В тот вечер, когда на острове Пасхи из-за дряхлого подвесного мотора перевернулась резиновая лодка и чуть не погибли наши ребята, я вообще не ложился, зная, что не усну. Потом через некоторое время понял, что все повторяется в жизни и ничего случайного в ней не бывает. Совершенно не случайно Сэм, Гайк и Бабас перевернулись вместе с "Малой Арменией" (так мы называем нашу резиновую лодку). Нужен был, наверное, толчок, чтобы треклятый вопрос с треклятым мотором решить. И заодно решить другие вопросы, о которых я узнал уже в первый день пребывания в Сиднее.
Оказалось, что здесь никто из почти 40-тысячной общины не знает не только о плавании "Армении", но и о многих других новостях. А ведь на нашем пути материк-страна Австралия является последним географическим пристанищем, где имеется армянская община. Далее на всем восточном побережье Индийского и западном побережье Тихого океана и в самой Океании нет армян. Даже в богатом историческими памятниками Сингапуре и огромной Индии нет функционирующей армянской общины. Вот и выходит, что встречи в австралийских Мельбурне и Сиднее с "Арменией" нужно организовать несколько иначе, необычнее. Встретился я с представителями церкви, партий, общественных организаций, побывал в школе. Обо всем договорились. Собираюсь то же самое сделать в Мельбурне. Оттуда — перелететь через Тасманово море в Новую Зеландию, где на каком-нибудь судне попробую пойти на встречу с "Арменией".
…И вдруг раздался телефонный звонок. Звонил хорошо известный, особенно в Карабахе, Акоп Аболакян и спешно, если не сказать панически, выпалил: "Включите телевизор". Включил и увидел, как на фоне силуэта современного города плавают в бушующих водах сотни машин, целые дома, даже самолеты. Цунами. Япония. О, как хорошо известны мне суть и смысл этого японского слова. Десять лет я жил в цунамиопасной зоне. Написал несколько статей и заметок о судьбе поселка Усть-Камчатск, который именно из-за опасности цунами перенесли подальше от берега. И вскоре после массовых новоселий ударило мощное, как говорили на Камчатке, днотрясение, то бишь цунами. Огромные волны накрыли берег, но до домов нового Усть-Камчатска не дошли. А вот на обратном пути буквально слизали все, даже бывшие фундаменты бывшего поселка унесли с собой в океан. Страшное было впечатление. Я знал многое, если не все, о цунами. По своим трагическим параметрам наиболее страшное цунами было в той же Японии в 1933 году. Тогда его отголоски доходили чуть ли не до берегов Океании и Австралии, ударяясь по ходу дела то по восточным берегам Азии, островов Океании и Австралии, то по западным берегам Северной и Южной Америки. Именно этот факт меня до смерти взволновал и напугал в первые же секунды, как только узнал о цунами на Хонсю. И уж совсем стало худо, когда на телеэкране то и дело перечислялись географические названия, которые по прогнозу окажутся на пути распространения цунами. В их числе назывались Новая Зеландия и Австралия…
Самое ужасное – это то, что сейчас нет связи у "Армении", хотя мы оснащены всем, что есть у всех, кто сегодня выходит в море. Главное, есть дорогостоящая (минута — 7 евро) спутниковая связь "Иридиум". Но все и вся нынче связано со спутниками, с орбитами их вращения. Только вот спутники эти, оказывается, не обслуживают океанские просторы. У нас не было другого варианта маршрута. Мы знали об этом. Да и вообще разговор о связи бесполезный в случае, если вдруг прет на тебя цунами. И, конечно, было бы спокойнее, если бы связь была. Правда, по теории вероятности, можно из ста или двухсот попыток звонка один раз добиться цели. Это момент появления в нашей зоне спутника на мгновение. И я дозвонился. Трубку "Иридиума" взял Мушег. Я громко:"Мушег джан! Кто рядом?" Он:"Арик!" — "Дай ему". Я Арику успел сказать только "цунами" и "Япония". Хотя, думаю, второе слово он уже не услышал. Следующие двести попыток ничего не дали. Пошли звонки мне. Жена, сын, дочери, бывший легендарный мэр Еревана Мурад Мурадян, директор карбийской школы, председатель сельсовета Карби, знаменитый самбист, шеф издательства "Амарас", советник министра образования и науки, сотрудник "Литературной газеты" Бонч-Бруевич и другие. Перечислил только потому, что всех их загрузил. Просил, чтобы смотрели СNN. Всем, кому я звонил, на всякий случай дал координаты судна.
В четыре утра на телеэкране появилось новое географическое название "Калифорния". При этом в бегущей строке уже нет Новой Зеландии и Австралии. Я понял, что произошел перелом не только в географии самого цунами, но и во мне и во всех, кто в эти минуты переживал за "Армению". Тогда я еще не знал, что сын мой Гайк сумел-таки дважды переговорить с бортом "Армении". Подробно — с капитаном, который сам начал успокаивать Гайка, объясняя, что цунами опасно на берегу, а не в открытом океане. Конечно, Самвел малость лукавил, чтобы в свою очередь успокоить Гайка. И все же лучше всех по телефону сказала моя дочь Сусанна: "Когда на практике неприменима мудрость, "на Бога надейся, а сам не плошай", тогда Бог сам спешит на помощь". Так оно и вышло…
…Сусанна напомнила мне о моем японском друге. В 80-х годах прошлого века вместе с русским писателем Валентином Распутиным и японским философом Хироси Номой мы были сопредседателями международной экологической организации "Байкальское движение". Ездили по странам, где имеются пресноводные озера. Подружились с Номой, с которым часто встречались. Я много писал об этом удивительном человеке, который считал, что Бог один, а нас много. И когда человек честно трудится, то он помогает Богу. Однако как бы мы ни благодарили Бога, сознание того, что все у нас обошлось, нисколько не успокаивает душу и сердце. Я понял, что теперь уже с каждым днем все труднее будут даваться мои обязательные репортажи. Я много писал о Японии, о японском чуде, о том, что народ, потерпевший "позорное поражение" (словосочетание не мое), народ, не имеющий ни грамма металла, ни капли нефти, народ, сильно зависящий от импорта сырья и топлива, занимает одно из первых мест в мире по судостроению, по электротехническому и электронному производству, выплавке стали, производству легковых и грузовых автомобилей, выработке электроэнергии, переработке нефти, производству цемента, пластмасс и синтетического волокна. И все это после разорительной и разрушительной войны. Нет сомнения, что и сейчас этот народ в сжатые сроки восстановит чудовищные потери. Главное — выйдет из трагической ситуации еще более умудренным жизненным опытом.
…В рамках "Байкальского движения" в Армению летом 1989 года прибыли делегации из разных стран, в том числе и Японии. Гостей я повез в зону бедствия. Слишком свежи были раны Армении. В Спитаке кто-то вслух произнес при Хиросе Нома: "Боже мой! Разве все это можно восстановить?" И японский старец тихо сказал: "Пока мы ехали сюда, я с удивлением смотрел на сплошные камни. Всюду камни. И в каменистой пустыне красивые участки оазисов. Я подумал, что армяне трудолюбивые. У нас в Японии очень мало земли и очень много крестьян. И их традиционно мы уважаем. Они служат примером для всего народа от мала до велика, и это очень важно. Еще великие философы говорили: "Нет ничего более красивого и воспитывающего, чем хорошо возделанное поле".
