На вопросы "ГА" отвечает академик НАН РА — бывший директор Матенадарана, ныне его главный консультант Сен АРЕВШАТЯН
— Сен Суренович, вы работаете в Матенадаране с апреля 1959 года, то есть без малого почти полвека, из которых 25 лет являлись его руководителем. Какой путь прошел Матенадаран за этот долгий период, какие пережил трансформации и можно ли сравнить нынешний Матенадаран с тем, что был основан почти 50 лет назад? Ведь именно в 1959 году, когда было завершено строительство здания Матенадарана, он обрел статус серьезного научно-исследовательского центра — Института древних рукописей. . .
— Вы правы, до 1959 года Матенадаран был только государственным хранилищем. Национализированные в 1920 году рукописи Эчмиадзинского монастыря легли в основу государственного Матенадарана, фонд которого вначале насчитывал всего 4500 рукописей. За прошедшие десятилетия фонд увеличился почти в четыре раза. Сегодня мы располагаем более 17 тысячами рукописей, из которых 14 тысяч — древнеармянские рукописи. Что касается пути, пройденного Матенадараном за последние полвека, то скажу, что 60-70 годы прошлого столетия стали периодом его активного становления как крупного научно-исследовательского центра. Тогда во главе с первым руководителем Матенадарана академиком Левоном Хачикяном была проделана огромная работа по привлечению научных кадров — специалистов по средневековой литературе, философии, праву, теории календаря, медицине, книжной живописи и т. д. И развернулась серьезная научная работа как по сбору рукописей, так и по их изучению. Мы со своей стороны стремились продолжить работу, начатую академиком Л. Хачикяном. Ну а в конце 80-х годов наступил тяжелый период.
— Если я не ошибаюсь, в 1987 году прекратилось финансирование строительства нового научного корпуса Матенадарана. . .
— Да. Потом, после развала Союза, социально-экономический кризис первых лет становления независимого армянского государства, охвативший все сферы жизнедеятельности республики, отразился, конечно, и на Матенадаране. Как и для подавляющего большинства наших сограждан, самыми тяжелыми для нас оказались 90-е годы прошлого столетия. Но, слава Богу, нам удалось отстоять Матенадаран — мы смогли полностью обеспечить сохранность рукописей и пережить трудный период без потерь. Более того, с 1982 года по сегодняшний день удалось пополнить фонд Матенадарана на 1000 рукописей. А это, согласитесь, целая коллекция. . .
Кроме того, благодаря помощи меценатов как зарубежных, так и отечественных, даже в самое кризисное время Матенадарану удавалось осуществлять издание своей научной продукции — при полном, заметьте, отсутствии финансирования со стороны государства. За это время было издано свыше 100 научных исследований, текстов, переводов трудов древних авторов, факсимильных изданий уникальных рукописей нашей коллекции. Главное — удалось сохранить основной костяк научных сотрудников нашего института. Мы уже не говорим о том, сколько усилий было приложено в период энергетического кризиса 90-х годов, чтобы любой ценой сохранить необходимый для рукописей температурный режим. Мы, слава Богу, вышли из кризиса без каких-либо потерь и даже сумели пополнить наши фонды сотнями рукописей, старопечатных книг и архивных материалов. И все это благодаря энтузиазму сотрудников Матенадарана и их любви к своему делу, причем при мизерной, символической зарплате.
— А сколько они получают?
— В этом году нам на 50% повысили зарплату, за что мы, конечно, благодарны государству. Но даже после повышения зарплата очень маленькая. Если раньше, скажем, старший научный сотрудник Матенадарана получал 30 тысяч драмов в месяц, то теперь он получает 45 тысяч драмов — согласитесь, на эту сумму весьма трудно прожить, не говоря уже о том, чтобы содержать семью. Благо у нас работают особенные люди — преданные, до самозабвения любящие свое дело. Но некоторые сотрудники все же ушли, а что касается молодых кадров, то вряд ли для кого-то является секретом тот факт, что молодежь сегодня, увы, не стремится в науку.
