Чем занималось наше телевидение в преддверии Нового года? В том числе резонно подводило итоги года уходящего. Смотреть такие резюмирующие передачи — дело занятное. Не только в смысле освежения памяти — всегда интересно узнать, что возведено в ранг приоритета за подотчетный период.
В хвосте событий "номер раз" — политических и экономических — как это повелось, плелась культура. Когда до нее, болезной, наконец добрались, выяснилось очевидное, но невероятное. Оказывается, главными культурными событиями года следует считать попадание Андрэ на восьмое место "Евровидения" и завоевание Сильвой Акопян главного приза на конкурсе песни, устроенном Би-би-си!
Хорошо хоть президент добавил ложку меда в эту бочку дегтя, упомянув в своей речи Дни культуры Армении во Франции и роскошный концерт Шарля Азнавура и его друзей на площади Республики в присутствии первых лиц обоих государств. Не то так бы нам и куковать: маэстро, мы в восьмом ряду!
А ведь год выдался во многом прорывный. Несмотря на то что яйцеголовая общественность и СМИ всю дорогу распинали открытие наших Дней культуры в России, но ведь дальше же было куда как лучше — выставки, концерты, Эрмитаж, шикарное закрытие. И с Францией получилось тоже весьма неплохо. Правда, сотрудники Матенадарана бьют тревогу, что для показа в славном городе Париже из хранилища решено перевезти суперраритеты, два-три из которых стоят всей коллекции и "кантованию" не подлежат ни при каких условиях. Что необходимо сделать достойные копии: все равно лежать им развернутыми на самой "фишечной" странице под стеклянным колпаком — поди разберись, оригинал или копия! Но это, как вы понимаете, мелочи жизни — зато в колыбели культуры побываем, на людей посмотрим, а главное — себя покажем.
Были, конечно, события и не столь красивые и помпезные по форме, но зато наполненные по содержанию. Например, правительство приступило к реализации проекта по культурному возрождению регионов, которые, казалось, медленно и безвозвратно умирали. Начали вроде бы с малого — наконец взяли под свое крыло региональные музыкальные и художественные школы и библиотеки. Правда, в литавры по этому поводу особенно никто не бил и в фанфары не трубил — не Андрэ же и даже не "мы в Париже"! Зато реальной и пролонгированной пользы от такого капиталовложения много больше, чем от финансорасточительства на "Евровидении".
А сколько было премьер (кстати, многие благодаря денежной поддержке премьера Андраника Маргаряна) , сколько интересных и разножанровых выставок, сколько блестящих концертов академической музыки, сколько гастрольных событий, наконец, сколько международных фестивалей!
И все бы хорошо, если бы не одно большое "но". Если бы любопытствующему неофиту — сами-то мы давно к этому привыкли — вздумалось в качестве исследовательского эксперимента последовательно посещать все эти праздники духа, он бы наверняка обнаружил закономерность: в зале все те же мило раскланивающиеся 500-600 человек, все те же "ну, как дела? — а вы слышали. . . ", все та же попытка сохранить день ото дня сужающийся мирок, а заодно и иллюзию того, что не рабочее искусство, а просто искусство, и не масскультура, а просто культура еще кому-то нужны.
Потому что при всей вроде бы наращиваемой мускулатуре все дальше становится пронзительно очевидно — культура и искусство нужны нам лишь в той мизерной мере, в какой они обязаны декорировать наличие государства. Все остальное не мытьем так катаньем потихоньку сбрасывается "с корабля революции". Совсем же "остальное" — а точнее, расцветший буйным цветом и всячески лелеемый и пиариемый масскульт даже ничего не декорирует, а просто обслуживает спрос.
Если кто помнит, А. и Б. Стругацкие склоняли человечество к мысли, что венцом творения, квинтэссенцией, так сказать, творческой манеры Создателя стала пустая рюмка коньяка с ломтиком лимона. Мысль любопытная, но недодуманная. Вообще очень странно, что такие смелые новаторы жанра фэнтези, фантазеры без страха и упрека так беспомощно наивны в сфере божьего промысла. Почти угадав направление, они испуганно замерли на полдороге. Не просекли, что к этой самой рюмке коньяка всенепременно полагаются всяческие эстетико-расслабушные надстройки. Зато эту концепцию резво усвоили рулевые нынешней культурной революции.
