ИМЕННО ТАК СЛОЖИЛСЯ ПРЕКРАСНЫЙ ДИАЛОГ ТАЛАНТЛИВОЙ ПИАНИСТКИ Наре Аргаманян и композитора Эдуарда Айрапетяна, фортепианный концерт которого она исполнила вместе с Государственным молодежным оркестром Армении под управлением Сергея Смбатяна 28 февраля 2017 года в рамках фестиваля, посвященного памяти Аро Степаняна в Большом зале им. Арама Хачатуряна.
Это исполнение имеет свою историю. Пианистка рассказывает, что ей случайно попались ноты Сонаты Эдуарда Айрапетяна и она ей очень понравилась. В очередной раз приехав на гастроли в Ереван, Наре Аргаманян сказала об этом автору. А тот сообщил ей, что недавно закончил Фортепианный концерт и может показать, если ей интересно. Он не сказал, что писал его, держа в памяти давнее впечатление об игре Наре Аргаманян, оставшееся от одного из ее выступлений в Ереване. Она поразила композитора мощным пианизмом, способностью раскрыть все краски фортепиано, заставить инструмент звучать какой-то добавочной звучностью, исходящей уже от исполнителя. Он мысленно держал в уме этот вариант, вовсе не рассчитывая на столь стремительно развивающийся альянс. Пианистка, ознакомившись с Концертом, взяла ноты и уже больше не расставалась с ними. Она изучила Концерт, выучила его в короткий срок и спустя несколько месяцев оказалась в Ереване, чтобы осуществить премьеру.
ЭТО МУЗЫКАЛЬНОЕ СОБЫТИЕ НАПОМНИЛО НАМ О ПРЕКРАСНОЙ ВЗАИМОСВЯЗИ творческих миров композитора и исполнителя, рождающих яркие творческие идеи. Многие замечательные произведения посвящены исполнителям, и не зря. Момент вдохновения исполнительским искусством играет в жизни композиторов огромную роль, открывая им новые возможности в расширении звукового объема, подсказывая новые драматургические решения, обогащая музыку яркими эмоциональными откровениями.
Композитор рассказывает мне, что он слышал Наре, когда она была ученицей известного педагога Александра Гургенова. Уже тогда она поразила его бесстрашием перед сложностями пианизма, зрелостью выражаемых чувств. Он угадал в ней пианистку по призванию, когда исполнитель отражает знак инструмента, лепит его образ в своей игре. «Значит ли, что твои немногочисленные фортепианные сонаты написаны под впечатлением от той юной Наре?» — спрашиваю композитора. «Сейчас я думаю, что впечатление что-то сформировало. Но на протяжении всей моей композиторской деятельности я по-настоящему был погружен в сферу оркестра, в создание инструментальных концертов с оркестром и симфоний. И еще меня всегда увлекала поэзия, оттуда и пять моих вокальных циклов. Что же касается Первого фортепианного концерта, который я написал в 70-х прошлого века, то я от него отказался, я так делаю порой… Но вот пришла идея написать большой фортепианный концерт. Откуда она возникла, не знаю, как и не знаю, откуда Наре обнаружила ноты моей давней Сонаты. Все произошло как-то само собой. Теперь я понимаю, что мой Фортепианный концерт могла сыграть только она», — ответил Айрапетян.
— Значит, судьба вела ее к твоей музыке.
— Скорее, мою музыку к ней. И я очень удовлетворен, даже счастлив, что так получилось. Наре сказала, что Концерт останется у нее в репертуаре.
— Естественно, Концерт так подходит к ее импровизаторскому стилю, который привносит в ее игру смелый и решительный дух.
Масштаб Фортепианного концерта Эдуарда Айрапетяна еще предстоит осмыслить. В высотах заоблачных сфер словно отражается ландшафт Земли — пустыни и океаны, глубокие каньоны, пропасти и зеленые долины, белоснежные вершины гор и синие глаза озер. Концерт словно «смотрит» сверху. Музыка давно уже обрела эту способность — глядеть на мир с высоты. Прекрасны в Концерте лирические отступления, так называемые каденции, которых нетипично много в Концерте. И финал Концерта мне представляется также каденцией, но уже завершающей. Хотелось бы услышать ее с более подчеркнутой итоговой риторикой, более глубоко осмысленной, философичной, как бы отпускающей Концерт на волю из крепкого каркаса музыкальной формы.
ЭДУАРД АЙРАПЕТЯН В ЭТОМ КОНЦЕРТЕ ПРЕДСТАЛ В НОВОМ СВЕТЕ. Всегда философичный, даже отстраненный, широко обобщающий, он на этот раз ближе к реальной жизни. Он протестует, он видит какие-то глобальные и необратимые сдвиги в мутации человечества. Но красота земли, которую он давно воспринимает с малеровской высоты, вновь покоряет его. Тем более значимы интонации призыва, прозвучавшие в финале Концерта, интонации предупреждения, которые возникают сами собой в логике больших форм современной музыки.
Готовая всегда услышать эти сигналы, я уловила их и в новом сочинении Ваче Шарафяна, в прозвучавших в тот же вечер симфонических отрывках из его балета «Вторая луна». Трудно было уловить характер этого сочинения, его содержание в этих отрывках, пронесшихся, как ураган, и завершившихся сигнальными зовами медных труб. Но нечто библейское, соединенное с современными сигналами мне показалось главной фабулой этого эффектного произведения.
Мы уже привыкли к блестящим премьерам наших армянских современных композиторов, не только не опускающих рук перед лицом реальных жизненных проблем, но и заряжающихся новой, «солнечной» энергетикой. А между прочим, надо бы не привыкать, а удивляться и отдавать им должное! Но об этом мы поговорим в следующий раз.
