Я УЖЕ ГОД РАБОТАЛ В ХОРЕОГРАФИЧЕСКОМ УЧИЛИЩЕ. Весной должен был состояться наш отчетный концерт. Виктор Алексеевич, высокопрофессиональный специалист, питомец Ленинградского училища, вел класс характерного танца. Номера, поставленные им, всегда были интересны, с изюминкой, но и при всей своей характерности отличались какой-то внутренней одухотворенностью. И мне пришло в голову предложить Виктору Алексеевичу попробовать проявить себя и в классическом танце. Идея ему очень понравилась, даже, показалось, польстила.
— А с подбором музыки поможете мне? — спросил Виктор Алексеевич, учитывая мое консерваторское образование.
— У Листа есть чудесный романс «Как дух Лауры», мне посчастливилось послушать его в Москве в исполнении Нины Дорлиак, супруги Рихтера, аккомпанировал ей на органе сам Гедике. Романс Листа восхитил Виктора Алексеевича, и он вновь обратился ко мне.
— Кто, по-вашему, сможет воплотить его в танце?
— Может быть, Жизель из восьмого класса? Присмотритесь к ней.
— Может быть.
Репетиции к весеннему концерту шли полным ходом. Мы задумали впервые показать и одноактный балет. Хлопот у всех — педагогов, учащихся — было много, и мы с Виктором Алексеевичем как-то не возвращались к «Лауре». Я, конечно, знал, что номер этот он репетирует, осторожно интересовался, но самого не тревожил, ему видней…
Так прошло месяца два, но однажды ко мне в кабинет вбежал — он только что репетировал «Лауру» — взволнованный, осененный, восторженный Виктор Алексеевич: «Я влюбился, спасайте!..»
…На показательном концерте «Как дух Лауры» приняли на ура. Для всех стало очевидным рождение в этот вечер прекрасной классической балерины.
После окончания училища Жизель сразу же приняли в труппу Оперного театра. Вскоре ее имя стало мелькать в числе ведущих танцовщиц, с ней связывали надежды, планировали постановки новых балетов. Высокая, стройная, внешне может быть только миловидная, на сцене Жизель преображалась в истинно поэтическую красавицу. Томные глаза, одухотворенное лицо, какая-то особая музыкальность каждого движения этой прекрасной балерины покоряли сердца зрителей.
И В ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ ЖИЗЕЛЬ ПРОИЗОШЛИ РАДУЖНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ. Со своим однокурсником, многообещающим танцовщиком Альбертом, они полюбили друг друга и вскоре поженились. Жизель была счастлива. Я был рад за Жизель, счастье улыбнулось ей: она была любима, прима-балерина в театре. Жизнь казалась ей светлой, яркой, сияющей, и думалось, уже ничто не сможет омрачить ее. Жизнь, однако, не простая вещь… Вскоре до меня стали доходить слухи: не все так безоблачно у Жизель, свекрови не полюбилась девушка из бедной семьи, не пара она единственному сыну, при всеобщем обожании выбор у прима-танцора мог быть и получше… Замечательный танцовщик, лауреат международных конкурсов, в личной жизни оказался человеком восторженным, влюбчивым…
На нежное, хрупкое, ранимое сердце Жизель обрушились тяжелые женские испытания. И несчастье подкралось так же неожиданно, сразу, как и слава, и взлет пришли к ней, к этой прекрасной балерине. Жизель заболела тяжелой болезнью крови и почти в юном возрасте скончалась.
У Жизель не было ни звания заслуженной артистки, ни тем более народной, но она была надеждой театра, и ее, вопреки всем существующим правилам, похоронили в городском пантеоне.
…Прошло много-много лет.
Дальнейшая жизнь у прекрасного танцовщика, народного артиста сложилась весьма удачно. С триумфом объездив полмира, он прославлял свою родину и, конечно, родное училище. У Альберта была новая, очень благополучная семья, а вскоре у него родилась дочь.
Девочка оказалось очень талантливой и спустя годы стала блестящей певицей, украшением какой-то европейской сцены. В Армению она приезжает постоянно, ведь ее здесь ждут и любят, ее концерты всегда — праздник классического искусства.
Имя ее? Отец назвал ее Жизель…
