Омбудсмен Карен Андреасян обратился в Конституционный суд по поводу антиконституционности положений Гражданского кодекса, касающихся клеветы и оскорбления. Предваряя этот шаг, на встрече с журналистами он отметил, что в 2009 году сам предложил поправки в законодательство о декриминализации клеветы и оскорбления, а через год и 4 месяца парламент принял закон, который несколько отличался от предложенного проекта. С изменением законодательства был возбужден ряд дел, вызвавших резкое недовольство. К. Андреасян заявил, что нелегитимный судья может дискредитировать даже самый лучший закон. Он также хотел бы внести уточнения в вопросе установления меры наказания. В частности, дает ли нынешнее законодательство судам достаточную определенность в вопросе штрафов или же существует всего лишь проблема плохого или неверного применения закона.
ЧТО Ж, ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬ К.АНДРЕАСЯНА В ОБОСНОВАННОСТИ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА, устанавливающего материальную ответственность за нанесение ущерба чести и достоинству граждан, похвальна и своевременна. И что интересно, омбудсмен наконец-то честно признал, что являлся инициатором непопулярных поправок, в то же время перевел стрелки на то, что некоторые депутаты существенно изменили текст законопроекта, что и привело к отрицательным последствиям, с которыми мы сегодня сталкиваемся на практике. Вот он и решил оспорить некоторые положения этого законодательного акта.
Но прежде чем говорить о "нелегитимных" судьях или же других высокопоставленных должностных лицах, было бы разумно опубликовать законопроект, первоначально разработанный омбудсменом. Тогда бы всем стало ясно, насколько и в какую сторону изменен текст и был ли вариант Андреасяна более приемлемым во избежание преследований СМИ. Сравнение показывает, что проект омбудсмена и нынешний закон с этой точки зрения почти ничем не различаются. Приведем для подтверждения несколько примеров.
Так, статья 1087.1 Гражданского кодекса РА гласит, что публичное высказывание не может считаться оскорблением, если оно основано на проверенных фактах. Закон считает исключением лишь высказывания о физических недостатках. Спрашивается: неужели другие высказывания, не в меньшей степени унижающие честь и достоинство гражданина, приемлемы лишь потому, что соответствуют действительности? Например, сиротство не является физическим недостатком. Но это никому не дает права высказываться на сей счет, тыча человеку в глаза и при этом не неся никакой ответственности за свои слова. Это положение нашло свое место не только в действующем законе, но и в законопроекте омбудсмена, хранящемся в архиве Национального Собрания.
В той же статье отмечено, что оскорблением считается лишь публичное высказывание. А как быть, если те же оскорбления высказываются, например, по телефону или с глазу на глаз, без свидетелей? Разве от этого они становятся менее оскорбительными и с ними надо просто смириться? Похоже, по критериям авторов и законопроекта, и действующего закона, именно так и следует поступить.
ВПРОЧЕМ, НЕ БУДЕМ ИДЕАЛИЗИРОВАТЬ ВОЗМОЖНОСТИ ПРАВОСУДИЯ ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ СПРАВЕДЛИВОСТИ. Перейдем к более существенным проблемам. Наш омбудсмен как будто весьма справедливо обеспокоен тем, что судьи назначают непомерно завышенные суммы компенсаций за ущерб, нанесенный чести и достоинству. 1 млн драмов "стоит" публичное оскорбление (в том числе на митинге), а 2 млн — оскорбление в СМИ. Получается, что закон ставит под удар именно прессу. Ведь практика показывает, что чиновников, особенно высокопоставленных, беспокоят высказывания на их счет именно в прессе. Тогда они и обращаются в суд. Но вполне понятно, что максимальный размер компенсации, установленный законодательным актом, на практике является гарантом для судей по назначению самых высоких сумм, поскольку закон не уточняет, по каким именно критериям они должны определять параметры компенсации.
Кстати, отметим, что до принятия поправок в Гражданский кодекс РА в течение последних 10 лет никто в РА не был привлечен к уголовной ответственности за клевету и оскорбления. Так что вряд ли можно утверждать, что в обществе назрело требование именно такой законодательной декриминализации. Мы, конечно же, не против решения спорных вопросов в судебном порядке. Но приходится констатировать: в наших сегодняшних реалиях возникает известная ситуация, когда хотели как лучше, а получилось как всегда. И даже еще хуже.
Кто же в этом виноват — депутаты, омбудсмен или судьи? Наверное, все вместе — каждый внес свою лепту в "общее дело". Вот только наш дорогой омбудсмен, похоже, во что бы то ни стало хочет реабилитироваться, переложив ответственность за собственное начинание на другие плечи…
