ЖИВОПИСЕЦ-ПОЭТ —
НЕ ПРОСТО МЕТАФОРА. «Эстетика одного искусства есть эстетика и другого: только материал
различен» — гласит знаменитый афоризм. Грант сумел насытить чистую
живопись поэзией. Его картины — стихотворения без слов, его циклы — поэтические
сборники. Редко кому удается сделать обобщенное живописное искусство таким «говорящим».
Секрет — в татевосяновском даре: так точно передать в красках мысль,
настроение, образ, что картина превращается в «мелодию — слово».
Художник-лирик Татевосян умеет ценить настоящую поэзию и
именно ее стремился использовать в своем цикле, посвященном Лори. Сплести
живописно-поэтический венок вокруг головы истинного поэта Ованеса Туманяна —
нет ничего прекрасней. В каждом созданном живописцем лорийском полотне —
воплощение покоя, чистоты, гармонии и при этом — поразительная свобода письма,
естественность, высокая простота. И конечно, удивительная техника. Только мы не
знаем об этом, не замечаем его мастерства — все совершается легко и как бы само
собой.
Кстати, поездка Татевосяна в Лори в числе 15 художников
Армении — это продолжение традиции, заложенной еще в 1952 году, когда группа
художников, ставших уже классиками — Акоп Коджоян, Мгер Абегян, Габриел
Гюрджян, Ованес Зардарян, Мариам Асламазян и другие, — отправилась в край,
воспетый Туманяном, и создала ряд замечательных картин, которые уже вошли в золотой
фонд армянского изобразительного искусства. И вот лет шесть назад группа
современных художников Армении продолжила эту традицию, посетив священные для
поэта места.
В Лори Грантом Татевосяном была создана огромная серия
работ: пейзажи, картины, заполнившие целый зал. Природа Лори, ее мощная и
одновременно хрупкая красота воспеты многими армянскими художниками, и
Г.Татевосян вошел в их число. Весь цикл — это чистая и искренняя песня. В
картинах, конечно, он передал свой опыт, свои индивидуальные ритмы и современное
ему «дрожание воздуха».
Теплые лорийские пейзажи — «В лорийском
ущелье», «Кариндж», «Весна в Лори», «Розы
Одзуна» кристально чисты в своей эмоциональной наполненности при
свойственной художнику темпераментной манере письма. И при этом удивительно
гармоничны: все цвета при богатстве палитры уравновешены, ни один не подавляет
другой даже при явном доминировании в теме.
ОСОБЕННО
ПРЕВАЛИРУЮТ ВЕСЕННИЕ МОТИВЫ В КАРТИНАХ, ПЕРЕДАЮЩИЕ ПРОБУЖДЕНИЕ ПРИРОДЫ. Художник ощущает себя частью
этой природы, чувствует ее дыхание, познает тонкость утренних и вечерних зорь,
передает нежную красоту зелени и красоту осени.
Весь этот дсехский цикл, как и большинство других
произведений Татевосяна, убеждает, что художник стремится к чистой
специфичности живописных средств выразительности и со страстью ратует за то,
чтобы живопись была именно живописью, чтобы она говорила на присущем ей одной
языке цвета, линии и формы.
У Гранта нет разрыва между чувством и мыслью. Перед нами
феерический мир, полный неожиданных сюрпризов, вызванных игрой кисти,
соединяющей в единую стихию мысли и чувства. Впечатление взрыва, производимого
татевосяновской палитрой, вызвано неожиданностью цветовых сочетаний, сложностью
комбинированной техники, различием фактур в пределах единой живописной поверхности,
не говоря уже об удивительной живописности словно светящихся изнутри красок. Он
действительно владеет секретом, благодаря которому умеет достичь необычайной
звучности колорита и его особой светоносной энергии. Ему свойственно
интуитивное чувство чуть заметного преувеличения, без которого в искусстве нет
праздника.
