ГАГИК АРУТЮНЯН: ВОЗРОЖДЕНИЕ ИЗ ПЕПЛА

После затяжного тайм-аута появление в 2017 г. в отечественном фотоискусстве Гагика Арутюняна можно назвать возрождением из пепла в прямом и переносном смысле. В начале 1990-х гг. Мастер принял трудное решение – сжечь часть отпечатанных работ из личного архива, в том числе и сделанных в Карабахе, и навсегда уйти из фотографии. Однако дымка его таланта долгие годы витала в воздухе, пока ее не разглядел историк искусства Виген Галстян, организовавший выставку "Тени времени. Фотографическое искусство Гагика Арутюняна, 1970 - 1995".

 "ЧЕРЕЗ ОБЩИХ ЗНАКОМЫХ МНЕ УДАЛОСЬ найти Гагика Арутюняна и встретиться с ним. Диалог наладили почти сразу, и вскоре я открыл для себя новое имя в истории армянской фотографии, - говорит сегодня Виген. – Гагика по праву можно назвать пионером в разных аспектах фотографии. Будучи представителями разных поколений и с разных точек глядя на этот вид деятельности, мы смогли понять друг друга. Правда, Гагик поначалу не соглашался на персональную выставку. Он долгое время пребывал в разочаровании и, утеряв веру, ко всему относился безразлично, как вдруг узнал, что один из поклонников его творчества в юности вырезал из журнала "Гарун" и хранил сделанные им фотографии. И он подумал: если хоть кого-то тронули мои снимки, значит, выставке быть!"

Путь к выставке продлился 6 лет, а в день ее открытия и последующие 2 недели в зале Союза художников Армении толпились зрители. Многие не могли сдержать слез, был взволнован и сам "виновник" экспозиции, проводя по залу каждого посетителя по отдельности, рассказывая все и обо всем. Молчание длинною в 20 с лишним лет было нарушено, и как! – масштабной выставкой из 183 работ, которая напомнила обществу 21 века о жизни в 20-ом и лишний раз подтвердила: перед нами Мастер, к работе которого впервые в Советской Армении отнеслись как к творчеству, восприняв его не как фотографа, а как художника, способного усматривать, созерцать и видеть, мыслить, рассуждать и без единого слова говорить о многом. Гагик рассказывал о людях в призме событий, делал выводы, демонстрируя факты, и пробуждал в душах палитру чувств черно-белой фотографией с гаммой оттенков, каждый из которых был специально подчеркнут или приглушен, вынесен на передний план или превращен в фон.

Кто же такой Гагик Арутюнян, ушедший в забытье и в одночасье заставивший сотни ереванцев вспомнить себя? Кто этот художник, обративший на себя внимание кураторов, координаторов, историков искусства и даже зарубежного режиссера, взявшегося снять о нем, забытом армянском фотографе, фильм?

 "МОЕ ЗНАКОМСТВО С ГАГИКОМ НАЧАЛОСЬ С ЕГО РАБОТ, сделанных в отечественной прессе советских лет, - рассказывает Виген Галстян. - Сразу стало ясно, что он еще в ту эпоху пытался изменить статус фотографии, и превратить ее из прикладного в самостоятельный вид искусства. Познакомившись с отдельными циклами его работ, я понял, что имею дело с необычным творцом и мыслителем, который в течение 20 лет заставлял обращать внимание на себя как на художника, чьи работы отличались качеством, идейностью, философичностью. Он ставил перед собой серьезные задачи и решал их в идейном ключе. Я осознал: передо мной не просто фотограф, а лицо той эпохи. Слава богу, он жив, и мне выпал прекрасный шанс работать не с наследием, а с самим автором".

На арене армянской фотографии Гагик Арутюнян появился в 1970-х гг. Выпускник машиностроительного техникума, он не долго работал по специальности, сменив ее однажды на фотографию, к которой пристрастился с детства в одном из кружков Дворца пионеров. Гагику было 6 лет, когда сделанная им фотография победила на Всесоюзном конкурсе, и он впервые поехал за наградой в Москву. В вопросах фотографии он занимался самосовершенствованием, проторяя собственный путь интуицией, методом проб и ошиок, обретя глубокие знания. В 1970-е годы он вошел опытным и известным фотографом, сотрудничающим с рядом армянских газет и журналов. Самой успешной была работа в журнале "Гарун", художественный редактор которой Виген Тадевосян уделял фотографии серьезное место. Именно в "Гаруне" Гагик Арутюнян сделал переход от фотографии к фотоискусству.

Долгие годы Гагик работал и в АОКС, создал здесь целую фотолабораторию, где "колдовал" над своими кадрами. В составе делегаций он выезжал в зарубежные командировки и стал первым армянским фотографом, имевшим право на официальный выезд за рубеж. В 1977 г. открылась его первая персональная выставка в Коппенгагене, в 1978 г. – в Париже. Гагик бывал в Австралии, Африке, странах других континентов, где выставлял свои работы, знакомя широкую публику с Арменией, ее пейажами, людьми, их бытом, традицими, занятиями. Из-за рубежа он привозил снимки о жизни других стран, рассказывающие о культуре и буднях их народов, имевших одинаковые с его соотечественниками проблемы и мечты. Он часами пропадал в лаборатории, печатая каждый кадр по нескольку раз, пытаясь акцентировать в кадре то, о чем хотел поговорить. В эпоху аналоговой фотографии, а Гагик снимал на пленку, это было делом не простым, требующим широких знаний и особого "нюха". Нередко приходилось заниматься и ретушью, в чем он также преуспел.

