Выслушав печальную исповедь бывшего военнослужащего 102-й военной базы РФ в Армении Ашота Мкртчяна, семья которого с 2003 года подвергалась гонениям и преследованиям сперва в Армении, затем в России и во Франции, я был поражен ее жизнестойкостью. Семья не пала духом, более того, испытания еще больше укрепили отношения между родителями и детьми — дочерью Лилит (17 лет) и сыном Аршаком (14 лет).
Сегодня Ашоту Мкртчяну стыдно признаться, что не только его, но и ближайшие и дальние родственники жены Сусанны — иеговисты. Естественно, их ближайшее окружение не могло мириться с тем, чтобы семейная ладья Мкртчянов оставалась незатопленной мутной сектантской волной: в ход пошли стычки, провокации, рассчитанные на то, чтобы надолго засадить Ашота в тюрьму, а затем без труда обездолить и развалить семью.
В 2004 ГОДУ МКРТЧЯНЫ, СПАСАЯСЬ, ПЕРЕЕХАЛИ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГ (он и дети — граждане РФ, жена — гражданка РА). На прощание мать Ашота заявила ему не без сарказма: "Где бы ты ни был, мы тебя достанем: у нас руки длинные". Слова эти оказались пророческими…
Хотя гонения семьи не прекращались и в России, Лилит и Аршак вспоминают свой петербургский период жизни с заметной теплотой. Ашот и Сусанна вполне справедливо полагают, что безраздельная любовь к детям, их религиозное и всестороннее воспитание — это не только их святая обязанность, но и богоугодное дело. Как не вспомнить в этой связи, что у иеговистов иные взгляды на этот счет: им важно привить своим детям догмы своей секты, а все остальное оставить на милость Всевышнего.
Лет 12 назад жена вернулась с похорон молодой коллеги, учительницы школы №14 Гюмри, крайне подавленная: ее можно было спасти — требовалась несложная операция, но семья мужа (все они были иеговистами) запретила невестке показаться врачу. На похоронах дети сиротливо копошились у ног бабушки, бывшей судьи горсуда. На чей-то вопрос из присутствующих, почему не попытались спасти невестку, раз была такая возможность, она сурово отрезала: "Она умерла — значит такова воля Всевышнего".
До Санкт-Петербурга Лилит училась в 3-м классе русского потока гюмрийской средней школы №2 им.Акопа Пароняна, в Детском эстетическом центре посещала курсы английского языка и художественный кружок, ее персональная выставка была развернута в Ереванской детской картинной галерее, работы были высоко оценены членами жюри международной детской выставки в Страсбурге.
Успехи продолжались и в Санкт-Петербурге. Здесь Лилит приняла участие в конкурсе "Русский медвежонок" — языкознание для всех", организованном институтом лингвистики РГГУ, и вновь — первое место. Члены жюри, знавшие, что до переезда в Санкт-Петербург она училась в русской средней школе, все же недоумевали: откуда такие языковые навыки у девочки, прожившей в России всего 2,5 года, при отсутствии до этого живой языковой практики? Впрочем, по опыту работы до землетрясения в самой престижной тогда школе №2 отмечу высокий уровень преподавания в Гюмри языков и традиций, перенятых молодым поколением педагогов.
Несмотря на духовную близость брата и сестры, у Аршака другие жизненные интересы и запросы. На нем больше всего сказалось религиозное воспитание семьи. Проявилось это в Санкт-Петербурге: аспирант Духовной академии им. Св. Александра Невского, иеромонах отец Ншан Петросян как-то заметил в церкви Св. Екатерины мальчика, сосредоточенно следящего за ходом литургии и безошибочно вторящего тексту. После беседы с Аршаком он понял, что интерес ребенка к церкви не просто детское любопытство, и, благословив Аршака, привлек его к участию в литургии в качестве ассистента дьякона.
КАК ГОВОРИЛОСЬ ВЫШЕ, СЕМЬЯ ПОДВЕРГЛАСЬ ПРЕСЛЕДОВАНИЯМ И В РОССИИ. Чтобы обеспечить себе будущее и жизнь без страха, 12 сентября 2007 года семья по Шенгенской визе покинула Россию и обосновалась во Франции. Казалось, у Мкртчянов были все основания для получения во Франции статуса беженца. "Но этого, как я понял потом, — говорит А.Мкртчян, — и не могло случиться".
— Почему? — удивился я.
Факты, изложенные им, как-то не вязались с имиджем этой демократической страны, но послушаем рассказ А.Мкртчяна.
— Конвенцию ООН о беженцах Франция использует в своих целях. Механизм ее действия выглядит следующим образом: с помощью наших соотечественников, уже имеющих статус беженца, в страну приманиваются другие армянские семьи с прицелом на то, чтобы выполняли ту работу, которой брезгуют граждане Франции.
— А если не захотят?
— Система работы с беженцами построена так, что ослушников не может быть. Да и откуда им быть, если в Армении продано все — дом, имущество и вернуться на родину — значит начинать с нуля. Помимо этого, французские власти в любую минуту вправе применить пункт 141 Закона о беженцах, принятого Конвенцией ООН в 1951г., лишить статуса беженца и депортировать из страны.
Естественно, по поводу несправедливого отношения к моей семье я вынужден был обращаться во все властные структуры Франции, но от меня отмахивались. Имея под рукой бесчисленное множество фактов, свидетельствующих, что статус беженца во Франции дается людям на основании сфабрикованных документов, я обратился с жалобой во французскую пограничную полицию. Меня выслушали, обещали дать знать о принятых мерах. Не дождавшись ответа из полиции, я 11 декабря 2009 года обратился за поддержкой к министру по работе с иностранцами Эрику Бессону. И это обращение осталось без ответа. Примечательно, что Эрик Бессон, отвечая на телеканале F-2 на вопрос, почему столько незаконных эмигрантов получают возможность жить во Франции, заявил, что в стране много пенсионеров и инвалидов, нуждающихся в прислуге…
— А какое отношение имеют ко всему этому ваши родственники-иеговисты?
— Непосредственное. Все эти годы в России и во Франции они шпионили за мной и сообщали властям имеющуюся информацию — к кому обратился с жалобой, с кем встретился, что намерен предпринять. Ходоки-иеговисты из Франции и Голландии не оставляют меня в покое и теперь в Гюмри.
— Чего же они добиваются?
— Все они хотят, чтобы я с семьей вернулся во Францию и отдался воле властей…
— А власти при чем?
— Видимо, недовольны тем, что я неоднократно обращался за помощью и в международные организации. Получилась утечка информации, из-за которой даже уволили с работы мадам Мари Понсу, начальницу организации, занимавшейся делами беженцев.
— Чего же вы добиваетесь сейчас?
— Мы вернулись в родной Гюмри, придется все начинать с нуля, но уверен: осилим. Хочется только одного… чтобы иеговисты оставили нас в покое.
