Хорен Абрамян был королем и играл королей — король сцены и король города, предмет зрительского восхищения и женского обожания! Поэтому открытия мемориальной доски на доме, где родился мастер, ждали с нетерпением, с трепетом следили, как опускается с гранитной плиты белая ткань. . . Смущенную и маловнятную тишину прорезал голос известной писательницы и драматурга: "Хотели — как всегда, а получилось — еще хуже!"
ЧТО-ТО НЕ ЗАЛАДИЛОСЬ С САМОГО НАЧАЛА, хотя перед домом по адресу: Налбандяна, 7, поклонники арт-бомонда могли наблюдать звездное скопление самых разных возрастов и жанров. Актеры и режиссеры, люди театра и киношники, представители Минкульта во главе с министром и просто жители нашего города — всех объединила любовь к великому артисту. Но толпа расползалась вдоль по стенке здания, напуганная бесконечным потоком машин и ревом клаксонов, на которые не скупились озверевшие от перспективы очередной пробки водители. Поэтому торжественные речи и, наверное, самые теплые слова министр культуры Асмик Погосян, председатель СК Рубен Геворкянц, Рафаэль Котанджян, Армен Элбакян, может, еще кто-то произносили исключительно для телевизионщиков, плотно обступивших выступающих. Остальные кучковались и уже беседовали каждый о своем. Грешным делом, и я начала расспрашивать худрука Русского театра о недавних гастролях в Питере и, стоя спиной, упустила момент, когда скульптор Ашот Минасян дернул за веревочку, опуская белую простынь со своего шедевра. . . Александр Самсонович, увлеченно говоривший, неожиданно замер, лицо его вытянулось, а брови изумленно поползли вверх. Я обернулась. . . Батюшки святы! Представший моему взору скульптурный портрет мог бы украсить экспозицию антропологического музея, иллюстрирующего теорию Дарвина. Но причем здесь Хорен Бабкенович и две театральные маски в левом углу! По публике побежал нездоровый ропот. . .
Готовность столичной мэрии и лично главы города выделить финансы для создания и установления мемориальной доски в память великого артиста — это в наше арт-игнорирующее время — вызвала прилив благодарности и энтузиазма. С последним, видимо, произошел перебор. Изначально открывать памятную доску планировали 1 апреля — в день рождения артиста. Но что-то "не сомкнулось". Как часто бывает, когда соучастников, сопричастников, ответственных излишне много. В данном случае к "выходу в свет" имели какое-то отношение Минкульт, Союз кинематографистов, родные Хорена Бабкеновича — кажется, в ауте оказался лишь СТД. А в результате у семи нянек дитя оказалось, простите, без глазу.
МЫ КАК-ТО ПРИВЫКЛИ РУГАТЬ ЧИНОВНИКОВ в пользу художников. В данном случаем все с точностью до наоборот — в адрес представителей мэрии, генерального спонсора проекта действительно можно сказать лишь слова благодарности. А вот культурная братия явно подкачала. Неужели нельзя было собрать компетентных людей, устроить обсуждение эскиза и макета, чтобы потом не ввергать людей в шок? Правда, говорят, сын Хорена Абрамяна следил за всем процессом и одобрял его. Однако дело это вряд ли можно назвать семейным. Речь ведь идет о кумире тысяч ереванцев, воплощающим для них талант и обаяние, красоту и мужскую силу, артистическую мощь и фантастическую личностную энергетику. И куда-то все подевалось?
Между тем из достоверных источников стало известно, что столичный мэр Ерванд Захарян от мемориальной доски тоже, мягко выражаясь, не в восторге. И даже высказал пожелание начать все заново. Приятно осознавать, что увековечение памяти артиста для градоначальника — не просто затея для галочки. Мемориальная доска — это не на год и не на два. Грустно представить, что лет эдак через двадцать пройдут мимо дома 7 по ул. Налбандяна молодые да максималистически настроенные, глянут на портрет и подумают: "Ну и вкусы были у наших предков!" А ведь Хорен Абрамян был королем и играл королей!
Menu
