СКОРБНЫЕ НОТЫ ДЕКАБРЯ

Концерт, прошедший вчера в Большом зале филармонии им. Арама Хачатуряна, был посвящен памяти жертв трагического землетрясения 1988 года. В его программе не было ничего случайного: Скрипичный концерт N1 Тиграна Мансуряна в первом отделении и Шестая симфония (Патетическая) П.И.Чайковского - во втором. Основным эмоционально-философским содержанием двух этих разных по своей значимости произведений являются драматизм и страдание. Но во всем многообразии своих проявлений эти произведения несут не разрушение, а очищение, путь к новому этапу постижения бытия. Исполнители - филармонический оркестр Армении под управлением Эдуарда Топчяна и солистка Ануш Никогосян.

ТИГРАН МАНСУРЯН, БЕЗУСЛОВНО, - ОДНА ИЗ САМЫХ ЗНАЧИТЕЛЬНЫХ ФИГУР в современном музыкальном искусстве. Его музыку с восторгом воспринимают не только в стране, но и за рубежом. В ней привлекают глубина переживаний, предельная искренность высказываний, высочайшее композиторское мастерство, о котором у нас обычно не так часто говорят. В последние 20 лет интерес к творчеству Мансуряна за пределами родины, в Европе и в США, больше, чем в Армении. На протяжении этих лет мы варварски относились к своей культуре, в том числе и к ее вершинам.

Скрипичный концерт N1 Мансуряна, написанный в 1981 году по предложению выдающегося скрипача Олега Кагана и посвященный ему -одно из самых прекрасных и сложных сочинений. О.Каган был первым исполнителем этого концерта. Затем он исполнялся в Балтийских странах, Москве. За рубежом его играли Леонидас Кавакос (Австрия), Лиана Исакадзе, Шушан Сираносян (Франция) и другие. Значение композитора как драматурга мы ощущаем в каждой ноте, в каждом аккорде. В наш суматошный век его музыкальное слово будто настигает нас в толпе, останавливает, заставляет задуматься о себе и своей жизни. Искусство всегда отражает самые сложные коллизии общества. То же самое можно сказать о музыке Мансуряна: немногие современные творения сравнятся с ней в способности пробуждать умы и тревожить сердца. Должно быть, поэтому с каждым годом все более и более возрастает интерес к его искусству. Скрипичный концерт предваряли Концерт для виолончели и струнного оркестра, а также Двойной концерт для виолончели, скрипки и струнных. Эти три концерта, несомненно, отдельные работы, но образуют гармоничное целое. Одночастный концерт для скрипки внутренне разделен на две половины. Отношения между солирующей скрипкой и оркестром - драматические, порой наличествуют противоборствующие элементы.

СКРИПИЧНЫЙ КОНЦЕРТ ЯВЛЯЕТСЯ СВОЕОБРАЗНЫМ ИСПЫТАНИЕМ, выделяющим из общего ряда лишь тех, кому данная сфера музыки действительно по силам, в первую очередь духовным. Артисту, исполняющему его, недостаточно иметь хорошую техническую выучку, темперамент, то, что нередко называют приятными сценическими манерами. Здесь требуется совершенно иное - умение мыслить, играя, особый тип экспрессии. Речь идет о качествах, так или иначе высвечивающих сугубо индивидуальные особенности личности: склонность к философским обобщениям, глубина размышления.

Замечательно исполненный молодой одаренной скрипачкой Скрипичный концерт прозвучал как своего рода "исповедь сердца". Ощущались живое дыхание музыки, трепетность и экспрессия развертывания музыкальной формы. Игра Ануш Никогосян являет собой торжество естественности. Естественна ее фразировка, словно рождающаяся из дыхания: скрипка и смычок - словно продолжение рук, все удобно, выходит само собой, сам исполнительский процесс доставляет наслаждение и исполнительнице, и слушателям. Покоряет и звуковое богатство игры, неотразимое обаяние красивого тембра поющей скрипки. Это уже сложившийся, созревший музыкант с определившейся творческой манерой и отчетливой пластикой. Концерт Мансуряна Ануш сыграла на одном дыхании, выстраивая его драматизм и философскую глубину, обнаруживая контрасты мыслей, связанных между собой и противоположных друг другу и образующих непрерывную цепь музыкального мышления.

Оркестр же играл роль то скромного слушателя, тихо вторящего солисту, то создавал контраст нежной и искренней скрипке. Это не было привычным состязанием в мастерстве и виртуозности, а столь отвечающий духу музыки Мансуряна разговор солиста, мятущегося поэта и более мудрого, но так хорошо его понимающего друга - оркестра.

И ВОТ ВТОРОЕ ОТДЕЛЕНИЕ: ПАТЕТИЧЕСКАЯ СИМФОНИЯ ЧАЙКОВСКОГО, ставшая как бы завершением всей сочинительской карьеры композитора - введение в мир душевных смятений, жестоких страданий, страстей, взлетов.

Напомним, что первое исполнение Шестой симфонии состоялось в октябре 1893 года в Петербурге под управлением автора и успеха не имело: "С этой симфонией происходит что-то странное: - писал композитор после премьеры. - Она не то чтобы не понравилась, но произвела некоторое недоумение. Что касается меня самого, то я горжусь ею более, чем каким-либо другим моим сочинением"... Как известно, абсолютное признание пришло этой гениальной музыке спустя несколько дней, когда после трагической и безвременно кончины Чайковского Шестая симфония прозвучала под управлением Е.Направника.

Э.Топчян не впервые обращается к музыке композитора, которую любит безгранично. В этом зале в исполнении Топчяна и его оркестра звучало не одно произведение композитора. Достаточно вспомнить блистательное исполнение оперы "Евгений Онегин".

Шестая симфония в исполнении Топчяна - это Чайковский в эпоху нынешних глобальных катастроф и вселенских надежд. Контрасты заострены до чрезвычайности: человеческая жизнь и катастрофа первой части, всеохватное чувство счастья - второй, триумфальный марш - третьей и мировая скорбь финала - все это слышится не как история судьбы человеческой, а как история мира.

...Из тишины родился еле слышный не то стон, не то шорох. Из сумрачных глубин медленно вырастает скорбный мотив.

Чувства вселенского масштаба подчинены строгой воле дирижера. Кульминация разработки первой части столь мощна, что душе не дано вместить ее, дирижер словно сдерживает напор гнева и скорби, которые, если бы сумели прорваться, сокрушили бы все вокруг. Музыка словно грозится вырваться из оков ритма.

Фразировка и акценты тоже находятся в соответствии с суровостью и величием концепции. Никакой размытости контуров, каждая музыкальная фраза сказана ясно, мягкая извилистая тема вальса прорисовывается необыкновенно четко, так же гулко отдаются звуки литавр во второй части. И потрясающий финал - не боль погибающей души, а грандиозная Pieta, величавая скорбь народа и мира.