И вновь, как три года назад, в зале долго не смолкали аплодисменты и крики "браво!" после спектакля "Лунное чудовище", поставленного на сцене МХТ им. Чехова народным артистом РА Александром Григоряном и показанного на сцене Русского драматического театра им.Станиславского в рамках празднования 70-летия театра.
Среди высоких гостей, приехавших в Ереван специально поздравить замечательный очаг русской культуры на армянской земле, был и художественный руководитель МХТ народный артист… Впрочем, какие рекламные ролики могут быть для Олега ТАБАКОВА! Вечером дня, когда состоялась наша беседа, во время торжественного и веселого празднования министр культуры РА Асмик Погосян вручила Олегу Павловичу золотую медаль нашего Минкульта. Не за великие заслуги перед театральным искусством – их у артиста и так хватает – и не за дружбу даже, а за верность в дружбе.
— В свое время спектакль "Лунное чудовище" планировался скорее как акция поддержки армян. Прошло время — акция ушла в прошлое, остался спектакль…
— Продукция театра, которым я руковожу, пользуется постоянным спросом, и акция как таковая ничего к этому не добавляет, скорее умаляет. Тут скорее сентиментальное происхождение, оно связано с романом Стефана Жиромского "Предвесенний", который я прочел в юности, где в общем-то довольно серьезно, романтично и страшно рассказана история пятнадцатого года. И как всякое не военное, а цивильное истребление людьми других людей, она произвела довольно сильное впечатление на неокрепшую юношескую душу. Это все еще множилось на то обстоятельство, что довольно большие владения моего деда находились в черте оседлости – это была Одесская губерния, и все те страшные истории еврейских погромов, рассказанные моей бабушкой и дядей, – все это странным образом перемешалось. И когда в мои руки случайно попала пьеса Калиноски – пьеса-то особенной художественной ценности не имеет, типичная пьеса профессора американского университета, – но боль, зафиксированная в ней, была реальной и очень чувственной. К тому же в Москву приехал Питер Брук и рассказал, как его дочь в Швейцарии с большим успехом поставила эту пьесу. Я сам из врачебной семьи – по латыни это называется этиология, то есть происхождение, и патогенез – проистечение. Ну а когда встал вопрос, кто это может сделать, довольно быстро пришел к выводу, что Саша в этой упряжке был бы правильным коренником. Другая житейская подробность: выяснилось, что дед моего доброго приятеля, Карп Никитич Аветисян, уцелел, будучи ребенком в том аду, и его внук Володя дал деньги. Это не было решающим, но – сошлось. И тогда получилась не акция, а жизненная и эмоциональная память.
— И она до сих пор действенна?
— Вы знаете, очень сильное ощущение у меня было вчера – насколько отзвук этой боли владеет сегодняшним, достаточно благополучным ереванским зрителем 2008 года, спустя 92 года.
— Это естественно. Но я имела в виду московскую жизнь спектакля.
— Он играется обычно два раза в месяц. Не могу сказать, что он пользуется таким же спросом, как, скажем, "Амадей", "Номер 13" или "Белая гвардия". У этого спектакля есть своя аудитория. У нас есть еще один такой – с отмобилизованным зрителем, "Копенгаген", рассказывающий, пожалуй, про то же самое – про муки совести людей, создававших атомную бомбу. Сначала мы играли его в большом, тысячном зале, и я понимал, что в нем много случайных людей – "а, Табаков, он сейчас что-нибудь такое смешное отчебучит!" Тогда я решил продавать только партер, и все стало на место. Так что приходит зритель, который выбрал этот спектакль.
