Говорят, талант — это ноша, которую надо нести с достоинством. Именно с достоинством нес свою ношу недавно ушедший от нас народный художник Армении, замечательный педагог, профессор Анатолий ПАПЯН.
С фотографий и автопортретов глядит на нас почти всегда напряженное, замкнутое лицо художника. Но при личном общении в его облике открывалось нечто совсем иное — детская простодушная улыбка, обнаруживающая, как и папяновские картины, тот скрытый ритм, то стремление к гармонии, которые были столь свойственны художнику.
Он долго и тяжело болел, и все равно его уход оказался неожиданным. В последний раз мы видели его на одной из выставок в залах Национальной картинной галереи. Анатолий Казарович медленно ходил по залам, с трудом разговаривал. Он превозмогал болезнь, бросая вызов слабости и боли. Так было всегда. Что бы с ним ни случилось, он шел в Академию художеств, где его ждали студенты, с которыми у него был особый контакт. Он не мог иначе.
Отличный педагог, обладающий мощным даром убеждения, Папян всегда был окружен молодежью. К нему шли за советом, учились секретам мастерства. Свои огромные творческие и душевные возможности, все свое время он щедро тратил на своих учеников. Легко и свободно дышалось подле него всем. И что интересно: каждый был уверен, что именно он тот счастливчик, которого мастер выделил и полюбил больше других. Это оказывалось почти правдой — он каждого любил индивидуально, особенно. Увы, не все умели быть благодарными. Некоторые уходили, решив, что уже получили от него все. Но без тени обиды, без упреков, легко и охотно он принимал их обратно. Его бескорыстная уверенность, что только добро порождает добро, была поразительна и бесконечна. А главное, он был одержим творчеством и профессию художника считал самой замечательной на земле.
Человек до щепетильности скромный, беспощадно требовательный к себе, Анатолий Папян был самоотверженно верен нравственному долгу мастера. Он работал с восторгом, не думая о выставках, а лишь упорно стремясь к идеалу. А идеал у него определялся миропониманием, вкусом, опытом и уважением к работам мастеров, которых он считал своими учителями, — Мартироса Сарьяна, Амаяка Аветисяна, Александра Осьмеркина. . .
Творческая жизнь Анатолия Папяна началась в 50-х годах ХХ века. Это было время, когда стало возможным свободнее мыслить, раздвинуть рамки художественного выражения, стали доступны шедевры мирового искусства начала века. Тогда возникла плеяда молодых живописцев, в поисках своего пути опиравшихся на живые традиции и в то же время отличавшихся обостренным эмоциональным восприятием жизни, стремлением найти новые темы и образы, новую художественную форму для воплощения своих замыслов. Среди них был и Анатолий Папян.
Человек беспокойного творческого сознания и обостренного чувства современности, Папян с первых самостоятельных шагов в искусстве заявил о себе как живописец, стремящийся к оригинальным решениям социально важных тем. Его заметили зрители, старшие коллеги. Но для самого художника его первые работы — "С последней вахты", "На учебу", "Впервые в шахте" и др. — были лишь подступами к выходу на самостоятельный путь в искусстве.
Переломными стали 60-е годы, когда им был написан ряд интересных портретов современников, тематических картин, композиций, отмеченных поиском непроторенных путей поэтического обобщения реальной жизни, увиденной как бы изнутри. Как отмечал художник, поиски формы в искусстве естественны и необходимы, но они не должны быть самоцелью. "Ноктюрн", "Подсолнухи", "Автопортрет с сыновьями", композиционные полотна "Цветущий сад", "Утро", "Скрипичный дуэт" — в них жива энергия творческой души художника, одержимо преданного своему делу, постоянно размышляющего о неразрешенных вопросах жизни и искусства.
Работа над картиной "Реквием" поглотила художника на много лет. Она стала для Папяна программной и убедила в том, что собственные сокровенные образы, стремления, идеи можно сделать общедоступными даже тогда, когда соблюдается непременная условность в отображении явлений. "Реквием" — это колоссальный труд души. Художник словно вступил в союз с мятежной музой двух выдающихся личностей — Нарекаци и Чаренца, неразрывно связанных с судьбой народа.
Как отмечает искусствовед Борис Зурабов, "Реквием" — это "своеобразный духовный диалог двух мыслителей и поэтов, выразивших свое отношение к миру, к проблемам человеческого бытия, жаждущих пророческого ответа на сложные вопросы. Обращенная к Богу мысль Нарекаци, скорбевшего о земной несправедливости, отзывается парафразом в поэзии Чаренца: "Везде война и зло. . . Кто зло творит, мир в пекло превращая?" Но "Реквием" — это и нравственная реакция художника-гражданина на трагизм и нашего времени — от ее глубоких разочарований и трагических столкновений до просветлений и гордых надежд.
Чем руководствовался художник прежде всего? Своим пониманием нравственной задачи, интуицией, духовной зоркостью. А само звучание картины — вслушайтесь! — оно поистине полифонично. Здесь слышится тревожный мотив не только далекого прошлого, но и дня сегодняшнего. Все переливы человеческих состояний — горя, страдания, ненависти. . . Постигаешь глубокий смысл, заложенный художником: выстоять, как армянские скалы, выстоять во имя будущего наших детей и сохранения того прекрасного, что создали ее мудрые страдальцы. Это и есть завет мастера нам, живущим, и тем, кто придет после нас.
Menu
