Именно так можно было бы назвать очередную директиву, направленную на прошлой неделе во все театры страны Министерством культуры. Хотя в ней нет «ничего личного». Ответ на вопрос, против кого дружит Минкульт, прозрачен, как раскрытое окно. А еще понятно, что с выводами этой директивы можно зайти очень далеко и устранить в отечественных театрах художественное, творческое руководство.
НЕДАВНО на вопрос тележурналиста, правда ли, что и. о. министра культуры Назени Гарибян переехала из своего замминистерского кабинета в министерский и пересела в министерскую же машину, врио ответила: правда, поскольку ее служебная машина требует ремонта долларов на 1000 и вообще յուղը վառում է. Насчет машины не знаю, но у самой Назени Гарибян точно «յուղը վառում է» — масло горит. Ибо именно за ее подписью вышел вышеозначенный опус.
«Согласно 3-й части 15-го пункта Закона РА «О ГНКО», назначенный или избранный на должность руководителя государственного учреждения не может занимать иной должности или заниматься иной деятельностью, кроме как научной, преподавательской или творческой» — это увертюра, общеизвестная и банальная.
А вот дальше — основная тема, смысл которой не менее очевиден и которую можно воспринимать как конкретный выпад против конкретного человека и как декларацию далеко идущих намерений.
Итак, дальше. «С учетом того, что директора некоторых ГНКО по совместительству занимают и должность художественного руководителя, Министерство культуры на протяжении нескольких месяцев изучало, может ли считаться должность художественного руководителя творческой работой. В итоге после изучения принципов, установленных законом РА, и разъяснений, представленных в Министерство культуры иными ведомствами, установлено, что ставка художественного руководителя не является творческой должностью и директор не может занимать по совместительству эту должность, поскольку это противоречит закону «О ГНКО».
Вышеизложенное проливает свет на два вопроса. Первый — жгуче волнующий всю общественность: за что получали большие премии чиновники новой волны? Вот оно — люди на протяжении месяцев трудились, как пчелки, проводили серьезнейшие изыскания и совершили уникальнейшее открытие не только системного, но и, можно сказать, лингвистического характера. Слово «художественный» к категории «творчество» не имеет никакого отношения.
ВТОРОЙ вопрос волнует больше умы, имеющие отношение к культуре. Наверное, даже работникам Министерства культуры понятно, что рождением этого бессмертного опуса Минкульта мы обязаны его же уже многомесячному желанию любой ценой устранить директора Национального академического театра оперы и балета им. Ал. Спендиарова Константина Орбеляна, который, кстати, единственный, кто совмещает эту должность с должностью худрука. Ибо дальше в директиве сказано, что «необходимо в двухнедельный срок устранить нарушение закона. В противном случае министерство, руководствуясь ч. 3 и 5 16-го пункта того закона «О ГНКО», прекратит полномочия директора».
О редкостном волнообразии, с которым министерство то пренебрегает законом, то кидается следовать его букве и даже проводит дополнительные изыскания — как-нибудь в другой раз. Суть в том, что в течение двух недель Орбелян будет отстранен от художественного руководства. А если совсем повезет, обидится (много ли надо рефлексирующей творческой натуре?) плюнет и уедет. И тогда можно будет, перекрестившись, назначать на вакантные должности «своих». Это ведь так легко — найти человека с мировым именем, который на «ты» с людьми из сферы класса «А», который может своими силами пригласить в Ереван Рене Флэминг или купить целый готовый и роскошный спектакль у Большого театра! Впрочем, Константин Орбелян не нуждается в аттестациях, кто не понимает, сам виноват.
ТЕПЕРЬ о далеко идущих намерениях, которые невозможно не прочесть за фатальным словосочетанием «ставка художественного руководителя не является творческой должностью». Простите, а каковой она является? Финансовой? У театров есть директора. Административной? У каждого театра имеется администратор, а в больших их даже несколько… Кто есть худрук? Ответа на этот вопрос изыскания Министерства культуры, как мы видим, не дали. Если исходить не только из героини дня — министерской директивы, но изо всех многократно высказанных на этот счет позиций Минкульта и, в частности, лично и. о. министра Назени Гарибян, худрук — это исключительно монстр и диктатор, душащий в зародыше творческие порывы, от которого следует избавиться — и как можно скорее. Дальше в подобных разговорах, как правило, следует ссылка на европейскую театральную систему. О том, что у нас для перечисления директоров, способных сочетать финансово-хозяйственную деятельность с антрепренерской, достаточно уметь считать до трех, принято забывать.
