и прочие персонажи армянской истории
Начну с цитаты. Ибо, если б она не попалась мне на глаза в газете "Ноев ковчег" в материале Гамлета Мирзояна, завершившего серию очерков о первых секретарях Компартии Армении, я не стал бы браться за мемуары Сурена Арутюняна. Пусть человек тешится иллюзиями относительно "огромной" роли в судьбе Армении, сыгранной им за неполных два года на посту первого секретаря (21 мая 1988 — 6 апреля 1990гг.). В сентябре человеку — 70, и в этом возрасте очень многие впадают в излишнее благоговение к величию собственной персоны. Но зачем при этом поливать грязью других?
Итак, цитата: "Конечно, Кочарян совершил много ошибок, а некоторые считают — даже преступлений. Не случайным было и кровавое завершение его президентской деятельности в марте 2008 года. Для него сейчас важно, какую оценку он получит в армянской истории. Для армян, беру на себя смелость заявить, Кочарян после своего "заключительного аккорда" на президентском посту — "хромая утка" в армянской истории, независимо от того, какой пост он для себя выторгует".
Крутым, однако, парнем заделался на посольских хлебах Сурен Гургенович, куда его (в Беларусь плюс представителем РА в СНГ) определила "хромая утка", выудив из небытия в 1999 году и додержав до 2006г. Я не раз говорил и писал, что Роберт Седракович не всегда удачно подбирал кадры. И поделом ему. Но раз уж мы перешли на зоологическую (с легкой руки Гургеныча) терминологию, приведу свое самое яркое впечатление от персоны Арутюняна. Думаю, у тех, кто помнит декабрь 1988-го, приезд Горбачева в зону землетрясения, навсегда запечатлелся (кадры телевидения) визгливый фальцет С.А., которым тот крыл комитет "Карабах" из-за плеча Горбачева. Точь-в-точь, как киплинговский шакал Табаки из-за спины тигра Шер-Хана. Тогда "тигр" был еще могуч и "шакалам" казалось, что главное — выслужиться перед Москвой, а потому нужно (нашел ведь место…) на истерзанной земле, перекрывая вопли погребенных под землей гюмрийцев, изрыгать приятную для "тигриных" ушей хулу на комитет…
Кроме этого, самого яркого впечатления о "близости" к народу и "патриотизме" С.А., у меня в дневниках сохранились и другие конкретные сценки его шагов, и я поначалу хотел было поднять их, но потом решил все же пролистать мемуары (С.Арутюнян. "О прошлом и настоящем". Москва, 2009г.) и обнаружил много такого, чего мало-мальски осмотрительный человек о себе не напишет. Но написанное пером не вырубишь и топором. Поэтому выскажу несколько соображений по цитатам из книги бывшего первого секретаря, выпускника зооветеринарного института (не иначе как "утка" продиктована профессией), но при этом кандидата философских наук. Человека, каждый день правления которого на посту в Армении сужал горизонты партийной власти, и, сдавая в 1990г. должность В.Мовсисяну, Арутюнян оставил ему шиш с маслом, печально известную народную присказку о себе ("Сируш, уходи!") и развевающуюся на ветру ограды ЦК интимную деталь женского туалета. Так что, если речь об оценках в истории, за ними далеко ходить не надо. И если всего этого нет в мемуарах, то это ведь не означает, что "Сируш" и лифчика на ветру не было.
Зря, однако, я вспылил и припоминаю нелицеприятные истины. Ладно, еще одна деталь, о которой все тогда говорили, но подтвердить могут лишь близкие к Карену Серобовичу Демирчяну люди. Будто он после прихода к власти Арутюняна назвал его "ветеринарный руководитель бараньего народа". Если этого не было, извиняюсь перед Арутюняном, а остальное — только по его книге, но до этого небольшой экскурс.
Во второй половине XX века в СССР сложилась номенклатурно-надзирательская практика назначения вторыми секретарями ЦК партий в союзных республиках непременно русского по национальности. Дольше всех продержалась Армения. Русский "наместник" появился у нас только при А.Кочиняне (1966-1974). Вместе с тем местную власть нередко дополняли более благонадежные выдвиженцы из титульной нации республики, но прошедшие аппаратную школу в Москве и по возвращении блюдущие (я правильно выразился?) русские интересы ревностнее, чем сами русские. К чему я это?
С.Арутюнян родился в Тбилиси в 1939г. Окончил зоовет в Ереване в 1961г. Проработав около года в Мхчянском госплеменном хозяйстве, уже в 1962 угодил прямиком на комсомольскую работу в инструкторы ЦК комсомола Армении. Вот прыжок, а? Это в 23-то года. А в 1963 году уже I секретарь ЦК ВЛКСМ С.Павлов шлет в Ереван телеграмму: "Срочно командируйте в Москву работника ЦК ЛКСМ Армянской ССР Сурена Гургеновича Арутюняна". И как это Павлов своим орлиным взором углядел из "белокаменной" какого-то провинциального "чучмека". Просто диву даешься. Но тут главная деталь не в "орле", а в простодушном (с.19) признании С.А.: "Не скрою, в душе я очень хотел этого…" Интересно, зачем? Чтобы потом взять эпиграф к книге мемуаров: "Армянскому народу посвящаю"? Взял бы и жизнь свою посвятил армянскому народу, честно работая хотя бы в этом самом госплемхозяйстве. Так нет: "В Москву!" А Павлов уже знал (информированный, однако), что Арутюнян собирается жениться и дал ему три дня на сборы.