— Если окинуть ретроспективным взглядом пройденные 25 лет, что вам как руководителю Матенадарана удалось сделать за этот период? И что из задуманного осуществить не удалось?
— Я всегда придавал огромное значение изданию текстов Матенадарана, и в этом плане многое удалось сделать, хотя нехватка финансовых средств не позволила осуществить эту программу полностью. Ряд рукописей пока не издан и ждет своей очереди. Столь же первостепенное значение я всегда придавал необходимости перевода древнеармянских рукописей на иностранные языки. Это был еще завет академика Орбели — основателя и первого президента нашей Академии наук, призывавшего армянских ученых делать все возможное, дабы суметь донести национальную культуру до других народов. В определенном смысле мне удалось исполнить этот завет, хотя многое еще предстоит сделать. В свое время я опубликовал критические тексты трудов блестящего армянского философа Давида Анахта, перевел на русский язык его произведения, которые впоследствии были изданы мною и в переводе на современный армянский язык.
— Думаю, именно благодаря этим изданиям удалось столь масштабно отметить празднование 1500-летия со дня рождения Давида Анахта. . . Вряд ли кто-нибудь смог бы ознакомиться с трудами великого философа на древнеармянском. Речь, конечно, не идет об узком круге специалистов.
— Так оно и есть. В Матенадаране на протяжении многих лет проводилась серьезная работа и в области армянской историографии — был издан ряд трудов древних и средневековых армянских историков. И эту работу обязательно нужно продолжить. Далее, мы значительно продвинулись в области изучения нашего художественного наследия — книжной живописи, смогли обеспечить издание множества прекрасно иллюстрированных альбомов, причем на разных языках — армянском, русском, французском, немецком и т. д.
— Расскажите о работе Матенадарана, связанной с изданием каталога рукописей.
— Поскольку у нас самая большая в мире коллекция древнеармянских манускриптов, то работы очень много. Вначале мы опубликовали два тома краткого каталога, а впоследствии два тома пространного — Генерального каталога. Третий том завершен и скоро выйдет в свет. В ближайшие годы будут отредактированы и изданы еще четыре тома, которые уже набраны на компьютере. Проблема в том, что коллекция наша огромна, а сотрудников, работающих над научным описанием рукописей, не хватает. Наши ряды, увы, поредели — некоторые из сотрудников, работавшие над составлением Генерального каталога, ушли из жизни. Мы уже привлекли к этому делу молодые кадры.
— А правда ли то, что в Матенадаране имеются рукописи, которые специалистами даже не открывались?
— Нет, это неправда. Каждая рукопись, поступающая в Матенадаран, подвергается библиографической обработке. Все имеющиеся рукописи описаны и изучены библиографически. Другое дело, что есть рукописи, которым еще предстоит дать подробное научное описание и издать. Скажу, что наиболее ценная часть нашего рукописного наследия уже изучена и издана — армянская историография с древних времен до XVIII века, изданы труды по медицине, космографии, математике, теории календаря, рукописи философского содержания, большинство трудов по праву, художественная литература, несколько томов памятных записей — очень ценных исторических первоисточников.
— А можно ждать сенсационных открытий при изучении рукописей, которые пока ждут научного описания?
— Не думаю. Открытия могут быть сделаны в области, которая мало изучалась в советские годы — речь идет о теологической литературе, которой в то время удавалось заниматься под тем соусом, что многие труды богословского содержания относятся к памятникам армянской переводной литературы. Но все-таки теологическая литература в советское время изучалась ограниченно и то лишь с филологической точки зрения, и здесь нас могут ждать открытия.
— Мне трудно удержаться и не задать вам вопрос на тему, которая недавно была в центре внимания как научной общественности, так и отечественных СМИ. Речь идет о пресловутой оцифровке сокровищ Института древних рукописей и предполагавшемся договоре Матендарана с Музеем-библиотекой Hill, действующим при университете Миннесоты (США). . .
