. . . Блаженны нищие духом, ибо им принадлежит Царство Божие. . . Свет всегда с трудом воспринимаемого библейского постулата внезапно забрезжил во всей своей очевидной простоте. Тот свет, который открывается, когда опустишься до самого глубокого мрака. Тот свет, которым загорались глаза детей, живущих в интернате для церебральных больных в Харберде, при виде кумиров из проекта "Две звезды" и которым озарялись души тех, кто стал этому свидетелем.
Идея перечислить на счет Харбердского специнтерната сумму в 2 миллиона драмов, образовавшуюся от SMS-голосования за победителей в телеконкурсе "Две звезды", родилась у главы Общественного телевидения Александра Арутюняна и была поддержана первой леди страны, патронирующей этот интернат. Заодно было принято решение не просто перечислить деньги на банковский счет, а отвезти их самолично в сопровождении всей звездной тусовки. И поутру в прошедшую пятницу Белла Кочарян вместе с Александром Арутюняном и министром соцобеспечения Агваном Варданяном в сопровождении большой группы артистов и журналистов направились в Харберд. . .
Господи! Сколько, оказывается, есть боли и горя, сконцентрированного в одном месте, и не за тридевять земель, а совсем рядом. И пускай никто не смеет, презрительно выпятив губу, заявлять: подумаешь, заручились средствами массовой информации и поехали на мероприятие для галочки. А попробуйте-ка вы выдержать такую "галочку" и не разрыдаться, не получить инфаркт, не озлобиться на весь мир! Попробуйте одновременно увидеть десятки детей-калек, попробуйте, лучезарно улыбаясь, водить под ручки чужого малыша, ножки которого не желают слушаться, попробуйте упорно вести задушевную беседу с ребенком, который не в состоянии адекватно реагировать на самые элементарные вопросы, попробуйте беззаботно аплодировать, когда прикованная к коляске девочка машет ручками, изображая танец в концерте в честь гостей. . .
Побледневший Хорик Левонян вышел на задний двор, лихорадочно ищет и не может найти зажигалку: "Мы же не знали. . . Мы думали, это просто детдом. . . " А его уже зовут желающие сфотографироваться и просто подержать за руку не только одну из "двух звезд", но и героя фильма "Не бойся". И надо собраться, им — молодым, здоровым, красивым, талантливым, успешным — надо не позволить пронзительному состраданию задушить себя, чтобы быть в состоянии подарить этим детям радость, в которой они так нуждаются. И певица Шпрот, и Арам МР3 доказывают, что они могут не только выигрывать телеконкурсы. С каким энтузиазмом и терпением они выслушивают невнятные речи, водят хороводы с теми, для кого просто передвигаться — тяжелейшая задача.
Пример подает Белла Левоновна. Заметив в чьих-нибудь глазах слезы, она молча качает головой — нельзя плакать! Она подолгу задерживается в каждой группе, где ее знают не только врачи и педагоги. "А я уже немножко могу ходить!" — "Ах ты, умница, давай я тебе помогу!. . " — "Пойдем, я хочу с тобой сфотографироваться!" — "Пойдем, а в следующий раз я привезу тебе фотографию". Благословенны сильные духом. . .
"Знаешь, я уже в который раз сюда приезжаю, — говорит актер Овик Бабаханян, — и действительно, есть чему порадоваться. Каждый раз что-то новое, что-то отремонтировано, что-то приобретено, какие-то новые тренажеры. . . "
И на два миллиона драмов, переданных руководством Национального телевидения, удастся не только отвезти детей — тех, кто в состоянии — отдохнуть две недели на Севане, еще останется на покупку нового постельного белья для кроватей, застланных розовыми покрывалами и щедро усаженных игрушками. И на приобретение недешевых лекарств в бюджет Харбердского интерната вписана особая строка, и сам бюджет за последний год увеличился в два с половиной раза, так что смогли отремонтировать "гостиничный отсек", где останавливаются приехавшие навестить своих детей родители из Карабаха, Ахалкалака, Гюмри. Ведь дети эти — не отказники. Просто в специальных условиях и под присмотром специалистов у них больше возможностей хоть как-то развиваться, наконец, просто выжить в обществе, главная беда которого — неумение понимать. В людях ведь сидит: все должны быть, как все!
