумана как награда за доблесть. Недаром из олимпийских небожителей, возгоравшихся желанием жениться на Афродите, сумел пробиться к ней бог войны. Окутавшись облаком, они предавались любви, от которой родилась дочь по имени Гармония.
С ТЕХ ПОР ЛЮДИ ЗНАЮТ, ЧТО ЖЕЛАННОЕ ДИТЯ РОДИТСЯ ОТ ВЗАИМНОЙ ЛЮБВИ, ласковыми узами держащей у его колыбели мужчину и женщину. Но узы развязываются и, увы, не одновременно. Если первой уходит она, мужчина ищет утешения, добиваясь богатства, власти, славы. Когда же уходит он, рушится мир, в котором главное для женщины — любовь в многообразных ее проявлениях…
«Не отрекаются, любя»… Но это единственное клятвопреступление, за которое Бог не карает мужчину. Потому что сам отнимает разум у одержимого страстью возлюбленного, клянущегося в вечной любви. Но ведь даже звезды гаснут, значит, и «это кому-нибудь нужно».
«Не обещайте деве юной любови вечной на земле», поет добрый Окуджава. А злой Ницше говорит: «Мужчина — воин, а женщина — услада для солдата». Но не каждый — воин и не каждая — только услада…
Вот, подъезжая к окутанному туманом мосту, она смотрит в небо, чтобы не выкатывались слезы. Лишь одна не удержалась в чаше страстей, переполненной тревогой, надеждой, печалью… Но не обидой: ведь обида предполагает превосходство обидчика. А может, на ее щеке не слезинка вовсе, а капля дождя? Может, забудутся:
«Первая встреча, последняя встреча,
Тихого голоса звуки любимые.»
Художник в растерянности: он хотел изобразить чувства, но женщина поднялась выше страстей. И возникла аллегория возвышенного достоинства. Быть может, и поэтому не иссякает поток людей, отдающих «Неизвестной» дань уважения. Хочется молча смотреть на нее и уходить, не поворачиваясь спиной, а отступая вспять, как полагается перед величием.
