МЕЖДУНАРОДНЫЙ УГОЛОВНЫЙ СУД: МЕЖДУ ПРАВОСУДИЕМ И ПОЛИТИКОЙ

В начале этого года Армения признала юрисдикцию Международного уголовного суда. До этого Ереван ратифицировал Римский статут – основополагающий документ этой организации. Пророссийские СМИ и блогеры тогда писали, что по российско-армянским отношениям нанесен очередной тяжелый удар. Ведь теперь формально ордера МУС стали обязательными к исполнению на территории Армении. В том числе и ордер на арест президента России Владимира Путина, выданный МУС ранее.

АРМЯНСКИЕ МЕДИА И ОФИЦИАЛЬНЫЕ КОММЕНТАРИИ УКАЗЫВАЛИ НА БАНАЛЬНОЕ СОВПАДЕНИЕ СОБЫТИЙ, так как Ереван поставил свою подпись под Римским статутом еще в 1998 году. И, дескать, уж так вышло, что ордер на арест Путина и полная ратификация документа почти совпали по времени. Правительство Армении заявило, что признание Римского статута обусловлено «в том числе широкомасштабной военной агрессией ВС Азербайджана против суверенной территории Республики Армения». В сообщении, опубликованном в Telegram-канале правительства Армении, назвали глупыми тезисы о том, что Армения ратифицировала статут «якобы для того, чтобы арестовать Путина». Как тогда заявил представитель Армении в международных судах Егише Киракосян, в новом статусе Ереван «сможет поднять вопрос агрессии и военных преступлений Азербайджана».

По прошествии времени можно сказать, что это все-таки была провокация, которая сиюминутно была нужна Николу Пашиняну и его соратникам на пути к ЕС и НАТО. Кроме глубокого разочарования и огорчения в российской элите и армянской диаспоре в России этот шаг не принес Армении ровным счетом ничего. А в перспективе вообще может оказаться вредным для Еревана сам по себе.

Для начала отделим мух от котлет. МУС иногда путают с Международным судом ООН. Это разные организации. Основа МУС – это принятие Римского статута. Такой шаг означает, что страна, согласившаяся с этим документом, признает юрисдикцию Гаагского трибунала в отношении всех дел, которые тот ведет. Что является очень спорным юридическим моментом, ведь в любой стране сложилась собственная система правосудия, положения которой могут и не соответствовать тем соображениям, которыми руководствуется Гаагский трибунал. Деятельность МУС вызывала множество вопросов и критики с самого момента появления этой организации в 1998 году. По идее, МУС призван расследовать и преследовать лиц, ответственных за самые серьезные преступления, такие как геноцид, военные преступления и преступления против человечности, а принципы работы организации якобы основаны на международном праве и справедливости. Однако на практике эти принципы не всегда реализуются.

Одна из главных претензий к Международному уголовному суду - это его политизация. Некоторые утверждают, что МУС стал инструментом политической борьбы и используется для давления на неугодные страны. Это подрывает доверие к суду и его решениям. К примеру, МУС получил жалобы о предполагаемых преступлениях из по крайней мере 139 стран, однако прокурором суда почему-то возбуждено расследование в отношении только 8 ситуаций в Африке. А 12 апреля 2019 года суд просто взял и отказался расследовать преступления американских военных в Афганистане. Президент США Дональд Трамп тогда назвал данное решение суда «крупной международной победой», пригрозив до этого санкциями судьям в Гааге.

Громкое название организации – Международный уголовный суд – не вполне соответствует его названию. Некоторые страны и вовсе не признают юрисдикцию МУС и отказываются сотрудничать с ним. Это ограничивает возможности суда и делает его решения менее авторитетными. Ряд стран принципиально возражает против самой идеи МУС как ограничивающей суверенитет государств и дающей неопределенно широкие компетенции суду; среди них Китай, Индия, Иран, Израиль и, неожиданно, США. Критики утверждают, что деятельность МУС недостаточно прозрачна, что вызывает сомнения в объективности его решений.

