Армянская богатейшая история и культура приворожили не одно поколение выдающихся представителей великой русской литературы XIX-XX веков, но среди них были и весьма скромные, не особо блиставшие на литературном небосклоне талантливые личности, оставившие тем не менее глубокий след своим уникальным творческим наследием. К их числу, безусловно, относится русский поэт и писатель Вольф Иосифович Эрлих (1902-1937), 115-летие со дня рождения и, по печальному совпадению, 80-летие гибели отмечается в нынешнем году.
В КОНЦЕ ДВАДЦАТЫХ-ТРИДЦАТЫХ ГОДОВ ХХ ВЕКА ВОЛЬФ ЭРЛИХ был в числе ведущих ленинградских поэтов. Художественная палитра его разнообразна и многогранна — она вобрала в себя лирические пейзажи, стихи-памфлеты, актуальные сатирические наброски, философские элегии. Примечательно, что он был в ближайшем окружении популярнейшего в России поэта Сергея Есенина до его последних дней. Заметим: «Право на песнь» — единственная книга мемуарной прозы В.Эрлиха, завершенная им спустя четыре года после внезапной и загадочной кончины Есенина в декабре 1925 г., выйдя в свет в 1930-м, стала заметным явлением литературы.
Круг Эрлиха, разумеется, не ограничивался Есениным. Проникновенные воспоминания об Эрлихе оставил широко известный с десятых-двадцатых годов поэт и писатель Николай Тихонов. Его яркие наблюдения, меткие оценки и интересные заметки о неординарной личности помогают представить подлинный и яркий портрет друга — поэта и человека. Он писал: «Вольф Эрлих сказал свое ясное и точное слово в советской поэзии. Со временем из него вышел бы и превосходный прозаик. Он был честный, мужественный, открытый человек. С ним можно было делить трудную дорогу, последний кусок хлеба, неожиданную опасность. Судьба послала ему такого друга, как Сергей Есенин. Он прекрасно знал цену настоящей любви и дружбы. И я думаю, что в его тяжелейших испытаниях ему помогали светлые воспоминания и поэзия, которая жила в нем с юности…»
Николай Тихонов, занимающий достойное и уникальное место в армяно-российских литературно-культурных связях советского периода, по-настоящему «заразил любовью» к Армении молодого Вольфа. В конце двадцатых годов Эрлих вместе с Тихоновым совершает свое первое закавказское путешествие. Тихонов, подбивший друга поехать с ним на «открытие» древней страны, в которой он впервые побывал в 1924 году и влюбился в нее беззаветно, подарив читателю замечательный «армянский цикл» стихов и прозы, вспоминал о неописуемом восторге своего спутника, открывшего для себя Армению. «Какая необыкновенная земля, — сказал Вольф. — В ней есть что-то загадочное!.. Какие краски, какие пустынные дали! Она создана для труда и раздумья…», — пишет Тихонов.
«ТРУДЫ И РАЗДУМЬЯ» САМОГО ЭРЛИХА НЕ ЗАСТАВИЛИ СЕБЯ ДОЛГО ЖДАТЬ. Вместе с Тихоновым поднявшийся на четырехглавый Арагац, облазивший вулканические выси гор над Севаном молодой и энергичный Вольф написал и опубликовал в печати замечательные стихи и очерки об армянской земле и армянском народе («Армения», «Алагезские рассказы» и др.).
Рассказ Н.Тихонова о днях, проведенных с Вольфом Эрлихом в Армении, и отраженный в его знаменитом очерке «Дни открытий», впечатляет своим содержанием, захватывающим повествовательным строем, лаконичным языком, интереснейшими наблюдениями, в частности о Есенине, прозвучавшими «из первых уст».
«Летом 1929 года вдвоем с ленинградским поэтом Вольфом Эрлихом мы странствовали по замечательным горам Армении. Преодолев Гегамский хребет, нам надо было выйти на верховья Гарни-чая и спуститься к Гехарду, монастырю, называемому Айриванк, что значит «пещерный». Так как нас не ждал никакой приют в этой отданной бурям местности, мы отыскали скалы, в которых, отливая странной, фосфорической синевой, вспыхивая белыми искрами, притаилось маленькое озеро. Среди темных базальтовых скал оно казалось куском синего пламени. Лучшего места для отдыха нельзя было придумать. Вода в озере была очень холодная. Не успели мы остановиться, как подул необычайно сильный ветер… Холодный ветер, холодный камень скал, холодное озеро… Но мы не хотели уходить отсюда… Вольф воскликнул: «Это колдовское место! И колдун налицо…» Я пошел к нему. Он стоял перед каменным изваянием, мрачным и таящим неведомую угрозу. «Что это такое?» — спросил он. «Это вишап, только вишап! Бог его знает, что это такое. То ли дорожный знак, то ли предмет культа, то ли еще что-нибудь… О вишапах есть целые исследования. Мнения ученых расходятся. Но то, что мы нашли его именно здесь, очень интересно. Выпьем за его здоровье!» И мы пили водку, как воду, не ощущая ее вкуса, — так было холодно… Высокий вишап смотрел на нас тоже ледяными широкими глазами. Громадное туловище чудовища, не то рыбы, не то дракона, отшлифованное ветрами, избитое бурями, как знак вечности, было вбито в камни. Вишап стоял стражем фосфорического озера. На его берегу можно было говорить о чем угодно: пустынность этого места располагала к откровенности, а человеческие голоса здесь были просто необходимы. И мы разговаривали, стоя под леденящим ветром пустыни…»
РАЗГОВОРИВШИЕСЯ В АРМЯНСКИХ ВЫСЯХ ДВА РУССКИХ НЕЗАУРЯДНЫХ ПОЭТА вновьвспоминают о своем общем друге Есенине, так трагически оборвавшем свою жизнь в расцвете сил. Тихонов в беседе замечает, что Есенин всегда был склонен «к разного рода предчувствиям», и рассказывает Вольфу о совершенно неожиданной встрече с Есениным в 1924 году на одной из улиц Тифлиса. «Он был в хорошем настроении, даже весел, — вспоминает Тихонов. — Мы нашли маленький духан и надолго засели в нем. Он читал только что написанную «Поэму о тридцати шести». Читал с удовольствием. «У меня хорошо сейчас идут стихи, — добавил он, — я много пишу…» Мы продолжали разговор. Я сказал, что собираюсь в Армению. «Замечательная страна — Армения, — сказал он, — там поэтов много. Я тоже как-нибудь попаду в те края. Вернешься из Эривани, расскажи, как там».
