ДАВИД МИНАСЯН — БЕССТРАШНЫЙ ВОИН, ВОЕВАВШИЙ с фашистами в годы Второй Мировой войны, заслуживший много боевых наград, но не оцененный по достоинству на родине. У нас так бывает часто. Сегодня у нас бывает и хуже: осквернение памятника герою Карабахской войны Леониду Азгалдяну, которого помнят все, но кому-то хочется, чтобы забыли.
Определить в советское время лиц, отбывавших наказание за уголовные преступления, от политических заключенных можно было так: разговаривая, уголовники обычно опускались на корточки, в то время как политические ходили прямо и держали руки за спиной. Давид Енокович Минасян был политическим.
А до лагеря – майором Красной Армии, попавшим в окружение. После чего оказался в немецком плену, но бежал. Сражался с гитлеровцами в рядах французского Сопротивления, вернулся с победой на родину и снова был отправлен в лагерь. На этот раз – в советский.
Прошло восемнадцать лет… В 1963 году на киностудии «Арменфильм» снимали не очень смешную комедию «Ночь, разделенная на четыре». Режиссер-постановщик – Генрих Маркарян, помощником режиссера – ваш автор.
Съемки в самом разгаре. Повсюду шум, гам, кутерьма. В те дни в коридорах киностудии можно было встретить невозмутимого пожилого человека, имевшего обыкновение ходить с заложенными за спину руками — это был директор картины Давид Минасян.
Первое впечатление от знакомства и сразу же урок на тему, что такое правильный руководитель. Чтобы дело шло, повышать голос и распускать руки не нужно. Дело у директора картины шло, но крика не было. Запомнилось на всю жизнь.
В главной роли «Ночи, разделенной на четыре» снимался малоизвестный тода Арчил Гомиашвили (обрел венародную славу после роли Остапа Бендера в фильме «Двенадцать стульев»), часто подходивший к Минасяну перекинуться словечком.
— А ты знаешь, что наш директор когда-то сидел? — сказал как-то Арчил.
— Где?- невпопад спросил я.
— В президиуме партийного съезда… В немецком лагере, где же еще. С Яковом Джугашвили, сыном Сталина.
— Вот это да!..- притворно изумился я, зная о том, что кто только, где только и с кем только в те времена не сидел.
В лагере Маутхаузен (Австрия) Минасян был с генералами Алавердяном и Карбышевым. Последнего, как известно, в суровые морозы немцы облили водой и превратили в ледяную статую. До этого охранники жестоко избили Карбышева, и видевший это Алавердян не выдержал, ринулся на помощь, свалил немца на землю. За что был избит до полусмерти.
А ДО МАУТХАУЗЕНА У МИНАСЯНА БЫЛ ДРУГОЙ ЛАГЕРЬ – под Варшавой. Там решалась участь около двадцати тысяч военнопленных Красной Армии. Первый побег готовился как раз из этого лагеря, но сорвался: Минасяна вместе с плененными армянами перевели в другой – натаскивать воевать в «Армянском легионе».
Между тем армяне готовились к другому – к побегу из лагеря. Чтобы продолжить борьбу с немцами, была создана подпольная партизанская организация, куда вошли Степан Ягджян, Ваган Вартанян, Александр Казарян, Аветис Карапетян, Давид Минасян, Бардух Петросян, Левон Титанян – все офицеры Красной Армии.
Но и немцы даром свой хлеб не ели: заподозрив неладное, арестовали, а затем расстреляли нескольких подпольщиков. Минасяну повезло, он остался жив.
И снова концлагерь, потом другой, потом еще один, пока бойцы французского Сопротивления не организовали побег. А уже в августе 1944 года был сформирован Первый советский партизанский полк, состоящий исключительно из военнопленных.
Как воевал Минасян? Полученные им высшие правительственные награды Франции скажут об этом лучше слов: орден «Крвад Герб I степени» с Золотой Звездой и «Крвад Герб II степени» с серебряной медалью «Волонтер». А еще медали. После взятия Берлина двухмесячный оклад от Французского правительства и направление на отдых в санаторий.
Возвращающимся на родину воинам власти Франции разрешили оставить при себе боевое оружие, что было крайне опрометчиво: армянских героев французского Сопротивления на родине тут же разоружили и отправили в лагеря. Теперь уже колымские. Получилось: от Франции – ордена, от родины – Колыма.
ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ? ПОСЛЕ СМЕРТИ СТАЛИНА было письмо одному из высших руководителей Советского Союза Анастасу Микояну с просьбой реабилитировать граждан из бывших военнопленных. Автор письма, учитель из Чернигова, предлагал снять с них «страшное обвинение в измене Родине, вернуть права советских граждан».
Насчет «прав советских граждан» учитель, конечно, погорячился, но как бы там ни было, определением Военной Коллегии Верховного Суда СССР приговор в отношении Минасяна и других «французов» армянского происхождения в 1955 году был отменен.
Минасяна после выхода картины «Ночь, разделенная на четыре» я больше не встречал. Говорят, поработал над еще одним фильмом и уволился. Как-то раз зашел на студию (она тогда находилась на тихой улочке в центре Еревана), но почти никого из старых киношных знакомых не застал.
А почестей, которые следовало бы воздать Давиду Минасяну еще при жизни, не было — прошли мимо. Очень жаль.
P.S. Тем временем в Польше планируют снести шестьдесят памятников советским солдатам. С другой стороны границы, неподалеку от Смоленска, предлагается ликвидировать польский мемориал в Катыни. Если Карабахский вопрос получит азербайджанское решение, а дело к этому идет, на въезде в Степанакерт не бывать и памятнику «Мы и наши горы». Жизнь будет продолжаться и дальше, а память сокращаться все больше. Ничего хорошего от беспамятства не ждите.
