Именно так можно было бы назвать очередную директиву, направленную на прошлой неделе во все театры страны Министерством культуры. Хотя в ней нет «ничего личного». Ответ на вопрос, против кого дружит Минкульт, прозрачен, как раскрытое окно. А еще понятно, что с выводами этой директивы можно зайти очень далеко и устранить в отечественных театрах художественное, творческое руководство.
НЕДАВНО на вопрос тележурналиста, правда ли, что и. о. министра культуры Назени Гарибян переехала из своего замминистерского кабинета в министерский и пересела в министерскую же машину, врио ответила: правда, поскольку ее служебная машина требует ремонта долларов на 1000 и вообще յուղը վառում է. Насчет машины не знаю, но у самой Назени Гарибян точно «յուղը վառում է» — масло горит. Ибо именно за ее подписью вышел вышеозначенный опус.
«Согласно 3-й части 15-го пункта Закона РА «О ГНКО», назначенный или избранный на должность руководителя государственного учреждения не может занимать иной должности или заниматься иной деятельностью, кроме как научной, преподавательской или творческой» — это увертюра, общеизвестная и банальная.
А вот дальше — основная тема, смысл которой не менее очевиден и которую можно воспринимать как конкретный выпад против конкретного человека и как декларацию далеко идущих намерений.
Итак, дальше. «С учетом того, что директора некоторых ГНКО по совместительству занимают и должность художественного руководителя, Министерство культуры на протяжении нескольких месяцев изучало, может ли считаться должность художественного руководителя творческой работой. В итоге после изучения принципов, установленных законом РА, и разъяснений, представленных в Министерство культуры иными ведомствами, установлено, что ставка художественного руководителя не является творческой должностью и директор не может занимать по совместительству эту должность, поскольку это противоречит закону «О ГНКО».
Вышеизложенное проливает свет на два вопроса. Первый — жгуче волнующий всю общественность: за что получали большие премии чиновники новой волны? Вот оно — люди на протяжении месяцев трудились, как пчелки, проводили серьезнейшие изыскания и совершили уникальнейшее открытие не только системного, но и, можно сказать, лингвистического характера. Слово «художественный» к категории «творчество» не имеет никакого отношения.
ВТОРОЙ вопрос волнует больше умы, имеющие отношение к культуре. Наверное, даже работникам Министерства культуры понятно, что рождением этого бессмертного опуса Минкульта мы обязаны его же уже многомесячному желанию любой ценой устранить директора Национального академического театра оперы и балета им. Ал. Спендиарова Константина Орбеляна, который, кстати, единственный, кто совмещает эту должность с должностью худрука. Ибо дальше в директиве сказано, что «необходимо в двухнедельный срок устранить нарушение закона. В противном случае министерство, руководствуясь ч. 3 и 5 16-го пункта того закона «О ГНКО», прекратит полномочия директора».
О редкостном волнообразии, с которым министерство то пренебрегает законом, то кидается следовать его букве и даже проводит дополнительные изыскания — как-нибудь в другой раз. Суть в том, что в течение двух недель Орбелян будет отстранен от художественного руководства. А если совсем повезет, обидится (много ли надо рефлексирующей творческой натуре?) плюнет и уедет. И тогда можно будет, перекрестившись, назначать на вакантные должности «своих». Это ведь так легко — найти человека с мировым именем, который на «ты» с людьми из сферы класса «А», который может своими силами пригласить в Ереван Рене Флэминг или купить целый готовый и роскошный спектакль у Большого театра! Впрочем, Константин Орбелян не нуждается в аттестациях, кто не понимает, сам виноват.
ТЕПЕРЬ о далеко идущих намерениях, которые невозможно не прочесть за фатальным словосочетанием «ставка художественного руководителя не является творческой должностью». Простите, а каковой она является? Финансовой? У театров есть директора. Административной? У каждого театра имеется администратор, а в больших их даже несколько… Кто есть худрук? Ответа на этот вопрос изыскания Министерства культуры, как мы видим, не дали. Если исходить не только из героини дня — министерской директивы, но изо всех многократно высказанных на этот счет позиций Минкульта и, в частности, лично и. о. министра Назени Гарибян, худрук — это исключительно монстр и диктатор, душащий в зародыше творческие порывы, от которого следует избавиться — и как можно скорее. Дальше в подобных разговорах, как правило, следует ссылка на европейскую театральную систему. О том, что у нас для перечисления директоров, способных сочетать финансово-хозяйственную деятельность с антрепренерской, достаточно уметь считать до трех, принято забывать.
«Знаешь, в чем разница между прошлой и нынешней культурной властью? — сказал мне недавно человек из театрального руководства. — Те выслушивали, улыбались и делали по-своему. Для этих мы не существуем — они и слушать не хотят». Вывод неутешительный. Есть над чем задуматься не только Константину Орбеляну.