…Вольф Эрлих в задушевной беседе в горах вдруг спрашивает Тихонова: «Какой сегодня день?» Услышав в ответ «22 августа 1929 года», он многозначительно говорит: «Я запомню этот день. Дни нашего странствования были днями многих открытий для меня, но сегодня я могу с полной уверенностью сказать — эта страна мне по душе. Не знаю, в чем ее очарование, но чувствую, как она входит в меня и завладевает мной…»
Эрлих восторгается не только величавой природой, но и людьми Армении. Оказавшись среди простых крестьян, он убежденно заявляет Тихонову: «Мне нравится этот древний и такой молодой, ожесточенный, сильный народ… Я вернусь в Армению, даю тебе честное слово. Я уже много видел людей этой страны, но я хочу видеть еще больше…»
Молодой поэт остался верен своему слову — он неоднократно бывал в Армении, изъездил и исходил ее уже самостоятельно, без кого-либо из русских друзей, узнал ее всю, делил застолья с виноградарями Араратской долины, жил заботами первых репатриантов, сблизился с некоторыми видными представителями ереванской интеллигенции… Армения навсегда покорила Эрлиха, и жаль, что эта его человеческая и духовная привязанность к древней стране и народу оказалась последней в жизни…
Вольф Эрлих увлекается также переводами, дав несколько весьма удачных образцов из средневековой и современной поэзии Армении. Имя Эрлиха как переводчика встречается в сборниках армянской поэзии на русском языке, свидетельствуя о достаточно высокой оценке его переводческих проб как в Армении, так и в стране в целом.
Воодушевление и обогащение от встречи с новой страной, постижение притягательного мира с людьми совершенно иных нравов и традиций, околдовывающей природой совершают полный переворот в сердце молодого Вольфа и дают отменный результат: талантливый писатель с драматическим финалом жизни своим братским искренним словом дополняет ряд друзей армянского народа и творцов, восторженно воспевших Армению.
В ТРИДЦАТЫЕ ГОДЫ ПРОШЛОГО СТОЛЕТИЯ ВОЛЬФ ЭРЛИХ ИЗДАЕТ КНИГИ «Арсенал: стихотворения», «Порядок битвы», «Книга стихов», «Необычайные свидания друзей», активно участвует в литературно-общественной жизни, печатаясь в «Звезде», «Литературном современнике», в антологии «Ленинградские поэты».
Казалось, поэт на гребне волны и надолго… Но в роковом 37-м над Эрлихом сгущаются тучи… Его арестовывают в Ереване местные органы и отправляют в Ленинград. В ноябре того же года ему выносят приговор по «расстрельной» статье… Существует версия: Эрлих, действительно арестованный в тридцать седьмом, на самом деле убит в тюрьме лишь в 1944-м. Достоверно известно лишь, что в 1937 г. Эрлих приезжает в Армению для сбора материалов об армянских репатриантах (готовился новый фильм по его сценарию). Приехал — и пропал. Как считалось позднее, Эрлих вроде бы засиделся в гостях в одном из известных армянских семейств, а ночью всю эту семью арестовал НКВД, заодно «прихватив» и русского поэта. Родным ничего не сообщили, и они не знали, что и думать. К розыскам энергично подключились в России авторитетный и влиятельный Николай Тихонов, в Армении — неугомонная и тоже весьма настойчивая в достижении своих целей Мариэтта Шагинян… Однако их настойчивые поиски оперативно прикрыли «органы», порекомендовав по этому вопросу больше никуда и ни к кому не обращаться… В пятидесятые, после смерти «вождя народов», Вольф Эрлих, как и многие репрессированные деятели советской культуры, был посмертно реабилитирован…
В шестидесятые годы ХХ века, в «хрущевскую оттепель», друзья Эрлиха позаботились, чтобы память о нем не была предана забвению, — вышли в свет «Стихотворения и поэмы» с отменным предисловием Н.Тихонова «О Вольфе Эрлихе и его стихах». Сочинения Эрлиха, а также его ценные и интересные до сих пор воспоминания о Есенине переиздавались также в перестроечные девяностые…
Вольф Эрлих… Негромкое и нерусское имя, вызывающее теплую волну грусти о безвременно и трагически ушедшем в сложные, тоталитарные времена одаренном поэте России, не сказавшем своего последнего и, возможно, самого главного слова в русской поэзии.
Мы помним личность и нелегкий творческий и жизненный путь трепетного художника слова, верного и восторженного друга Армении и армянского народа.