Татевосян, подобно поэту, может сказать о себе: «не
знаю сам, что буду петь, но только песня зреет». Конечно, тайну
безыскусственности каждый понимает субъективно, но в действительности даже
самое стихийное явление живописи, как и поэзии, имеет длительную, скрытую
«предысторию» в сознании художника, в его жизненном опыте, в его
философии. Это не просто «как у птицы». Разве может быть чуждым нам
художник, который не только запечатлел прекраснейшие патетические мгновения
жизни, но и так глубоко ощутил тревожную радость слияния человека с мировой
жизнью, с волнующей тайной космоса, блистательно постигаемой нами, но никогда
не постижимой до конца!
И еще одно качество — импровизация — отвечает его
душевному состоянию, рождает ассоциации, сближает реальную жизнь с
воображаемой. Достаточно взглянуть на его композиции «Маки»,
«Весна», «Дерево», «Красный вечер»,
«Сельский пейзаж», «Облака», «Весна в ущелье
Ани», «Дом Матевосяна», «Вход» — это целая симфония
звуков и красок. Сколько во всем этом горения, любви, подвижнической работы,
упорства!
Наиболее цельными представляются небольшие пейзажи,
которые написаны с натуры в минуты увлечения и воодушевления. Они не производят
впечатления быстрой импровизации, а удивляют тщательно подготовленным заранее
выбором живописных средств. Светлый душевный настрой, особая мягкость и
эмоциональность отличают лучшие пейзажные работы «Осень»,
«Лесное» и другие. Здесь все устремлено в высь, к зелени весны, к
мечтам юности. Красивая, тонкая нюансировка зеленого, мягкие ритмы наполняют
холсты лиризмом, поэтичностью.
ОЩУЩЕНИЕ
СОВРЕМЕННОСТИ ЕГО РАБОТ — ПЕЙЗАЖЕЙ, ПОРТРЕТОВ, НАТЮРМОРТОВ — складывается даже не из
сюжетов картин, а из их общего настроения. Каждое из его произведений — это
гимн жизни, ее красоте, неповторимости, красочности.
Путь Гранта Татевосяна — в общем свой, не заимствованный,
не придуманный, а естественно порожденный личным темпераментом и цветовым
зрением. Он не отмечен модернистскими поисками, открытиями. Глубокий, серьезный
подход к решению своих задач, обостренная чуткость восприятия жизни, человека,
природы, неординарность цветовых решений, чувство гармонии — вот что составляет
основу его творчества. Он живет в каждом мазке, весь словно упрятан в подтекст
своих полотен. Все краски насыщены его мыслью, пульсируют в одном ритме с его
сердцем. Такой способ самовыражения свидетельствует о мастерстве художника.
Выставки Татевосяна, где бы они ни происходили — в залах
Дома художника Армении или далеко за пределами страны — всегда вызывающе
праздничны и поражают разительным контрастом с нашей жизнью, нередко окрашенной
в серые тона. В пасмурный день свечение татевосяновских красок в зале
становится еще более интенсивным, а глубина и прозрачность насыщенных цветом
тонов будто не знает пределов. Здесь нет парадокса, потому что художник не
закрывает глаза на реалии сегодняшней жизни, просто он ведет поиски под знаком
глубочайшей веры в гармонические начала жизни. И дело, конечно, не только в
ярком колорите его композиций, но и в умении осенить их человеческими
страстями, согреть сердцем, объять поэтическим взором.
В этом году Гранту Татевосяну исполнилось 75 лет. Годы
неустанного труда, мучительных поисков, сомнений сделали его художником
поистине самобытным. И сегодня он — сгусток энергии, и может показаться
головокружительным натиск этой энергии, благодаря которой его искусство
стремительно завоевывает все новые пространства. Только в последние два
десятилетия им открыты несколько персональных выставок не только в республике,
но и в Москве, Марселе, Буэнос-Айресе, Мюнхене, Париже, других городах мира. В
течение этих лет он успешно участвовал и в групповых экспозициях наших
художников — в Германии, Японии, США, Сирии, Ливане, Франции, Канаде.
У Гранта Татевосяна незаурядный талант живописца
сочетается с редкими человеческими качествами. Он доброжелателен, уважительно
относится к людям, что не часто встречается среди его коллег. Тем он и дорог.
