Переиздание этой книги об искусстве Армении приобретает чрезвычайное общественное значение в наши дни, когда будущее культуры призрачно и процесс серьезного чтения выпал, к сожалению, из нашего обихода. Засилье детективов, любовных романов, глянцевых журналов с их потугами на элитарность или популярность, бескрайняя информационная свалка интернета — эти проявления западной культуры с успехом навязываются нашему читателю, который прежде был ориентирован на национальные традиции и идеи.
РЕЧЬ ИДЕТ О КНИГЕ НОННЫ СТЕПАНЯН "ИСКУССТВО АРМЕНИИ", с которой мы познакомились еще в 1989 году. Переизданная с незначительными изменениями, она к тому же дополнена главой о ситуации в изобразительном искусстве в постсоветский период, написанной Араратом Агасяном. Что-то не припоминается, чтобы мы хоть изредка издавали именно такие книги, как эта, где судьба армянского искусства раскрывается русскоязычному читателю в его трагической, но неизменно жизнеутверждающей и высокой сути. Книга доктора искусствоведения, критика и исследователя армянского искусства Нонны Степанян — одна из немногих таких книг. Владея всеми средствами своей профессии и обладая необыкновенным даром слова — живого, сдержанно-страстного и интеллектуально отточенного — автор сумела передать суть и подлинную человечность армянского искусства и уникальность былых художественных ситуаций. Преимущество книги в полном отсутствии суховатого рационализма, которым грешат многие книги такого характера.
Выбрав обычную историческую периодизацию, Нонна Степанян прослеживает развитие армянского искусства от средневековья до наступления новой стадии в судьбе народа, когда он обрел вожделенную независимость. Читая эту книгу, возвращаясь к ней как к путеводителю, когда хочешь найти ответ на тот или иной вопрос об армянском искусстве, получаешь наглядное представление о культуре народа, о его неукротимой воле и стремлении выразить свое представление о жизни.
Оперируя научным аппаратом, искусствовед рассматривает множество фактов и конкретные примеры, указывает на сходные или сопоставимые феномены культуры Запада и Востока, удивительным образом преломившиеся в искусстве Армении. Уловить эти явления под силу лишь профессионалу, обладающему совершенным внутренним слухом и видением истории. А обращаясь к народному искусству, исследователь сквозь толщу эпох прощупывает ту вполне определенную выразительность, в которой запечатлены религиозные, общественные, нравственные ценности народного мышления. Оно никогда не рассчитывало на прекрасное будущее, которое само собой свалится с неба, и всегда развивалось по своим внутренним законам, покуда им не начинают манипулировать извне.
К ЧЕСТИ АВТОРА НУЖНО СКАЗАТЬ, что, переиздав книгу спустя 18 лет, Н. Степанян проявила научную принципиальность и осталась верной истории и научной объективности. А то ведь сплошь и рядом искусствоведы, подчиняясь конъюнктуре, пересматривают свои взгляды и позиции согласно политике момента и начинают занижать, а то и вовсе отрицать достижения советского периода. Н. Степанян не только раскрыла и выявила художественные и духовные ценности армянского искусства этого периода, но и доказала, что армянский народ с честью выдержал историческую проверку советским временем. Переиздание книги еще раз подтверждает, что уровень советской гуманитарной культуры был действительно высок и значит, высок был и уровень потребителя этой культуры. Книга не устарела, несмотря на в корне изменившееся мировосприятие, пересмотревшее прежние критерии оценок.
Постсоветское искусство — искусство еще не оформившееся, мятущееся в поисках, стремящееся выйти на европейскую арену и понравиться мировой общественности своей раскрепощенностью. Арарат Агасян, автор этой главы, сдержанно и последовательно изложил суть дела, обрисовав прежде всего объективную картину, сложившуюся в стране, оставившую без своей поддержки художественную жизнь. Но и в такой обстановке она не заглохла. Возможно, сила инерции поддерживала творческий дух и стремление работать, во всяком случае об армянском искусстве в мире знают сегодня с лучшей стороны.
А молодежь — на то и молодежь, чтобы пускаться в свободный бег, пытаясь дорваться до всего запретного, примерить его к себе. . . Что из этого получится — покажет время, и тогда будет написано продолжение той книги, которая вселяет чувство вполне определенной гордости за то, что было.
Menu