. . . А потом был концерт в актовом зале, подготовленный силами харбердских детей. И прежде чем войти, пришлось оступиться на пороге при виде количества инвалидных колясок. А они пели и даже танцевали. И мальчик лет двенадцати по имени Сурен, оказавшийся в реальности парнем девятнадцати лет, по очереди вызывал на сцену звезд, которых встречали овациями. А потом, оскорбившись на то, что ему предлагают разделить с кем-то ответственность за ведение концерта, Сурен устроил сцену прямо на сцене, отказавшись петь и повергнув всех в замешательство. А Овик Бабаханян продолжал аплодировать и скандировать: "Су-рен! Су-рен!" И сердце парня дрогнуло в сознании, что песня его кому-то так нужна. И он запел, песню подхватили стоящие на сцене дети.
И тут уже никакие увещевания не могли заставить удержаться от слез педагогов, видящих воочию результаты своих многомесячных трудов. Что ими движет? Ну не повысившаяся же за последнее время зарплата! "Раньше они получали тринадцать тысяч. . . " — "В неделю?" — наивно спросила Белла Левоновна. "В месяц". . . Да и за тринадцать тысяч в неделю этим нельзя заниматься, не имея либо глубочайшей веры, либо глубочайшей души. К детскому горю нельзя привыкнуть, адаптироваться, нельзя взирать на него с бесстрастным равнодушием профессионала. Кажется, невозможно ежедневно вкладывать все силы, заранее зная, что реального прорыва быть не может. А они это делают. И тут остается просто молча встать и снять шляпу — благословенны сильные духом!
А потом — танцуют все! Невзирая на статус, возраст и состояние здоровья. Последняя фотография на память — дети облепили звезд со всех сторон, и в глазах их сияют яркие звездочки неподдельной радости.
"Вы даже не представляете, как мы благодарны Белле Левоновне и Национальному телевидению за эту акцию, как важна эта поездка на Севан, — говорит директор Харбердского интерната Арутюн Баласанян. — Во-первых, это вопрос их физического и душевного оздоровления. Но еще важнее, что наше общество тоже стало оздоровляться. В прошлом году мы возили наших детей в Цахкадзор и убедились в этом. Люди стали по-другому реагировать. Приходили, пытались с ними общаться. Потом некоторые приезжали уже сюда, в Харберд, привозили помощь".
Вот видите! И это неправда, что все нравственное в нас потеряно. У нас впереди прекрасная, здоровая, счастливая наша жизнь, и она уже есть. Надо только вспомнить себя ребенком — человеком. Вернуть себе чувство личного, светлого, очень важного господства, ощущение, что цельность мира зависит только от целостности твоей. И заявить на всю округу: я — человек, я такой сильный и отважный, что могу себе позволить излишек тепла — для других, бескорыстно, и не скрывать его за высокими и бессмысленными фразами, а защищать всерьез, что есть сил.
Человеку необходимо почувствовать, что есть кто-то, кого надо защищать. Есть кто-то, дальше кого ты отступать не можешь и пасть ниже ты тоже не сумеешь, не наступив на живое и беззащитное. Есть кто-то, кому не объяснишь, почему ты бессилен и смирился, — ему этого не понять. И ты не сможешь сдаться. Но зато и оценят тебя по очень простому, но очень беспощадному счету. И тогда наконец-то ты поймешь, что самое главное в нашей жизни случается не тогда, когда дяденьки в телевизоре черкают недешевыми перьями внизу важных бумаг, а потом бросаются обниматься. Самое главное в жизни случается, когда подходит к тебе неверной походкой, с трудом передвигая искореженное тельце, девочка, а тебе трудно разобрать и расслышать, но надо непременно услышать, что говорит она "Пойдем танцевать!"
И чтобы не заканчивать в таком грустном настроении, давайте порадуемся на прощание. Что у вас есть хорошего? В своей собственной жизни, при всех своих многочисленных, бесконечных проблемах, намного счастливей, чем эта? У меня, например, есть информация — в пятницу, в Харбердском интернате для детей-церебральников прошла акция, свет которой оценивается гораздо дороже, чем два миллиона драмов.
Menu
