У наших соседей, живущих этажом ниже, на днях произошло ЧП. Двухлетний малыш запер свою маму и бабушку на балконе — решил, наверное, поиграть в игру под названием "один дома". Комедия, однако, грозила обернуться трагедией — малыш мог натворить бед, а дверь никак не хотела отпираться. Благо под рукой у соседки оказался сотовый и она вызвала спасателей. Бригада приехала буквально через несколько минут. . .
Проникнуть в квартиру и освободить узников можно было только одним способом: один из спасателей спустился из нашего окна, расположенного на 10-м этаже, влез через открытое окно к соседям и освободил двух узниц. Весь околоток наблюдал этот захватывающий каскадерский трюк — во дворе собралась толпа зевак, щелкающих телефонными фотокамерами. Все окончилось благополучно. . .
Признаться, у меня до сих пор захватывает дух, когда я вспоминаю спасателя Мелкона, который, обмотавшись веревкой, исчез в раскрытом окне, а его напарники Эдгар и Давид страховали товарища, чья жизнь, если уж не висела на волоске, то по крайней мере зависела от прочности тонкого троса и профессионализма коллег.
В тот воскресный вечер спасатели примчались на ереванскую улицу Орбели, 8, уже побывав в двух горячих точках — на севанской трассе произошли тяжелейшие автокатастрофы со смертельным исходом. По сравнению с подобными трагедиями ЧП в нашем доме оказалось сущим пустяком, и, окончив работу, трое ребят — Эдгар Мкртчян (спасатель-парамедик) , Давид Геворкян (спасатель общего профиля) и Мелкон Емишян (спасатель общего профиля) — любезно согласились рассказать о деятельности Особого спасательного отряда Спасательной службы Армении, находящейся под юрисдикцией Министерства территориального управления РА. . .
Д. Геворкян: — В нашем отряде работает около 80 спасателей разного профиля — парамедики, горные спасатели, спасатели общего профиля и т. д. , которые проходят специализацию в нашем учебном центре, расположенном в районе Авана, в Ереване. Повседневная работа сосредоточена в столице, но в случае чрезвычайных происшествий мы уполномочены выезжать во все районы Армении и за пределы республики. У нас есть опыт работы в Турции, в Иране во время землетрясений, мы работали в Сочи после крушения аэробуса А-320 и т. д. В случае любых чрезвычайных ситуаций — землетрясений, наводнений, автокатастроф, пожаров и др. — ребята из спасательной службы всегда оказываются на месте. . .
"ГА": — Разве тушение пожаров тоже входит в ваши функции?
М. Емишян: — Нет. Но если случаются пожары больших масштабов, то, кроме пожарников, требуется вмешательство спасательной службы. Пожарники в одиночку не смогут обеспечить эвакуацию населения, если, скажем, горит высотное здание. Мы же как раз занимаемся эвакуацией людей.
"ГА": — А в зависимости от сезона можно предвидеть, что где произойдет?
Д. Геворкян: — Конечно, на 100% никто не может предвидеть, какое происшествие произойдет и где. Но в определенном смысле количество и специфика вызовов зависят от сезона. Например, летом в вечерние часы из-за ветра чаще захлопываются двери, и люди, которые вышли на минутку, не взяв с собой ключей, остаются на улице. Зимой такие происшествия происходят куда реже. Что касается автокатастроф, то мы заметили, что, к примеру, на севанской трассе больше всего ДТП происходит днем, а на эчмиадзинской трассе — вечером. Конечно, речь не идет о статистике, хотя и цепью случайностей подобные закономерности тоже назвать трудно.
"ГА": — Ваша работа связана с ежедневным риском для жизни. Каждый день вы сталкиваетесь с человеческими трагедиями, видите кровь и смерть. Это как-то влияет на ваше мироощущение, меняется ли жизненная философия, восприятие действительности?
Э. Мкртчян: — Безусловно. Знаете, со временем приходит осознание того, что все в жизни преходяще. Это не какое-то абстрактное ощущение, а реально переживаемое изо дня в день состояние. Оно вовсе не означает, что ты становишься холоднее или равнодушнее к человеческим страданиям, каменеешь внутренне — есть вещи, к которым невозможно привыкнуть. К примеру, у нас есть напарник, который, казалось, ко всему привык — до того хладнокровно он всегда работал. Но как-то нам пришлось иметь дело с давно разложившимся трупом, так он не выдержал этого зрелища и выскочил — в первый раз с ним такое случилось.
"ГА": — Как ваши жены относятся к вашей работе?
Э. Мкртчян: Если бы они хоть раз увидели нас в деле, то, пожалуй, не миновать нам ежедневных истерик. Конечно, жены знают, в чем заключается специфика нашей работы, но, слава богу, это некое идеализированное, киношное представление о том, чем занимаются спасатели. К реальности все это не имеет никакого отношения — реальная картина человеческих страданий, трагедий людей, которым мы должны помогать, поверьте, превосходит самый изощренный фильм ужасов.
