СЕГОДНЯ В АРМЕНИИ ИМЯ ЭТОГО БЕЛЬГИЙСКОГО ПЕВЦА АРМЯНСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ мало кому известно. Однако те, кому сейчас далеко за пятьдесят, наверняка помнят, что с середины и до конца 60-х он в Армении был не менее популярен, чем Шарль Азнавур, и это без малейшего преувеличения. Можно было по пальцам сосчитать дни, когда голос певца не звучал на Армянском радио. У Марка Арьяна (настоящее имя Арутюн Маркарян; до того как взять псевдоним, состоящий из двух частей фамилии, он был известен как Анри Маркарян) был приблизительно такой же тембр голоса, как у Азнавура. Как и Азнавур, он сам писал музыку и слова к своим песням, сам делал фантастические аранжировки. Как и песни Азнавура, песни Марка Арьяна были на редкость мелодичны.
Приезд Марка Арьяна был приурочен к 2750-летию Еревана. Традиция отмечать День города, праздник «Эребуни-Ереван», была заложена в ту осень. Юбилей отмечался с большим размахом. Такой внушительной армии выдающихся армян (от военачальников и маршалов до всемирно известных артистов), одновременно собравшихся в Ереване, с тех пор на моей памяти больше не было. И хотя в празднествах приняли участие и другие зарубежные и советские армяне — исполнители эстрадной и классической музыки, концерты Марка Арьяна были, пожалуй, самым запоминающимся событием той осени.
В Ереване концерты проходили на Республиканском стадионе, в Большом зале Армфилармонии и в спортивном зале «Динамо». Аншлаг был полный, столпотворение такое, что и зал «Динамо», и стадион, и филармония были оцеплены несколькими рядами милиции.
Вскоре после гастролей, прошедших с ошеломляющим успехом, Марк Арьян куда-то исчез. А еще через какое-то время распространилась информация, что Маркарян принял ислам, женился на турчанке, переехал в Турцию и армянские патриоты из организации АСАЛА его убили. Рассказывали самые невероятные истории о вероотступничестве певца и в подтверждение этой легенды ссылались на его знаменитую песню Istambul («Стамбул»). Не задумываясь над тем, что эта песня о любви была написана в 1963 году, что по Армянскому радио она звучала не реже, чем его армянские песни, и что во время концертов в Ереване зрители скандировали, требовали спеть ее. Тогда никого не задевало то, что песня начинается словами «Стамбул, я часто вспоминаю твои мечети, твои вонзенные в тишину неба минареты». (Кстати, на все требования зрителей спеть Istambul певец неизменно отвечал, что в Ереване он эту песню исполнять не будет.)
В НАЧАЛЕ ДВУХТЫСЯЧНЫХ ПЕСНИ МАРКА АРЬЯНА СТАЛИ РОБКО возвращаться к своим поклонникам (сам певец в возрасте 49 лет скончался в 1985 году, и не от рук армянских мстителей, а от инфаркта), а в интернете появился сайт, созданный биографом певца Дидье Пасьоном. Вместе с сайтом — возможность познакомиться с его полной биографией, начисто опровергающей распространенную когда-то ложь. Из биографии певца можно было узнать, что жена его была вовсе не турчанкой, а француженкой (Марианна-Моник Бурье-Маркарян), которая, овдовев, стала заниматься творческим наследием мужа: оцифровкой записей, изданием дисков и т.д. Здесь же, на сайте, помещена пресса о Маркаряне: восторженные, исключительно в превосходной степени отклики со всех концов мира. Наиболее яркий из них — отзыв из российской прессы 2002 года (автор Ю.Сапрыкин) на диск Un petit slow: «Марк Арьян вообще-то не Марк Арьян. Он в оригинале Анри Маркарян, армянский гений шансона, рожденный во Франции, но перебравшийся в Бельгию, щедро разломавший собственную фамилию… Все 60-е и 70-е он писал и пел песни нежные и сокрушительные, какие не принято закидывать словами и оценками. На этом сборнике они следуют друг за другом, как красивые и удачно подобранные синонимы, через лихо закрученные запятые. Вершина этого синонимического ряда — головокружительная Un petit slow. Остановившееся мгновение. Чистое совершенство».
В возвращение певца к армянским ценителям его таланта внес лепту и «Голос Армении», опубликовав в 2004 году несколько материалов (они также размещены на сайте). Хотя в одной из тех публикаций «Голоса» уже приводился отзыв российского журналиста, я повторила его как из-за срока давности, так и потому, что ярче и точнее — «нежные и сокрушительные», «остановившееся мгновение, чистое совершенство» — охарактеризовать песни Марка Арьяна невозможно. Тем обиднее, что его так топорно, так грубо (и, увы, небезуспешно) «выкорчевали» из памяти армян.