— Саму идею дигитализации, оцифровки рукописей, я буду защищать до конца. Очень важно, что наше правительство, наконец, обратило внимание на этот важный вопрос. До сих пор примерно шесть тысяч рукописей Матенадарана мы сняли на микрофильмы, чтобы обеспечить их сохранность. Но микрофильмы, снятые на кинопленку, недолговечны — через 20-25 лет всю работу нужно будет проводить заново, потому что микрофильмы портятся. Весь мир уже давно перешел на оцифровку, которая позволяет практически на века обеспечить сохранность материалов. Поэтому идею этой программы я защищаю всей душой. Если в ней примет участие правительство РА — тем лучше.
Что же касается дискуссий по поводу оцифровки, то, с одной стороны, я рад, что они вызвали интерес со стороны общественности и властей. С другой стороны, в обсуждении столь важного вопроса крайне отрицательную роль сыграли личные, корыстные цели претендентов на освобождающееся кресло директора. Много лжи было привнесено в эти дискуссии, что способствовало созданию у людей неосведомленных искаженного представления о позиции Матенадарана. Достаточно привести пример того, что уже по объявлении Матендараном об аннулировании контракта с Hill ожесточенные споры и выпады против нас продолжались. Будто мы и не делали никакого официального заявления. Особенно рьяно "дискутировали" две группы — одна с корыстной целью перехватить заказ на оцифровку рукописей, другая — перехватить освобождающееся кресло директора Матенадарана. Просто нашлись люди, которые использовали удачно подвернувшийся повод, чтобы раздуть скандал и дать волю своим личным амбициям и жажде власти. Точно так же недавно был использован другой повод. . .
— Вы имеете в виду выставку древних армянских рукописей в Лувре?
— Именно так. Если помните, тогда руководство Матенадарана пытались обвинить в том, что мы везем во Францию оригиналы, не заботясь о безопасности рукописей. Между тем я сам не раз выступал против подобного риска, однако правительство, гарантируя безопасность рукописей, настояло на том, чтобы в Лувре были представлены именно оригиналы. И выставка имела бешеный успех — мы сумели наилучшим образом представить нашу культуру и историю в Год Армении во Франции.
— Сен Суренович, вы с супругой Кнарик Аревшатян (Тер-Давтян) , ведущей сотрудницей Института литературы им. М. Абегяна, перевели многие произведения древнеармянской литературы на русский язык. В частности, именно благодаря вашему тандему был впервые издан на русском языке труд Агатангехоса "История Армении", переведена на русский и опубликована "Космография" крупнейшего армянского математика, географа и философа Анания Ширакаци и т. д. В этой связи хотелось бы узнать, готовит ли Матендаран переводческие кадры, в частности, с древнеармянского на русский язык. И можно ли надеяться, что смена поколений в этом плане пройдет для Матенадарана без потерь?
— Вы затронули больной вопрос. С переводческими кадрами у нас сложилась тяжелая ситуация. За последние 10-15 лет новых кадров у нас не было. Я постоянно думаю в этом направлении и очень надеюсь привлечь к переводческой деятельности новые, молодые кадры, которые, зная в совершенстве древнеармянский, английский, русский, тоже могут быть полезны. Кроме меня, занимающегося философскими текстами, в Матенадаране успешно продолжает работу по переводу древнеармянских памятников историографии на русский язык наша заслуженная сотрудница Маргарита Дарбинян. Недавно мы опубликовали ее перевод "Истории дома Арцруни" историка X века Товмы Арцруни. Сейчас она готовит перевод "Истории Сюника" Степаноса Орбеляна (XIII-XIV вв.). Занимается переводами и другая сотрудница — Лусик Степанян. . . Но в целом острая проблема переводческих кадров остается. . . Тем не менее я надеюсь, что эта проблема будет решена. Просто необходимо, чтобы тяжелый и ответственный труд переводчика древнеармянских текстов был по достоинству оценен нашим обществом и государством.
Menu
