ШАМИР ШАХИРЯН: ВОЗВРАЩЕНИЕ К МОЛЬБЕРТУ

К встрече с известным дизайнером и художником Шамиром Шахиряном я продумывала вопросы, связанные с его живописным творчеством. Около 10 лет назад Шамир отошел от дизайна, в котором за много лет преуспел и обратился к  живописи, сразу заявив о себе как о талантливом абстракционисте с собственным почерком и техникой рисования. Однако после пары фраз, которыми мы перекинулись в мастерской, мой вопросник развалился как карточный домик, и беседа с Шамиром коснулась не только его творчества.

"КОГДА МЕНЯ СПРАШИВАЮТ, КАК Я СТАЛ ХУДОЖНИКОМ, я вспоминаю случай из детства, - рассказывает Шамир. – У моего деда по материнской линии был собственный дом за летним залом кинотеатра "Москва", с  участком, где рос виноград. Однажды я сорвал гроздь винограда и не успел толком его отведать, как передо мной вырос дед и дал мне оплеуху, причину которой тогда я не понял, ведь дед меня обожал и всегда баловал. Прошло полчаса, и дед снова вырос передо мной, на этот раз с ящиком винограда, и сказал: "Съешь эту гроздь, а те не трогай, они ведь красивые". С этого момента в моей жизни начался поиск красоты... "

Отец Шамира был прекрасным инженером-строителем, мать – Эвелина Шахирян - известной актрисой. В роду художниками были только  сестра бабушки с отцовской стороны и двоюродный дядя. Шамир решил стать художником в 4 года, еще не понимая сути профессии, но чувствуя к ней непреодолимую тягу. Знак свыше к будущей профессии был получен еще раньше: когда у Шамира появился первый зубик и домочадцы устроили традиционный обряд "атамнаатик", он из всех предметов выбрал карандаш. Став старше, он постоянно опаздывал в школу, о чем спустя годы написал в своей биографии: "По пути был сквер, где с огромных деревьев падали вниз огромные листья, отметая всякое ощущение времени и пространства". В школе Шамир учился плохо, так как по ночам рисовал, а с утра спал за партой. Учителя жаловались, мол, смотришь – Шамир сидит спокойно и, кажется, слушает, но подойдя ближе, обнаруживаешь, что под партой держит одной рукой бумагу, а другой рисует.

 "Неуважительное" отношение сына к учебе не осталось без внимания родителей, и Шамира определили в Школу художественного воспитания, на базе которой позже был создан Детский эстетический центр. Шамир признается, что в детстве ему нравилось то, что сегодня для него как художника уже не существует: запах масляной краски, ощущение удара кисти по холсту, шуршание карандаша по бумаге – эти неприметные для профессионалов вещи манили мальчика больше, чем сказки или дворовые игры со сверстниками.

После школы он поступил в художественно-техническое училище, известное в советское время именем своего директора Эйрамджяна и расположенное за кинотеатром "Звартноц". Здесь студенты обучались ремеслам и декоративно-прикладному искусству, что потом пригодилось Шамиру в его дизайнерском творчестве. Окончив училище, он подал документы в Ереванский художественно-театральный институт и срезался на специальном предмете. В тот год вместе с Шамиром в этот же вуз поступала и его сестра, и принять двоих Шахирянов "было не положено".

"Интересная штука – судьба: сегодня я преподаю в вузе, где меня когда-то срезали на экзамене, - улыбается Шамир и добавляет: – И слава богу! Я поступил на факультет культуры Ереванского педагогического института, и хотя через год у меня была возможность перевестись в ЕрХТИ, я остался в своем вузе, где бог послал мне таких преподавателей, как Чубарян, Зардарян, Берберян, Унанян и других".

В СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ ШАМИР ШАХИРЯН познакомился с Жирайром Дадасяном – одним из основателей первого в Армении театр пантомимы. Студент-художник был пластичным от природы, и Жирайр после пробы пригласил его в труппу. Пантомима привлекла Шамира своей схожестью с живописанием. "Мим - это художник, способный создать атмосферу из ничего, нарисовать и показать ее", - говорит он, рассказывая, что с Театром пантомимы он не только выступал в Армении, но и побывал в 1982 г. на фестивале Вячеслава Полунина. В годы учебы Шамир Шахирян работал и в Театре актера Генриха Маляна, которого также привлек пластикой, умением перевоплощаться, внешними данными и эрудицией.

"По окончании вуза я встал перед серьезным выбором: стать художником или посвятить себя театру. Папа хотел, чтобы я стал архитектором, и я, поняв, что лучше полноценно заниматься одной профессией, и выбрал нечто среднее между архитектурой, театром и живописью – дизайн, - говорит Шамир. - Я искал работу, и мне посоветовали обратиться в Армторгрекламу – единственное в советской Армении учреждение по внешней рекламе. Я вошел в сферу с большим трудом и без удовольствия, но вскоре работа меня увлекла. В дизайне я увидел широкие возможности для творчества, сочетания его разных видов, выражения художественных замыслов и идей. Мы оформляли витрины, участвовали в международных конкурсах, я даже успел стать лауреатом и обладателем Гран-при и добился успехов, как наступил 1988 г., за которым последовал развал СССР".

