Старая басня о том, что, сапожник должен печь пирожки, а пирожник, естественно, не должен тачать сапоги, как никогда, верна сегодня. Когда за организацию чего-то не свойственного ему берется человек, не обученный этому, редко может получиться что-то толковое… В этом смысле хочу высказать мнение о прошедшем недавно в Музее современного искусства открытии выставки работ талантливой художницы Моко Хачатрян. Мероприятие автор многочисленных картин задумала вместе с замечательным пианистом Айком Меликяном в виде перформанса. Но прекрасно вроде бы подготовленная акция обернулась хаосом и оставила неприятный осадок.
НАЧАТЬ СЛЕДУЕТ С ТОГО, ЧТО ПО ИДЕЕ ПРЕЗЕНТАЦИЯ ВЫСТАВКИ БЫЛА СОВМЕЩЕНА С КОНЦЕРТОМ. Форма представления давно и хорошо известна во всем мире. Несмотря на сильный дождь, я шел на мероприятие в приподнятом настроении в ожидании встречи с большим искусством. Слегка забегая вперед, скажу, что оба артиста, демонстрировавшие свое мастерство в тот день, — представители авангардного крыла как в музыке, так и в живописи. Жанр не всегда и не всем понятный. Но вопрос абсолютно не в этом. Я не собираюсь проводить какого-либо анализа работ, попросту нет необходимой квалификации и знаний. Но по поводу организации мероприятия промолчать не могу.
Итак, вечер был задуман вроде бы оригинально – в зале был почти полностью выключен свет, стояло несколько рядов стульев, в углу — рояль и микрофон. Кто пришел пораньше, сумел сесть, остальные были вынуждены стоять. Вот с этого-то все и началось. Во втором выставочном зале музея нет ни холла, ни вестибюля, ни хотя бы просто тамбура. Пол выложен керамической плиткой, которая, будучи влажной, становится скользкой. И вот представьте себе ситуацию: человек входит с дождя в темное помещение, начинает осторожно передвигаться в потемках, наощупь, скользит, натыкается на импровизированный киоск, где продают каталог картин выставки и диски с записями выступающего пианиста, пытается понять, куда ему идти и почему, собственно, нет освещения – ведь он вроде бы пришел на выставку картин! Естественно, он начинает толкаться в темноте и спрашивать у окружающих, что в конце концов здесь, собственно, происходит. И это не один человек, а масса, ведь люди заходят практически каждую минуту – интерес к выставке большой! А концерт идет, Айк Меликян играет в сплошном шуме, а вокруг бродят кучки людей, слабо понимающих, что же это за мероприятие такое: выставка картин в темноте!
После первого произведения к микрофону (кстати, отвратительно работавшему, что только добавляло отрицательных эмоций) подходит господин Левон Игитян, которого, как мне думается, пригласили сказать несколько слов приветствия и представить героев вечера. Вместо этого он начинает читать нотации, увещевать публику, стыдить призывая ее быть культурнее, при этом зачем-то постоянно упоминая и сравнивая данное действо с концертом Таты Симоняна.
ДЛИТСЯ ЭТО ДОВОЛЬНО ДОЛГО. ГОСПОДИН ИГИТЯН НЕ СКУПИТСЯ НА ЭПИТЕТЫ И КРАСОЧНЫЕ СРАВНЕНИЯ. В задних рядах зреет недовольство выступлением оратора, начинают звучать реплики в ответ, и какая-то часть пришедших на выставку демонстративно и достаточно шумно выходит во двор музея "покурить". Концерт возобновляется, но шум не утихает – люди хотят увидеть картины, кто-то просто устал стоять в темноте, кто-то кого-то ищет, а найдя, приглашает посмотреть ту или иную художественную работу и обменивается мнением о происходящем. Тут вдруг, очевидно, не выдержав всего этого, с места поднимается один из присутствующих и начинает в полный голос ругаться и пытается выставить за дверь болтающих на галерке…
Наконец с грехом пополам выступление пианиста заканчивается, в зале зажигается свет, и… собравшиеся делятся на две группы – одна бросается рассматривать картины, а другая начинает выяснять отношения, искать организаторов и высказывать им свое мнение по поводу происходящего.
Уже перед самым уходом я заглянул в книгу отзывов – наряду со словами восхищения работами художницы и исполнительским мастерством пианиста были и весьма резкие оценки за организацию вечера.
Почему не продумали все до мелочей? Кто придумал выключать свет? Почему не закрыли двери, когда концерт начался, чтобы предотвратить постоянное хождение? Зачем нужно было продавать каталоги и диски по ходу концерта? Неужели было непонятно, что подобного рода музыку слушать стоя нельзя? Разве нельзя было предусмотреть, что придет гораздо больше народу, чем было стульев, что оставшиеся без места будут пытаться как-то пристроиться и развлечь себя?
Как мне сказали, всю концепцию вечера создавали сами артисты при содействии куратора от Министерства культуры. Дело, конечно, замечательное – давно пора проводить такие оригинальные вечера с живой музыкой, с какими-то, может быть, выступлениями. Но все это должно быть продумано. Желательно, безусловно, людьми опытными в таких делах, которые могут предусмотреть каждую мелочь, учесть специфику характера предполагаемых посетителей, стилистику и настроение выставляемых художественных работ, обустройство зала, даже погоду, если хотите… Иначе получится то, что произошло в тот вечер.