— Вчера вы говорили о том, что 600 государственных театров для России – это нонсенс…
— Не столько нонсенс, сколько безответственность. Нельзя держать коров больше, нежели вы можете их прокормить. Они, конечно, могут давать молоко, но оно может быть некачественным, и условия содержания могут коров огорчать. У меня скорее тревога за недостаточную социальную защищенность и финансовое содержание. Я не о себе говорю. И один, и другой театр, которыми я занимаюсь, собирают 99 с чем-то процентов зрителей, и у артистов зарплата, аналогичная зарплате актеров муниципальных театров Европы. Служенье муз не терпит суеты, хотя, с другой стороны — "не продается вдохновенье, но можно рукопись продать", – я бы сказал, полемические высказывания по этому вопросу. Но речь о том, что любой театр мира, за исключением каких-то театров в России, не может зарабатывать больше, нежели четверть своего бюджета. Ну вот мы зарабатываем половину, но это ненормальность, в семье не без урода. Вот в этом смысле меня волнует судьба шестисот российских театров, находящихся на госсодержании.
— То есть лучше меньше , да лучше, а остальные – как хотят?
— Что значит – как хотят? Когда я набираю учеников, первое, что я им объясняю, что театр – это поле повышенного социального риска, гарантии минимальны и человек, который отважился на это пойти, должен отдавать себе отчет, куда он идет. Это первое. Второе – я уже высказывал это соображение… Знаете, как с амплуа "добрый и злой следователь"… Так вот, никто не хочет быть "злым следователем". Хотя все понимают. Если я со своим начальным экономическим образованием это понимаю, то не думаю, что люди, отвечающие за соответствующие департаменты, понимают меньше. Сказать, сколько надо? По данным ЮНЕСКО, один театр должен существовать на 100000 населения. В Финляндии, образцово-показательной стране, где власть реализует социально-демократическое правительство, которое продвинуто в этих вопросах, на 4 миллиона населения порядка 40 театров. Конечно, можно задать вопрос — какой знаменитый финский театр вам известен?.. Лет 20 назад я там долго трудился – деньги зарабатывал. Принцип такой: если постановка успешна, получаешь следующий ангажемент. Там дело дошло до того, что пришли цыгане и сказали: вон в Советском Союзе есть цыганский театр, а мы что, хуже? И правительство организовало цыганский театр. Ну и где он? Так что никакого внятного и взвешенного ответа на этот вопрос нет.
— А нет опасности, что, руководствуясь лишь зрительской востребованностью, можно докатиться исключительно до пусть дорогостоящих и качественных, но шоу?
— Ну зачем вы так?! Плохо о зрителях. Зрители в течение 52 лет ходят меня смотреть! 52 года! Применительно к термину, который вы употребили — шоу, я играл в одном спектакле среди других персонажей женщину, а в другом – горбуна-гомосексуалиста, что в известной степени тоже можно сюда подверстать, но остальное-то…
— Ну, в России, а тем более в Москве к театру отношение настолько беспрецедентно специфическое…
— Я согласен, в Москве зритель находит и тот театр, которым руководит Татьяна Васильевна Доронина, и театр "Практика", и духовный театр "Глаз". Не знаете? О-о-о! Духовный театр "Глаз"! Ну, не будем продолжать, дабы нас не заподозрили в сарказме. Это ничего не значит. Никогда не надо брать на себя обязательства, которые ты выполнить не можешь. Я в своей практике работал в "Современнике", во МХАТе, создавали мы с моими учениками театр 30 лет назад, это уже полтора поколения! Я в моей жизни сыграл за 50 лет спектаклей ну тысяч пять. Так вот, в незаполненном зале играл ну, наверное, раз… 10. Но абсолютно точно не 50 – одного процента никак не наберется. А эти 10 – в Карагандинской области во время подъема целины, когда колхозников не вовремя привозили после вечерней дойки. Так что я не теоретик, я могу говорить только, делясь не книжной мудростью, а жизненным опытом. А мой жизненный опыт – он таков.
— Но вы вчера заметили, что сегодня педагоги радуются, выпуская много посредственных артистов. Ведь на всех зрителей табаковыми не напасешься…
— При любом социально-экономическом строе, если человек делает что-то для себя, он это делает на порядок лучше, нежели он это делает для чужого дяди. Поэтому я опять открываю школу для одаренных детей и буду опять стараться успеть.