Легче всего было бы предположить, что Марк Арьян, громко заявивший о себе первой же записанной в 1963 году грампластинкой, кому-то сильно помешал: ведь в шоу-бизнесе свои правила игры (вернее, игра без правил). Это можно было бы предположить, если бы Маркарян вообще выбыл из «игры». Но, как свидетельствуют многочисленные документы, он продолжал оставаться в обойме лучших исполнителей своего времени и во всех опросниках стабильно делил первое место с Шарлем. Его лишились только мы, советские слушатели.
Вскоре в ответ на публикации в «Голосе Армении» в том же 2004 году в новостной блок Первого канала Армянского телевидения был включен небольшой сюжет о Маркаряне, во время которого показали несколько кадров съемки с концерта в Армфилармонии, скупо представили какую-то минимальную информацию о певце и подчеркнули, что в Советском Союзе Марк Арьян был под запретом. При этом отметили, что в архиве Гостелерадио Армении сохранилась только одна бобина с кинолентой (видимо, запись его концерта в Ереване). Эту металлическую коробку и показали крупным планом. По всему диаметру коробки была наклеена широкая бумажная лента, на которой крупным типографским шрифтом было написано: «Запретить».
НАМ, ЖИВШИМ В СОВЕТСКОЙ СТРАНЕ, НЕТРУДНО ДОГАДАТЬСЯ, ИЗ КАКОЙ организации могла поступить такая суровая директива. Если учесть, что речь шла о мировой знаменитости, то решение о запрете, скорее всего, принималось не в Ереване. Сложно догадаться, чем навлек на себя праведный гнев бдительных спецслужб армянский гений шансона, но расчет у них был точный: только миф о продажности туркам мог заставить армян в одночасье отречься от своего кумира.
Возможно, мое предположение слишком смело, но с учетом проводимой в стране ленинской национальной политики оно, мне кажется, небеспочвенно: скорее всего, органы, ревностно следившие за балансом сил и потенциальных возможностей народов СССР, были смущены количеством величин мирового масштаба у народа, населявшего самую маленькую республику Закавказья (да и всей страны), это особенно бросалось в глаза в дни 2750-летнего юбилея города. И борцы за интернациональное братство и равенство решили, что с нас хватит одного гения, Азнавура, к тому времени успевшего стать символом Франции (тогда говорили: во Франции два символа, два Шарля — большой и маленький. Де Голль и Азнавур), а тут вдруг через несколько лет после триумфальных гастролей Азнавура приезжает еще один гений, чьи гастроли в СССР прошли с беспрецедентными для того времени аншлагами, и вместо запланированных 30 дней были продлены еще на полмесяца. Вполне возможно, что те же органы определили, что двум таким величинам одновременно нечего делать в Ереване, а поскольку Шарль уже приезжал в 1963 году, великодушно отдали предпочтение Маркаряну, которого в Ереване ждали с не меньшим нетерпением, чем Азнавура. В этом смысле показательна публикация в одной из армянских газет (в свои 15 лет я, одержимая Маркаряном, вырезала из газет все, что относилось к нему, не додумываясь отмечать источник, предполагаю, что это «Вечерний Ереван») интервью у трапа самолета (материал подписан двумя фамилиями: Сантрян и Гаспарян).
«После нашего соотечественника Шарля Азнавура, — пишут спецкоры АрмТАГ, — в Армении Маркарян популярен больше, чем кто-либо другой из многочисленных зарубежных армянских эстрадных певцов. Теплые приветствия нескольких сотен собравшихся в аэропорту молодых людей еще раз подтвердили, что Маркаряна в Армении любят. Среди встречавших был 70-летний Арутюн Маркарян. Оказалось, что это дядя певца, репатриировавшийся на родину в 1947 году брат отца. Этот пожилой человек то и дело взволнованно повторял: «Марк — сын моего брата Геворка. Мы с ним не виделись 40 лет, а ребенка в мою честь назвали Арутюном». Марк Арьян поделился первыми впечатлениями.
M.А. — НЕ НАХОЖУ СЛОВ, ЧТОБЫ ВЫРАЗИТЬ, КАК Я СЧАСТЛИВ НАХОДИТЬСЯ В МОЕМ ЛЮБИМОМ ЕРЕВАНЕ, о котором я столько слышал и читал! Я давно мечтал приехать. О причине столь позднего приезда я говорил директору Армфилармонии Тиграну Минасяну. Мы встретились с ним в прошлом году во Франции. Я сказал ему, что хочу как можно больше песен перевести на армянский язык, чтобы здесь они звучали на родном языке.
— Ваши первые впечатления?