Еще одна причина для критики организации – ее спонсоры. В настоящее время МУС фактически содержится за счет взносов стран-участниц. СМИ подчеркивают крайнюю непрозрачность финансовой стороны суда. На данный момент можно найти информацию только о поступлении в бюджет МУС в 2020 году суммы около 150 млн долларов США, где 25 млн были внесены Японией, 16 млн – Германией, 12,3 млн – Францией и 12,3 млн – Великобританией. Но при этом расходы на содержание МУС в несколько раз превышают бюджет Международного суда ООН, который, к примеру, в 2021 году составил всего 31 млн долларов. Если смотреть на деятельность суда с этой точки зрения, то многие вопросы отпадают сами собой.

И совсем уж позорная для такой вроде бы уважаемой организации ситуация. Громкие заявления полугодичной давности прокурора МУС Карима Хана о намерении арестовать политическое руководство Израиля и лично Беньямина Нетаньяху, а также руководителей движения ХАМАС за разжигание конфликта в Газе прозвучали очень и очень громко. Возможно, у МУС был шанс показать себя действительно независимой межнациональной организацией, но все вышло иначе. Международный скандал, сравнимый с решением выдать ордер на арест президента России Владимира Путина, закончился ничем. Верхушка МУС сначала скромно заявила о том, что решение по делу отложено, а затем и вовсе нашла какие-то совсем нелепые отговорки, чтобы замять дело. Хотя недавно арабский парламент одобрил просьбу Ирака сформировать парламентскую команду для подачи иска против Израиля в Международный уголовный суд в Гааге, уверенности в том, что дело получит хоть какое-то продолжение, нет совсем.

НУ И В МИРЕ, КАЖЕТСЯ, ЧУВСТВУЮТ БЕСПОМОЩНОСТЬ МУС И ИСКЛЮЧИТЕЛЬНУЮ ДЕКЛАРАТИВНОСТЬ ЕГО РЕШЕНИЙ, а также отсутствие легитимности. Международный уголовный суд заявил, что передал на рассмотрение Ассамблеи государств-участников Римского статута дело Монголии, которая не оказала содействия по аресту и выдаче суду президента РФ Владимира Путина во время его визита в страну. Палата предварительного производства установила, что Улан-Батор нарушил положения Римского статута. Самое смешное, что никто не может точно сказать, чем закончится «дело Монголии». Какие санкции может применить МУС? Какой действенный инструментарий есть у организации? Почему Монголия со своей системой правосудия вообще должна нести хоть какое-то наказание за то, что не исполнила решение организации, которое в общем-то можно воспринимать в рекомендательном ключе? Надо признать, что в Гааге оказались в весьма щекотливом положении, когда страны, не ратифицировавшие Римский статут, могут только тихонько посмеиваться над тем, как Монголия указала МУС свое место.

В связи с этим возникают вопросы о том, насколько вообще необходимо стремиться в МУС. Что это дало Армении к текущему моменту, кроме очередного скандала с Москвой? Ни одного международного судебного разбирательства по преступлениям Азербайджана в Карабахе так и не начато. В МУС сейчас рассматриваются исключительно азербайджанские иски против Армении, которые были инициированы в 2023 году, рассказала глава Центра международного и сравнительного права, представитель интересов армянских пленных в ЕСПЧ Сирануш Саакян. Теперь, получается, что и решения МУС могут быть проигнорированы. Тогда зачем нужна эта площадка, когда, к примеру, есть ЕСПЧ или тот же Международный суд ООН, полномочия которых не вызывают в мире особых сомнений.

В заключение можно сказать, что Международный уголовный суд – это гигантский пиар-проект, который имеет под собой весьма сомнительную легитимную базу и напрочь лишен инструментов воздействия. Нужно ли тратить время на подачу исков в организацию, которая является посмешищем даже для тех, кто не сомневался в ней изначально?

Константин ПЕТРОВ, юрист-международник