 "Я БЫЛ ДРУЖЕН СО МНОГИМИ ФОТОГРАФАМИ ТОГО ВРЕМЕНИ, общался и даже писал о них, но творчество Гагика меня особенно покорило. – рассказывает исследователь-этнолог, член-корр. НАН РА Левон Абрамян – Фотографы, как правило, стремятся поймать мгновение и запечатлеть миг. Гагик был способен на большее: он создавал истории вокруг той или иной темы, выражая их сериями фотографий, в которых заключал мировоззренческую идею, философскую мысль. Взять, к примеру, серию, посвященную параду трудящихся. На одной фотографии – люди, идущие с портретами вождей партии, на другой в небо взмывается огромный шар, на третьей дети с воздушными шарами. Фотографии в отдельности ни о чем не говорят, но объединенные в ряд, они выражают мысль о пустоте коммунистической идеологии, могущей лопнуть в любую минуту".

По словам Левона Абрамяна, Гагик любил делать разные фотосерии, посвященные селу, его будням, жителям, народным мастерам, занятым тем или иным видом традиционных ремесел. Один из уникальных циклов посвящен мастеру по изготовлению тониров. На снимках – разные этапы возведения глиняного тонира, от замеса глины до готового тонира, надетого на передвигающегося по земле человека. Мастер словно говорит: человек – заложник своего творчества, идей и любимой работы. Кстати, человек всегда находится в центре фотоисторий Гагика Арутюняна, который, взяв за основу сюжета то или иное событие, нередко показывает на фотографии его последствия и человека на их фоне. Как говорит Левон Абрамян, Гагика больше интересует что происходит потом, и в этом "потом" он ловит более яркие чувства, эмоции, нестандартное поведение людей.

Фотограф-мыслитель Гагик Арутюнян не проходит спокойно мимо обыденных вещей. Одна из уникальных его серий сделана по заказу газеты на Советашенской птицефабрике, которую он ассоциировал с концлагерем, перенеся затем эту ассоциацию а плоскость аллегорий. Сняв одну из знаменитых своих серий, фотограф затем скажет: "Курятники были похожи на бункеры, где содержались люди. Там я увидел себя, нас всех, и сфоткал. Мы находимся в подобной ситуации, и нас идеологически обрабатывают". Авторский замысел – неотъемлемая часть работ Гагика Арутюняна, ему он подчиняет практически все: предметы, ситуации, людей, атмосферу. Порой он подмечает глубокомысленность в той или иной ситуации, запечатлевая ее в своем кадре. А иногда он создает кадр, словно опытный режиссер стремясь выразить идею в своей постановке. Его творчество также не лишено символов, которые распознаются не сразу. Но стоит вникнуть в фотографию, как начинаешь размышлять и разгадывать скрытое в ней авторское слово.

 "ГАГИК СТРЕМИЛСЯ ПОЛУЧАТЬ МЕТАФИЗИЧЕСКИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ. Он снимал событие, явление или человека в том или ином композиционном решении, посредством чего выражал другие идеи и философские мысли. Будучи фотожурналистом, он применял новые подходы в профессии и, умело нарушая законы, создавал новый язык фотографии, - заметил Виген Галстян. – Он максимально этичен и, в отличие от других фотографов, не гоняется за провокационными кадрами. Он не ставил цели потрясти людей, а хотел заставить их думать, рассуждать, приходить к выводам, что делало его искусство продолжительным, а не сиюминутным. Говорят, фотография ловит кадр, момент. Гагик доказывал обратное, заставляя при помощи запечатленных моментов думать, рассуждать".

Уход Гагика из фотографии оказался неожиданным. В дни Спитакского землетрясения руководство АОКС не разрешило ему выехать на место события, что для него выглядело не просто диким, но и необъяснимым. Конфликтная ситуация привела к уходу с работы: он оставил лабораторию и ушел, прихватив с собой отпечатанные фотографии. Однако в период кризиса 1990-х, принесшего в страну холод и мрак, он был вынужден сжечь в печи часть своих уникальных работ, чтобы согреть дом. Вскоре на смену пленочным камерам пришли цифровые, и Гагик поставил крест на деле всей жизни, открыв дорогу талантливым фотографам нового поколения, многие из которых зачастую обращались к нему за советами.

К счастью, сохранились негативы, которые Виген Галстян предложил оцифровать. Из 2000 на выставку "Тени времени" попали 183 снимка, отпечатанные за рубежом. По ее следам в Берлине вышла в свет и двуязычная (на армянском и английском) книга-альбом в которую вошли все фотографии с выставки. Проект реализован при сотрудничестве организации "Диалог культур" во главе с Соной Арутюнян и фонда "Лусадаран", руководимого Вигеном Галстяном. Сегодня они готовят новый проект к 75-летию Гагика Арутюняна, свидетелем которого, дай бог, мы станем в будущем году.