Дальше пойдем галопом. Через два года Арутюняна переводят в Армению и ставят II секретарем комсомола, в 1967 — I. В 1969-м на вопрос московских кураторов: "Какая проблема наиболее острая для комсомола Армении?" — С.А. бодро рапортует: "Интернациональное воспитание молодежи, воспитание ее в духе дружбы народов СССР". Слышите, "невоспитанный" молодняк тех лет? Ну как не взять такого "душку" обратно в Москву на курсы интернационализма?
Отвлекусь. Этот прием не КПСС выдумала. В средневековье наследники армянского престола, часть знати нередко "добровольно-принудительно" забирались в Византию или Персию, зачастую приезжая оттуда "католиками похлеще Папы Римского", готовыми персами или византийцами. Были и исключения. Вот царь Пап не сообразил, что византийцем быть почетнее, чем армянином. Тут его и закололи, как ягненка, братья-христиане на пиру у грека Траяна… В наши с вами времена обычно так грубо не действуют.
Итак, С.Арутюнян в мае 1970г. становится секретарем ВЛКСМ, до 1978 курирует оборонно-массовую и спортивную работу. Потом в 1978-1986гг. служит завсектором в отделе ЦК КПСС. В мемуарах очень подробно описаны невообразимо тяжкие будни комсомольского вожака, объехавшего всю страну, увидевшего, кстати, три олимпиады и работавшего исключительно с честными и прекрасными людьми. Для всех коллег (от первых номенклатурных комсомольцев до рядовых) Сурен Гургенович находит теплые слова и утками, кошками и собаками не обзывает. Почему? Потому что хлопотное это дело. Многие активисты ВЛКСМ и сейчас еще при деле, на коне и живут в одной с Арутюняном стране — в России. Однако прежде чем кинуть якорь в Москве, Арутюнян выполнил-таки запрограммированную для него историческую миссию — стал первым лицом в Армении, сместив К.Демирчяна.
Не буду анализировать оценки, данные автором Карабахскому движению. Сами читайте. Об их объективности, вообще об объективности написанного Арутюняном лучше всего судить по штрихам. Приведу некоторые. Скажем, он снисходительно указывает в беседе Андрею Андреевичу Громыко (многолетнему зубру советской внешней политики), что книга последнего "представляет большую ценность, написана хорошим языком и будет иметь успех". И Громыко был тронут похвалой "самого" С.А.
Далее пишет о себе: "Вряд ли найдется среди руководителей (с. 255) Советской Армении человек, который со всесоюзной трибуны так остро ставил бы вопросы исторического и национального характера, волнующие наш народ". Эта цитата, если вспомнить пернатых, смахивает на павлинью.
Человек, поднимающий национальные вопросы, в своих оценках докатывается до того, что ставит на одну доску процессы в Армении и Азербайджане. В Москве на пленуме ЦК КПСС (6 февраля 1990г.) он говорит о беженцах в мирное время: "Более 300 тысяч армян вынуждены были покинуть Азербайджан и 157 тысяч азербайджанцев — Армению". То есть, продавшие свои дома и преспокойно укатившие азербайджанцы приравнены к убитым, искалеченным и изгнанным голыми-босыми армянам.
Уже в наше время в оценке Арутюняна правит все тот же, горбачевской эпохи, паритет (с. 365): "И в Армении, и в Азербайджане, к сожалению, доминирует неконструктивная, враждебная риторика…" И эту чушь несет посол РА. Ох, мало вам "утки", Роберт Седракович…
Оценки автором "событий 1-2 марта 2008г.", высосанные из аодовской прессы, довершают представление читателя о "глубоких" представлениях С.А. о современном этапе политической жизни в Армении. Это его право и его дело. Как и его право возвеличивать и практически совершенно обелять Сталина. Того Сталина, которого хотя бы армяне должны вечно проклинать за Карабах с Нахиджеваном, за Сурмалу с горой Арарат, за 1945-й год, за 1949-й… Но С.А. — интернационалист, правда, с патриотическим уклоном. В книге есть еще одна замечательная мысль (с. 92): "Армения — это моя слабость, всегда такая близкая и в то же время, в силу сложившихся обстоятельств, такая далекая и желанная".
"Слабость", значит? И далекая из-за обстоятельств? Но ведь давеча (с. 19) насчет выдвижения в Москву сам признавался: "Не скрою, в душе я очень хотел этого…" Ну и прекрасно, что хотел и получилось, что все сложилось столь замечательно у представителя бойкого племени "комсомольских попрыгунчиков" блаженной эпохи застоя. Поруководили в свое удовольствие, ни за что всерьез не отвечая, поколесили по СССР, по всяким молодежным лагерям, по миру за казенный счет, а в новой жизни не растерялись, выплыли и поучают из околокремлевского далека своих несмышленых соотечественников. Ведь в Москве по определению должны проживать армяне поумнее, чем в каком-то Ереване. И любить оттуда Армению, что ни говори, горячее, сподручнее, а главное — безопаснее. Ни тебе, ни детям, ни внукам в армию, на интернациональную границу не надо.
Вот только когда пишешь мемуары, лучше все-таки обходиться без зооветеринарных ярлыков. В крайнем случае можно во славу папаши Дарвина брякнуть, что все мы — потомки обезьян. Это не очень обидно. А то погонишься за мифической уткой и ненароком наткнешься в кустах на подзабытого шакала. Первые лица (даже случайно первые) должны служить образцом политической корректности.