Однако в этот период на помощь молодому Шахиряну вновь пришел театр, где он проявил себя теперь как прекрасный сценограф, способный понять театральное действо изнутри и украсить его снаружи. Спектакли Театра пантомимы, Драматического театра им.Г.Капланяна, а также интерьер, шоу, конкурсы и фестивали Театра песни – на этом поприще Шамир Шахирян стал узнаваем. Талантливого дизайнера стали приглашать на телевидение, где он также оформлял студии, досконально продумывая концепции в соответствии с передачами и рубриками. Среди его ТВ-детищ – "Айреник", просуществовавшее не так долго, но запомнившееся зрителям и авторским дизайном. Шамир оформлял также передачи на ОАТ, Հ2, МТРК "Мир" и др.

"Казалось, у меня все было в порядке, но однажды я проснулся, пошел в магазин, купил на все имеющиеся деньги кисти, холст, краски и вернулся к первоначальному решению - стать живописцем. Было сложно рисовать после 30-летнего перерыва, и в плане первых картин у меня вставал вопрос не о том, хорошие они или плохие, а картина это или нет. Понадобилось время, чтобы убить в себе дизайнера и разбудить художника, испытывающего восторг от листопада, шороха карандаша и запаха краски. Я ощутил, что дизайн, компьютер и его кнопки скучны и неинтересны. Один получившийся мазок для меня становился важнее, чем удавшийся дизайнерский проект. Это чувство не покидает меня уже 8 лет".

 ШАМИР ШАХИРЯН НАЧАЛ НОВУЮ СТРАНИЦУ ЖИЗНИ с абстрактной живописи. Имея академическое образование, он не хотел возвращаться к классике и ее жанрам. Абстракция для него - это отображение внутреннего мира, своего отношения к окружающей действительности, событиям, людям, природе, а не их копирование. Для Шамира живопись стала философией, идеологией и, в первую очередь, способом выразить мысль, заговорить с собеседником иным, более красочным и образным языком. Для живописания ему не нужны пленеры или натурщицы: истинный художник выбирает не стиль рисования и удобные условия, а образ жизни, близкий своей натуре. "Взять хотя бы Айвазовского – он не рисовал с натуры, а часами сидел и гулял на берегу, проникался морем, жил им, а затем дома рисовал то, что запомнили его глаза, сердце и ум", - говорит Шамир.

За годы живописания Шамир выработал собственную технику, которая помогает подчеркнуть основную мысль его картин, скупых на палитру. Выбрав изначально путь монохромного художника, он словно сделал осознанный шаг к развитию внутреннего зрения, к пробуждению голоса души, который, перекликаясь с чувствами и мыслями зрителя, настраивает его на духовные переживания. Однако монохромность не есть жирная печать в его подходе к живописи. Иногда Шамир балует себя, а затем и поклонников своего творчества красочными откровениями – контрастными, броскими мазками, на которые его подталкивает пульсация нерва и выброс эмоций, подмеченные в каждодневной суете. При этом каждый мазок – определенный символ, за которым кроется мысль, идея, призыв автора.

"Художник сродни человеку без кожи, у него открыты все нервы, он восприимчив ко всему, что происходит вокруг. Именно поэтому при современной ситуации в мире он должен иметь огромную силу воли, чтобы сдерживать негативные влияния и продолжать творить, создавать красоту, - считает Шамир. – Вообще художник – опасная профессия: хороший творец, как Леонардо да Винчи, способен создать много гениального, прогрессивного, красивого, а вот Гитлер для меня – не просто тиран, а несостоявшийся творец. Сарьян известен миру как мастер красочной живописи, для меня же он художник-гражданин, который приехал в Армению, где столкнулся с последствиями Геноцида, разрухой, голодом, и вдруг начал рисовать сказочную страну, какой он хотел видеть Армению в будущем. Он вел за собой к поставленной цели, имел гражданскую позицию. Сегодня художнику в Армении, где культура и образование все больше отходят на задний план, уступая бизнес-мышлению, трудно быть гражданином".

Картины Шамира Шахиряна за 8 лет обрели не меньшую популярность, чем его дизайнерские работы. Художник не раз выставлялся в Ереване, собирая публику и умножая армию своих поклонников. Его полотна "шагают" по миру, а их названия – "Призраки города мастеров", "С высоты полета белой вороны", "Кофе с корицей" и даже "Не знаю", заставляют задумываться не меньше, чем сами произведения живописи.

Фото – Айк Папикян