У искусства в сегодняшнем его сомнительном значении осталось одно-единственное предназначение — развлекать. Все остальные, кажется, отменены за ненадобностью. Что и демонстрирует наше телевидение как в гипотетическом, так и в конкретно-прикладном варианте. "Ящик" — как зеркало культурной революции. В роли покровителя муз златокудрого Аполлона — в меру полысевший Филей Гаго, передачу которого, оказывается, с наибольшей охотой покупают наши американские соотечественники, содержащие кабельные каналы. И нет иной альтернативы для нашего процветающего сегодня.
Кстати, в те же новогодние дни один из каналов транслировал интервью с экономистом Агаджановым. На просьбу прокомментировать информацию о бурно развивающемся бизнесе мэтр ответил: "А вы посмотрите, что развивается, — сауны, клубы, рестораны, то есть секс-индустрия. . . ". Вот такой экономический базис и декорирует нынче "искусственная" надстройка, призванная в основном поддерживать активность гормонов и системы пищеварения. И все бы ничего — аргумент "под Баха на свадьбе не гуляют" давно набил оскомину, если бы не непокидающее чувство, что только с таким "искусством" мы и будем шагать дальше по XXI веку.
Когда-то классик заметил, что, пока в искусстве сохраняются критерии, ему не грозят никакие кризисы. Свежо предание! И вот мы уже как должное воспринимаем, что безвременно ушедшего из жизни корифея песни "рабис" — пускай возведенного в статус народного гусана, пускай всеобщего любимца и просто хорошего человека — хоронят из Большого зала государственной филармонии им. Арама Хачатуряна.
Ну ладно, безвременно ушедший из жизни. А что делать с живыми? Со всеми юмористами-пародистами, аккордеонистами-степистами, заполонившими все достославные академические и неакадемические сцены. К самим представителям масскульта претензий быть не может: заплатил аренду и спи спокойно. Претензии к тем, кто официально призван отличать зерна от плевел, а проще — определять пусть малорентабельные или нерентабельные, но приоритеты. Вот если бы им в один прекрасный день проснуться и сделать в наш век процветающей демократии так, чтобы на сценах и экране права культуры и масскульта. . . Вот сейчас наберу в легкие побольше воздуха и выдам крамольную мысль. . . Ну да — чтобы права культуры и масскульта были бы неравны! А то, неровен час, и рюмка коньяка как венец творения Создателя окажется пройденным этапом — с ее дна нам, потомкам древней, идущей от христианства культуры, кажется, уже улыбается рогатый козлорогий Пан.
Про козлорогого — это ведь неспроста вспомнилось. Когда пару лет назад для вящей реалистичности концертного проекта "Наша деревня" на сцену Национального оперного театра вывели живых овец, коров и прочий рогатый скот, конвульсии, наверное, приключились лишь с Таманяном на том свете. На этом же в основном равнодушно молчали, и лишь в кулуарах культуры травили анекдоты о том, что перепуганные животные не могли сдержать не только волнение. Особенно усердно рассказывали про бедную козу, с которой прямо на месте приключилась "медвежья болезнь" — до этого она долго упиралась, не желая идти на сцену. Так или иначе, козла в огород, вернее, козу в оперу все-таки вывели.
А когда во все те же праздничные дни уже российский канал демонстрировал "Новый год в цирке на Цветном бульваре", в душу закрались сомнения. А может, зря комплексовали, может, еще два года назад мы просто были новаторами впереди планеты всей?
Благословенны дети и звери! А артисты, как известно, те же дети. Даже звезды оперного искусства и академической музыки мирового класса. И как они мило ужились под одним куполом с собачками и обезьянками! И вот уже оперная дива поет, а вокруг резвятся такие милые козочки. Но мы же были первыми! Причем мы-то козу сразу привели в оперу — безо всяких там цирковых транзитов, опережая, можно сказать, мировые тенденции!
И все-таки лучше. . . Сейчас еще раз наберу побольше воздуха в легкие и выдам еще одну крамольную мысль. . . И все-таки лучше отличать овец от козлищ. Пока Высокое Искусство не легло окончательно жертвенным агнцем на алтарь козлорогого Пана.
Menu
