Слов не хватит, чтобы выразить впечатление от потрясающего моноспектакля "Жили-были…" американской актрисы армянского происхождения, уроженки Ирана Анаит Арамуни-Кешишян. Это как раз тот случай, когда лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Этот простой и вместе с тем колоритный спектакль о жизни сотен армянских семей Персии, живущих в обособленном мире народных традиций, обрядов, стремящихся не забыть родной язык и мечтающих увидеть Масис.
"ЖИЛИ-БЫЛИ…" — это художественное воплощение на сцене страниц жизни самой Анаит Арамуни-Кешишян. Лаконичный и вместе с тем насыщенный бытовыми эпизодами и национальным колоритом сценарий, мастерская актерская игра со множеством ярких персонажей. Талантливой актрисе удается полтора часа держать зрителя в напряжении, в котором переплетены смех и слезы, любовь и горечь и которое спадает, когда семья наконец видит белоснежную вершину Масиса…
— Иранские армяне ехали на историческую родину по разным причинам: одни — из-за неважных социальных условий, другие – поддавшись пропаганде о свободе в Советской Армении, кого-то, конечно, влекло сюда чувство истинного патриотизма, в их числе был мой отец, — рассказывает Анаит. — Моим первым впечатлением при въезде в Эчмиадзин, где жил мой дядя, было слово "арайжм" — оно показалось мне таким красивым…
Мы поселились в двухкомнатном доме дяди, с его семьей из 10 человек. И нас было шестеро (мой старший брат был против отъезда в СССР, "случайно" отстал от поезда и остался в Иране, где через 2 года погиб в автокатастрофе). Через 4 месяца в окрестностях Эчмиадзина отец арендовал комнату, мы переехали, жили в ужасных условиях. Отец был болен, но верил, что на родине его вылечат. Однако вышло наоборот: после "лечения" в одной из ереванских клиник он окончательно перестал ходить. Здесь мы впервые столкнулись с понятием "взятка", которую надо было давать даже сторожу, чтобы посещать отца. Он скончался, по сути так и не увидев родины.
— Тем не менее ваша семья прожила в Армении 10 лет. Как складывалась жизнь?
— В тех районах Армении, где общины армян из Ирана были многочисленны, адаптация проходила легче. В Эчмиадзине было иначе. Мы стали посещать школу, где дети обзывали нас "парсиками", а учителя нередко попрекали нас посылками от родичей. Слава богу, не все: помню, учительница армянского восхищалась нашей преданностью национальным корням. Тем не менее в школе мы выделялись – то знание армянского языка, литературы, истории, которое мы получили в Тегеране, в школе "Наири", было более глубоким, чем в советских школах. В Тегеране мы жили в армянском квартале, и среди армян Ирана самым главным было сохранение армянства в широком смысле. Мы придерживались традиций, обрядов, празднеств, которые шли из глубины веков, это та часть культуры, которая отсутствовала в жизни советских армян, что также разнило нас.
— Не оттуда ли у вас любовь к театру?
— В нашей семье очень любили искусство, часто ходили в театр, а мой дядя Акоп писал ко всем праздникам сценарии, по которым мы всей семьей ставили спектакли. К примеру, мы устраивали театрализованный Барекендан на всю округу. Мои братья и сестра были одаренными актерами, но лучше всего получалось у меня. Смешно вспоминать, но, как только кто-нибудь смотрел на меня, я принималась декламировать армянские стихи. В Эчмиадзине я тоже играла во всех школьных спектаклях, забывая в эти минуты о плохом. А плохого было немало: весть о смерти брата в Тегеране повергла нас в шок, но в то время мы не могли не то что поехать на похороны, даже отправить письмо его жене. Мы поняли, что наша репатриация отрезала нас от оставшихся в Тегеране родных.
— Но вы как-то освоились, получили здесь образование…
— Об учебе на режиссерском факультете в Эчмиадзине я не хочу вспоминать…Потом я поступила работать в Краеведческий музей, там встретила хороших людей. Но в целом наша семья так и не смогла привыкнуть к "советским" запретам и лжи, и мы решили уехать в США. В начале 1990-х я вернулась в Ереван и поступила в ЕГУ на факультет армянской филологии, затем защитила диссертацию. Вернувшись в США, преподавала в университете LA Vern на отделении арменоведения, закончила аспирантуру в университете UCLA, а с 1997г. здесь же начала преподавать армянский язык, литературу. С первых дней жизни в США преподавала армянский язык в субботней и воскресной школах, подрабатывая официанткой. Позже основала школу "Маштоц", которая просуществовала до 2002 года. Здесь возобновилось мое общение с театром – тысячи детей поднялись на школьную сцену благодаря моим стараниям. В 2002г. я основала театральное общество Arena, цель которого – представлять зарубежному зрителю армянскую драматургию. Вокруг меня собралась молодежь, причем не только армяне. Кстати, отрывки из наших постановок демонстрируются в разных университетах США в качестве учебного материала по арменоведению и театральному искусству. В 2005г. я удостоилась награды "Заслуженный педагог UCLA". В театре у нас 4-5 крупных спектаклей и много этюдных разработок, с которыми мы часто выходим на публику. Рада, что свою последнюю работу "Жили-были…" я показала и требовательному армянскому зрителю.
— Я слышала, что у "Жили-были…" есть продолжение, написанное вашим братом…
— Когда я задумала сценарий на основе своих детских воспоминаний о жизни нашей семьи в Тегеране до момента встречи с Масисом, я и не подозревала, что мой брат Хорен Арамуни, автор 9 книг, работает над книгой "Исправительный дом". И если я придумала связки между эпизодами, ситуациями, то книга Хорена более документальна, он по возможности досконально точно воспроизвел все ситуации, беседы. Посвящена она жизни нашей семьи и других репатриантов в Советской Армении. Изданная в Спюрке книга "Исправительный дом" была презентована в Ереване и случайно стала как бы продолжением моего моноспектакля.
— Вам никогда не хотелось вернуться в отцовский дом в Тегеране?
— Больше хотелось вернуться в детство, безоблачное, полное любви и настоящих армянских традиций. До сих пор помню, как плакала бабушка, когда мы уезжали, как остался на перроне брат…А мой дом в Глендейле полностью обставлен армянской утварью – глиняные кувшины, карпеты, картины. Словом, это мой армянский оазис детства и родины, которую я очень люблю.