— А то, что вы часто приглашаете разных постановщиков и артистов во МХТ, — это стремление к многообразию или ставка на "звезд"?
— Во-первых, я зову режиссеров, у которых мне видится талант к этому ремеслу, а во-вторых, режиссеров, которые так или иначе во главу выразительных средств театра ставят актера. То есть живой актер, с его способностью воспроизводить живую жизнь человеческую – это непреложно для меня основное. Как-то Анатолий Васильев, который сейчас в Париже, очень талантливый человек, был таковым во всяком случае, в телеинтервью говорит журналисту: "Да что за вопросы вы мне задаете?! Я напрямую с Богом разговариваю!". Извините – и оставим это без комментария. Были спектакли, которые я закрыл, и были они в финансовом смысле весьма дорогими.
— И что такого коробящего должно быть в спектакле, чтобы Табаков сказал "нет"!
— Скучно, длинно, несовершенно. Вот "Жизнь и судьба" у Льва Додина. Грандиозность, серьезность замысла очевидна, несовершенство – тоже. И оказалось, что несовершенство побеждает. Это мое зрительское впечатление.
— Недавно МХТ сыграл в Ереване "Гамлета". И очень многие люди, интеллигентные, разбирающиеся, сочли, что это все, конечно, очень затейливо, но при чем здесь Шекспир?
— Ну, я бы сказал, такая постановка вопроса мне не близка. Я вижу здесь немало моментов, реализующих рецепт Александра Сергеевича: "Над вымыслом слезами обольюсь". Что-то может быть более совершенно, что-то — менее, что-то затейливо до раздражения, но что-то удивительно сердечно и нежно.
— А репертуар МХТ формируется исключительно вашей жесткой волей или вариант "пришел режиссер с хорошей идеей" возможен?
— Если он придет и принесет какую-то живую и плодотворную вещь – почему бы нет? Но в принципе отбираю я, и вполне волюнтаристски. У меня есть, пожалуй, два человека, с которыми я советуюсь, – это Анатолий Смелянский, ректор школы-студии МХАТ, и Инна Соловьева, друг жизни, доктор искусствоведения. Но все равно — решение принимаю я, и ответственность несу я.
— Олег Павлович, а театральная реформа – тендеры, сроки — на ваш театр это распространяется?
— Конечно. Все то же самое. "Русский ум – живой ум, — пишет Чехов, — только ходу ему никто не дает". Тендеры надо соблюдать. Но если режиссер привык, скажем, работать с одним художником, он и будет работать, но оформлено это будет по тендеру. Чего рассказывать о трудностях? Знаете, помощник присяжного поверенного при всех пакостях, которые он наделал в моей стране, говорил правильно: "Тот, кто хочет делать, делает, а тот, кто не хочет делать, придумывает причину, по которой этого нельзя делать".
— А как вы относитесь к мнению многих представителей вашего поколения о том, что грядет Апокалипсис бездуховности?
— Я не интересуюсь этим. Как говорил Гоги, который сдавал диамат: "Кто такой Фойербах?" — "Э-э- э…" — "Кто такой Гегель?" — "А-а-а…" "Кто такой Бакунин?" — "Слушай, что ты пристаешь? У тебя своя компания, у меня – своя". Вот примерно так я вам отвечу. Жизнь гораздо шире наших о ней представлений. Когда мы хотим поиграть в пинг-понг и ударом слева заткнуть рот оппоненту, можно возопить о бездуховности, еще о чем-то – грош этому цена! Люди, которые говорят о бездуховности, либо обделены, либо генетически обижены. Моему старшему сыну 48 лет, а младшей дочери 2 с половиной года, так что у меня с генетикой все нормально. Так что давайте говорить не о бездуховности, а об ошибках, которые мы делаем, и стараться их не повторять.