Отточенному, тонкому письму Акопа Коджояна, возможно, способствовало то обстоятельство, что он родился в семье ювелира, причем ювелира потомственного. Это что-нибудь да значит. Мелкая чеканная работа (одухотворенная тонкость) была любовью Коджояна, а книжная и станковая графика только таких художников и ждет: она любит ревностное усердие и тщательность в деталях. Детские годы, проведенные Акопом Коджояном в ювелирной мастерской отца, — как они сказались потом!
К слову сказать, отец Рафо Исраеляна был набойщиком тканей, а отец Ле Корбюзье — часовым мастером (опять тонкая ручная работа). Род, в котором должен родиться будущий талант, заранее протаптывает ему дорогу. Отцом Моцарта был известный в свое время исполнитель, ну а многие поколения Бахов — те вообще дали целое созвездие музыкантов и композиторов, так что среди них не мог не выкристаллизоваться и взмыть Эверест…
Акоп Коджоян родился в 1883 году в Ахалцихе. С детства был обучен граверным работам (надписи на чашах, портсигарах, вообще на металле). Когда он был еще ребенком, семья переехала во Владикавказ. Художеству он учился сначала в Москве, затем в Мюнхене. Потом, как водится, был Париж. В Мюнхене его внимание не мог не привлечь Дюрер с его гравюрами. А в 1918 году Коджоян принимает участие в археологической экспедиции в Ани, где работал на раскопках Николай Яковлевич Марр.
В 1921-22 годах Акоп Коджоян жил в Иране. Видимо, Восток пленил его больше, чем Европа, потому что жанровые картины «Улица в Тавризе» и «Столовая в Тавризе» не просто удались Коджояну, но стали подлинными шедеврами. Острота зрения художника и пленительный поэтический ритм лежат в основе его персидского цикла. Вот бы организовать сегодня выставку этих и многих других полотен Коджояна в Иране. Это было бы впечатляющим событием! Мне кажется, в Иране оценили бы тонкую гармонию цветовых созвучий и колористическую безупречность армянского мастера. О, эта великолепно переданная пластика немыслимо загнутых пальцев во время поедания плава! Вот что значит Восток, живущий в крови.
Что же до книжной графики, то здесь Акопу Коджояну не было равных. Он всегда любил армянскую историю, питал особый интерес к древним легендам и преданиям, к армянскому орнаменту и памятникам древнего зодчества, к поэтическому миру армянского народного эпоса. И к наследию средневековых армянских книг с их лазорево-золотыми заставками, с их нетленным в веках багрянцем в орнаменте.
Художественное оформление книги! Вот где «ювелирные» гены Коджояна засверкали подлинными алмазами. Это вам не аляповатая гламурная пестрота современных обложек, а высокое профессиональное мастерство. Повезло «Книге пути» Егише Чаренца, «Давиду Сасунскому», «Сасна црер», «Ара Прекрасному» Наири Зарьяна, «Азаран блбулу» Стефана Зорьяна, «Стихотворениям и легендам» Максима Горького (отмеченные самим Горьким работы Коджояна). И опять на язык просится слово — шедевр. Только так можно охарактеризовать графические работы Акопа Коджояна. С тех пор искусство армянской книжной графики не поднималось на такие высоты. Так хотелось бы пожелать молодым художникам почаще созерцать эти шедевры. Как знать, что заронят они в душе! Неподражаемы и офорты Коджояна, и его миниатюры, и иллюстрации к свифтовскому Гулливеру. А в «Армянском герольде», в зарисовках развалин Ани, в станковом полотне о рождении Давида Сасунского чувствуется истовая влюбленность художника в величественную историческую панораму Армении.
Вот графические работы «Феникс » (обложка к партитуре ашуга Дживани). Яичный желток, мед, пыльца бронзы — эти материалы живут вечно. И как не изумиться интуитивному выбору средств Акопом Коджояном! Впрочем, почему же интуитивному? С древности знали армянские мастера эти сочетания. А вот великолепная иллюстрация к «Вардананку» Дереника Демирчяна. И прекрасные светозарные пейзажи художника. Коджояновский синий и розовый цвета! Передаче в слове это не поддается.
В 1926-27 годах в летние месяцы Коджоян жил в Гарни и Гегарде. Результат — серия пейзажей в оливковых тонах и рисунки карандашом и сангиной. Красота земли, лиризм, проникновенность. А незадолго до смерти он работал над эскизами фарфоровых и фаянсовых сосудов. Для него это было не прикладное искусство, а просто искусство и даже большое искусство. Он же создал прекрасную этикетку марочного коньяка «Двин», урартские розетки по сдержанному золотистому фону. По художественному вкусу и выразительности это, пожалуй, самая лучшая из армянских коньячных этикеток.
Коджоян не только не гнушался «мелочами», но очень любил их, правильно понимая природу любой удачи: не масштаб, а фантазия, взгляд художника — вот что главное. Кстати, в бытность свою при миланском дворе Леонардо да Винчи помимо больших работ тоже охотно рисовал солонки разных форм, модели платьев, шляп и тому подобные «мелочи». Так, по платью Моны Лизы на знаменитой картине заметно, что нынешние «великие» кутюрье в подметки не годятся Леонардо. Большие художники знают: воображению и в «мелких» работах столь же просторно, как и в неохватных полотнах…
Народный художник Армении Акоп Коджоян оставил народу вещи бесценные. У этих бесценных вещей сегодня два дома — Картинная галерея и Дом-музей Коджояна на улице Пушкина.
Хотелось бы высказать вот какую мысль. В моем книжном шкафу стоит альбом Коджояна, изданный в 1982 году. Он очень дорог мне, но с тех пор мировая полиграфия стала гораздо тоньше, изысканней и бережней к цветовым нюансам. Пора нам отпечатать выдающегося художника с подобающим великолепием, даже с блеском. Озаботимся тем, чтобы тысячи оттенков не пропали по дороге к нашим глазам. Впечатляющие подарочные (полиграфическое загляденье) издания альбомов Айвазовского громадными тиражами и по баснословной стоимости выходят в Москве ежегодно и тут же буквально расхватываются читателями. Наши полиграфические возможности, конечно, скромнее, да и покупательская способность не та. Но пусть не каждый год, а хотя бы раз в десятилетие издаются альбомы Акопа Коджояна — художника тончайшего письма рассыпчатой ювелирной техники, колориста милостью Божией, мастера высокого и большого. И эти альбомы можно было бы возить на все книжные ярмарки мира.