— Я чувствую себя на седьмом небе. Мне посчастливилось лететь из Москвы в Ереван в одном самолете с великим ученым Виктором Амбарцумяном. Там, на высоте 8 тысяч метров, мы и познакомились. Мы зашли в кабину пилотов, и уважаемый президент Академии наук Армении показал мне звезды, которые снизу не видны. Мне выпало счастье одному из первых поздравить его с повторным избранием на должность президента Международного совета научных союзов. Я пообещал выдающемуся астрофизику одну из своих песен посвятить ему.
— Как вам удалось добиться такой популярности?
— Нечеловеческим трудом. Когда десять лет назад я привез в Париж несколько песен, мне сказали: «Ты некрасивый, у тебя маленький рост». — «Вы на песни мои смотрите, а не на меня», — ответил я. Но они не стали ни смотреть, ни слушать мои песни. Тогда я сам попробовал петь. Но меня снова не приняли. Так я промучился около пяти лет. Но я любил свои песни и хотел, чтобы они звучали и для других. Успех пришел 5 лет назад, когда мне было 27 лет. Первая моя песня — «Баллада». Я пел ее во Франции и в Бельгии. Сейчас у меня 200 песен (200 было осенью 1968 года, а всего больше 500. — К.С.).
— В каких странах вы выступали?
— В Германии, Голландии, Англии, Франции, Италии, Испании, Турции, Ливане, Греции. В 66 году пел на сцене самого знаменитого парижского зала «Олимпия». Приняли меня хорошо.
— Вы знакомы с Шарлем Азнавуром?
— Я знаю его только по песням и мечтаю о встрече с ним. Это великий певец. Знаком я с Рози Армен и Лиз Сарьян. Очень близок с Сальваторе Адамо. Мы с ним живем на расстоянии 50 километров друг от друга и довольно часто видимся, последний раз встречались несколько дней назад. Дружу я и с Энрико Масиасом.
— Что вы можете сказать об армянской музыке?
— Боготворю Комитаса, а однажды в Париже встречался с Арамом Хачатуряном.
— В ваших песнях много грусти, даже тоски.
— Это естественно. Хотя я родился во Франции, живу в Бельгии и пою по-французски, я армянин и в моих песнях — душа армянина. Меня всегда привлекала напевность восточных мелодий. Все мои песни о любви. Без любви — к любимой девушке, друзьям, родине — не может быть песни. Только что я написал песню «Ереван», у нее очень хороший текст, его мне прислала из Еревана Тамара Демурян. Я посвятил эту песню 2750-летию моего Еревана. Два дня назад я спел ее в Брюсселе. И меня заставили 11 раз ее повторить.
Дальше в своем интервью Маркарян говорит, что кроме Еревана у него еще 8 песен, переведенных на армянский язык. «И здесь, — продолжает певец, — я их буду исполнять на родном языке. Всю свою программу я посвящаю юбилею нашего Еревана».
По итогам гастролей бельгийская пресса опубликовала интервью с певцом, громко озаглавив его «В Советском Союзе Марк Арьян раздал 20000 автографов!» Вот последний фрагмент этой публикации.
— Где вы выступали, кроме Армении?
— Во всем Закавказье, а потом в Москве.
— Сколько длилось ваше турне?
— Месяц, но Госконцерт предложил мне продолжить гастроли до 45 дней.
— Не вызван ли ваш успех в СССР тем, что вы армянин?
— Возможно, в какой-то мере это сыграло роль. В Ереване — в большей степени. Стадион, на котором проходил мой концерт, был переполнен, а он вмещает 30000 зрителей. И в конце концерта — вы не поверите — вспыхнули тысячи прожекторов!
— Хотели бы вернуться в эту страну?
— Я сильно рассчитываю на это…
Обязательно снова приехать Марк Арьян пообещал и во время своего прощального концерта в Ереване. Кто знает, может, Маркарян не только рассчитывал, но и предпринял конкретные шаги для повторных гастролей в стране, где была разнарядка даже на гениев? Просто ли совпадение, что вот так, хирургически, его убрали вскоре после приезда на родину и чуть ли не через 10 лет после того, как он написал и спел Istambul…
P.S. Невеселый постскриптум. События 50-летней давности вспомнились в связи со смертью Шарля Азнавура (по ассоциации с ним вспомнился Марк Арьян) и царящей в Армении накануне 2800-летия Еревана безрадостной атмосферой лжи, озлобленности и ненависти. Как бы ни был организован юбилей города, с трудом верится в то, что эти торжества смогут сравниться с 2750-летием. Одного того, что за полвека все, кто по праву считался цветом нации, ушли, а оставленный ими вакуум так и не восполнился, уже достаточный повод для невеселых раздумий. Правда, вдохновляет то, что новые правители старой Армении непременно внесут в программу торжеств многочисленные селфи с «белой», избранной частью армянского народа. Еще большую радость вселяет то, что графа «Селфи» войдет и в программу мероприятий назначенного на ноябрь 2018 года Международного форума разноцветных садомитов-«христиан»…