«Знаешь, в чем разница между прошлой и нынешней культурной властью? — сказал мне недавно человек из театрального руководства. — Те выслушивали, улыбались и делали по-своему. Для этих мы не существуем — они и слушать не хотят». Вывод неутешительный. Есть над чем задуматься не только Константину Орбеляну.
НЕДАВНО на вопрос тележурналиста, правда ли, что и. о. министра культуры Назени Гарибян переехала из своего замминистерского кабинета в министерский и пересела в министерскую же машину, врио ответила: правда, поскольку ее служебная машина требует ремонта долларов на 1000 и вообще յուղը վառում է. Насчет машины не знаю, но у самой Назени Гарибян точно «յուղը վառում է» — масло горит. Ибо именно за ее подписью вышел вышеозначенный опус.
«Согласно 3-й части 15-го пункта Закона РА «О ГНКО», назначенный или избранный на должность руководителя государственного учреждения не может занимать иной должности или заниматься иной деятельностью, кроме как научной, преподавательской или творческой» — это увертюра, общеизвестная и банальная.
А вот дальше — основная тема, смысл которой не менее очевиден и которую можно воспринимать как конкретный выпад против конкретного человека и как декларацию далеко идущих намерений.
Итак, дальше. «С учетом того, что директора некоторых ГНКО по совместительству занимают и должность художественного руководителя, Министерство культуры на протяжении нескольких месяцев изучало, может ли считаться должность художественного руководителя творческой работой. В итоге после изучения принципов, установленных законом РА, и разъяснений, представленных в Министерство культуры иными ведомствами, установлено, что ставка художественного руководителя не является творческой должностью и директор не может занимать по совместительству эту должность, поскольку это противоречит закону «О ГНКО».
Вышеизложенное проливает свет на два вопроса. Первый — жгуче волнующий всю общественность: за что получали большие премии чиновники новой волны? Вот оно — люди на протяжении месяцев трудились, как пчелки, проводили серьезнейшие изыскания и совершили уникальнейшее открытие не только системного, но и, можно сказать, лингвистического характера. Слово «художественный» к категории «творчество» не имеет никакого отношения.
ВТОРОЙ вопрос волнует больше умы, имеющие отношение к культуре. Наверное, даже работникам Министерства культуры понятно, что рождением этого бессмертного опуса Минкульта мы обязаны его же уже многомесячному желанию любой ценой устранить директора Национального академического театра оперы и балета им. Ал. Спендиарова Константина Орбеляна, который, кстати, единственный, кто совмещает эту должность с должностью худрука. Ибо дальше в директиве сказано, что «необходимо в двухнедельный срок устранить нарушение закона. В противном случае министерство, руководствуясь ч. 3 и 5 16-го пункта того закона «О ГНКО», прекратит полномочия директора».
О редкостном волнообразии, с которым министерство то пренебрегает законом, то кидается следовать его букве и даже проводит дополнительные изыскания — как-нибудь в другой раз. Суть в том, что в течение двух недель Орбелян будет отстранен от художественного руководства. А если совсем повезет, обидится (много ли надо рефлексирующей творческой натуре?) плюнет и уедет. И тогда можно будет, перекрестившись, назначать на вакантные должности «своих». Это ведь так легко — найти человека с мировым именем, который на «ты» с людьми из сферы класса «А», который может своими силами пригласить в Ереван Рене Флэминг или купить целый готовый и роскошный спектакль у Большого театра! Впрочем, Константин Орбелян не нуждается в аттестациях, кто не понимает, сам виноват.
ТЕПЕРЬ о далеко идущих намерениях, которые невозможно не прочесть за фатальным словосочетанием «ставка художественного руководителя не является творческой должностью». Простите, а каковой она является? Финансовой? У театров есть директора. Административной? У каждого театра имеется администратор, а в больших их даже несколько… Кто есть худрук? Ответа на этот вопрос изыскания Министерства культуры, как мы видим, не дали. Если исходить не только из героини дня — министерской директивы, но изо всех многократно высказанных на этот счет позиций Минкульта и, в частности, лично и. о. министра Назени Гарибян, худрук — это исключительно монстр и диктатор, душащий в зародыше творческие порывы, от которого следует избавиться — и как можно скорее. Дальше в подобных разговорах, как правило, следует ссылка на европейскую театральную систему. О том, что у нас для перечисления директоров, способных сочетать финансово-хозяйственную деятельность с антрепренерской, достаточно уметь считать до трех, принято забывать.
«Знаешь, в чем разница между прошлой и нынешней культурной властью? — сказал мне недавно человек из театрального руководства. — Те выслушивали, улыбались и делали по-своему. Для этих мы не существуем — они и слушать не хотят». Вывод неутешительный. Есть над чем задуматься не только Константину Орбеляну.