"ГА": — Как справиться с чувствами, когда видишь вокруг себя смерть, боль, страдание?
Д. Геворкян: — Чувства необходимо "выключить". Ты знаешь, что должен оказать помощь пострадавшему или пострадавшим, сделать свою работу. В этот момент думаешь не о смерти, а о жизни, которую нужно спасти — вытащить, скажем, человека из горящей машины, остановить кровь, если у него, к примеру, сломана нога, нужно наложить шину и т. д. Думаешь не о себе, а о работе, и это помогает.
М. Емишян: — Самое главное — правильно оценить ситуацию, учесть все ее особенности, а чувства, эмоции в экстремальных ситуациях — плохие советчики. Представьте: вы приезжаете на место автокатастрофы и первое, что вы делаете — бежите, чтобы помочь пострадавшему. А оказывается, машина пропускает бензин и кто-то неподалеку расхаживает с сигаретой. . . Ситуацию необходимо оценивать комплексно и держать ее под контролем.
"ГА": — А если ситуация безнадежна и вы не можете помочь пострадавшему?
Э. Мкртчян: — Бывает и так. Одно из основных правил: в заведомо безнадежной ситуации ты не имеешь права идти на риск, ибо если с тобой что-то случится, то твой напарник, уже не рассуждая, не думая о себе, бросится тебя спасать. И тогда одна смерть превратится в три. Существует понятие оправданного риска, когда ты осознанно лезешь в пекло, если есть хоть малейшая надежда спасти человеческую жизнь. Но неоправданный риск может привести только к худшему и новым жертвам.
"ГА": — Понятие дружбы — насколько оно присутствует в вашей работе?
Д. Геворкян: — В нашей работе не существует понятия дружбы — у каждого из нас есть свои обязанности и права. Вот, скажем, сегодня Мелкон спускался через окно с 10 этажа. Я и Эдгар были обязаны обеспечить его страховку. На случай, если бы я, к примеру, поскользнулся и выпустил веревку, Эдгар держал бы Мелкона. . .
"ГА": — Инстинкт самосохранения — один из самых фундаментальных в человеке и с ним не так-то просто справиться. Но у вас он вроде как притушен. . .
Д. Геворкян: — Не то чтобы притушен, но скорее работает не на индивидуальном, а на коллективном, партнерском уровне, то есть на уровне команды. Вообще же для спасателя мало физической подготовки и знаний. Самое главное — быть готовым к работе психологически, то есть уметь справляться в первую очередь со своим инстинктом самосохранения. Когда мы едем на задание, я часто советую ребятам не разговаривать и не думать о том, что увидишь, прибыв на место происшествия. Или по крайней мере думать о худшем, прокрутить перед глазами самую ужасную сцену, которую только может нарисовать воображение. Не удивляйтесь, это помогает. Потому что, будучи психологически готовым к худшему, легче переварить реальность, которая всегда оказывается другой — не такой, какой нарисовала ее фантазия.
"ГА": — Вам бывает страшно?
Э. Мкртчян: — Да, но в определенных дозах страх — это друг, охраняющий тебя от неоправданного риска. Страх не страшен, самое худшее — это паника, в которую спасатель никогда не должен впадать. Даже трудно представить, к каким катастрофическим последствиям может привести паника. Знаете, ведь есть даже такие террористические акты, которые устраиваются в расчете на панику. Кто-то на стадионе, полном людей, крикнет "бомба!", и даже если никакой бомбы нет, то террористы добиваются своего — множество людей, охваченных паникой, погибают в давке. В нашей работе паника абсолютно недопустима — она лишает спасателя возможности сконцентрироваться на поставленной задаче. Мы даже кричать не должны ни в коем случае, потому что громкий голос может посеять панику среди населения в экстремальной ситуации.
"ГА": — Вы работаете с населением бесплатно?
М. Емишян: — Безусловно. За свою работу мы получаем зарплату от государства — 50 тысяч драмов в месяц.
Э. Мкртчян: — На стресс хватает. . . Конечно, зарплата маленькая, и порой терзают мысли о том, что можно обеспечить себе более спокойную жизнь и зарабатывать больше, занимаясь другим делом. Но такие настроения приходят и уходят — служба спасателя, как наркотик, от которого невозможно оторваться, со временем она овладевает всем существом. И бросить ее, поменять на другую, не столь экстремальную, просто невозможно.
"ГА": — Работают ли в спасательной службе женщины?
Э. Мкртчян: — Да, в нашем отряде работают 7 женщин — спасателей-парамедиков.
Menu
