«Я заковал бы свою ненависть в лед и ждал, когда покажется солнце»
«У меня была жена и двое маленьких сыновей. Я работал пиар-менеджером и редактировал киносценарии. Но чтобы написать книгу, нужно было отказаться от работы. Я заложил машину и отдал деньги Мерседес. Каждый день она так или иначе добывала мне бумагу, сигареты, все, что необходимо для работы. Когда книга была кончена, оказалось, что мы должны мяснику 5000 песо — огромные деньги. Чтобы послать текст издателю, необходимо было 160 песо, а оставалось только 80. Тогда я заложил миксер и фен Мерседес. Узнав об этом, она сказала: «Не хватало только, чтобы роман оказался плохим».
ЭТОТ РОМАН НАЗЫВАЛСЯ «СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА». С ТЕХ ПОР ПРОШЛО ПОЧТИ 50 ЛЕТ, и все эти 50 лет Габриэль Гарсия Маркес — один из самых любимых писателей мира, человек, которого обожают, почитают и перед кем преклоняются десятки миллионов людей на земле… В четверг, 17 апреля, этого человека не стало. Мир погрузился в траур и скорбит по писателю и мыслителю, чьи произведения составили гордость человечества, чей роман «Сто лет одиночества» был в свое время назван книгой, обязательной для прочтения всеми людьми на планете.
У каждого из нас свой Маркесовский мир, в котором так много любви и одиночества. Эти две темы столь глубоко и нежно затронуты в романах «Любовь во время чумы», «Вспоминая моих грустных шлюх», «Палая листва», «Осень патриарха» и в повести «Полковнику никто не пишет», что, кажется, они вобрали в себя всю вселенную чувств, всю бездну фантазии и людских ощущений. О Маркесе можно писать бесконечно. Но гораздо лучше предоставить слово ему самому. Прощальное письма, написанное 3 года назад, когда у него обнаружили смертельную болезнь, сегодня звучит торжественно-скорбно, но какой же это великий гимн всепобеждающей жизни…
«ЕСЛИ БЫ ГОСПОДЬ БОГ НА СЕКУНДУ ЗАБЫЛ О ТОМ, ЧТО Я ТРЯПИЧНАЯ КУКЛА, и даровал мне немного жизни, вероятно, я не сказал бы всего, что думаю; я бы больше думал о том, что говорю. Я бы ценил вещи не по их стоимости, а по их значимости. Я бы спал меньше, мечтал больше, сознавая, что каждая минута с закрытыми глазами — это потеря шестидесяти секунд света. Я бы ходил, когда другие от этого воздерживаются, я бы просыпался, Когда другие спят, я бы слушал, когда другие говорят. И как бы я наслаждался шоколадным мороженым!
Если бы Господь дал мне немного жизни, я бы одевался просто, поднимался с первым лучом солнца, обнажая не только тело, но и душу. Боже мой, если бы у меня было сердце, я заковал бы свою ненависть в лед и ждал, когда покажется солнце. Я рисовал бы при звездах, как Ван Гог, мечтал о поэме Бенедетти, и песнь Серра была бы моей лунной серенадой. Я омывал бы розы своими слезами, чтобы вкусить боль от их шипов и алый поцелуй их лепестков. Боже мой, если бы у меня было немного жизни… Я не пропустил бы дня, чтобы не говорить любимым людям, что я их люблю. Я бы убеждал каждую женщину и каждого мужчину, что они мои возлюбленные, я бы жил в любви с любовью.
Я бы доказал людям, насколько они не правы, думая, что когда они стареют, то перестают влюбляться: напротив, они стареют потому, что перестают влюбляться! Ребенку я дал бы крылья, но научил бы его летать самого. Пожилых я бы научил тому, что смерть приходит не от старости, но от забвения. Как многому я научился у вас, о, люди… Я узнал, что каждый хочет жить на вершине горы, не догадываясь, что истинное счастье ожидает его на спуске. Я понял, что когда новорожденный впервые сжимает отцовский палец в своем крошечном кулачке, он хватает его навсегда.
Я понял, что человек имеет право взглянуть на другого сверху вниз, лишь когда он должен помочь ему встать на ноги. Я так многому научился от вас, но, по правде говоря, от всего этого немного пользы, потому что, набив этим сундук, я, к несчастью, умираю».
ЭТОТ РОМАН НАЗЫВАЛСЯ «СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА». С ТЕХ ПОР ПРОШЛО ПОЧТИ 50 ЛЕТ, и все эти 50 лет Габриэль Гарсия Маркес — один из самых любимых писателей мира, человек, которого обожают, почитают и перед кем преклоняются десятки миллионов людей на земле… В четверг, 17 апреля, этого человека не стало. Мир погрузился в траур и скорбит по писателю и мыслителю, чьи произведения составили гордость человечества, чей роман «Сто лет одиночества» был в свое время назван книгой, обязательной для прочтения всеми людьми на планете.
У каждого из нас свой Маркесовский мир, в котором так много любви и одиночества. Эти две темы столь глубоко и нежно затронуты в романах «Любовь во время чумы», «Вспоминая моих грустных шлюх», «Палая листва», «Осень патриарха» и в повести «Полковнику никто не пишет», что, кажется, они вобрали в себя всю вселенную чувств, всю бездну фантазии и людских ощущений. О Маркесе можно писать бесконечно. Но гораздо лучше предоставить слово ему самому. Прощальное письма, написанное 3 года назад, когда у него обнаружили смертельную болезнь, сегодня звучит торжественно-скорбно, но какой же это великий гимн всепобеждающей жизни…
«ЕСЛИ БЫ ГОСПОДЬ БОГ НА СЕКУНДУ ЗАБЫЛ О ТОМ, ЧТО Я ТРЯПИЧНАЯ КУКЛА, и даровал мне немного жизни, вероятно, я не сказал бы всего, что думаю; я бы больше думал о том, что говорю. Я бы ценил вещи не по их стоимости, а по их значимости. Я бы спал меньше, мечтал больше, сознавая, что каждая минута с закрытыми глазами — это потеря шестидесяти секунд света. Я бы ходил, когда другие от этого воздерживаются, я бы просыпался, Когда другие спят, я бы слушал, когда другие говорят. И как бы я наслаждался шоколадным мороженым!
Если бы Господь дал мне немного жизни, я бы одевался просто, поднимался с первым лучом солнца, обнажая не только тело, но и душу. Боже мой, если бы у меня было сердце, я заковал бы свою ненависть в лед и ждал, когда покажется солнце. Я рисовал бы при звездах, как Ван Гог, мечтал о поэме Бенедетти, и песнь Серра была бы моей лунной серенадой. Я омывал бы розы своими слезами, чтобы вкусить боль от их шипов и алый поцелуй их лепестков. Боже мой, если бы у меня было немного жизни… Я не пропустил бы дня, чтобы не говорить любимым людям, что я их люблю. Я бы убеждал каждую женщину и каждого мужчину, что они мои возлюбленные, я бы жил в любви с любовью.
Я бы доказал людям, насколько они не правы, думая, что когда они стареют, то перестают влюбляться: напротив, они стареют потому, что перестают влюбляться! Ребенку я дал бы крылья, но научил бы его летать самого. Пожилых я бы научил тому, что смерть приходит не от старости, но от забвения. Как многому я научился у вас, о, люди… Я узнал, что каждый хочет жить на вершине горы, не догадываясь, что истинное счастье ожидает его на спуске. Я понял, что когда новорожденный впервые сжимает отцовский палец в своем крошечном кулачке, он хватает его навсегда.
Я понял, что человек имеет право взглянуть на другого сверху вниз, лишь когда он должен помочь ему встать на ноги. Я так многому научился от вас, но, по правде говоря, от всего этого немного пользы, потому что, набив этим сундук, я, к несчастью, умираю».
